Пришлось уделить ещё пару минут краткому рассказу о том, как меня занесло в дом госпожи Абрамовой. Конечно, история была, что называется, по мотивам, всей правды я, естественно, сообщать не стал, но, самое главное, господин полицмейстер мне поверил и даже позволил помочь следствию. А с другой сторону, что он теряет? На лавры победителя я не претендую, о чём в ходе беседы деликатно намекнул, а в случае провала списать все огрехи на столичного следователя всегда приятно. Мол, не виноватая я, он сам пришёл и всё испортил.

Убедившись, что я не проверяющий из Петербурга, а лицо частное, пусть и заинтересованное, Аристарх Дмитриевич расплылся в улыбке, крепко пожал мне руку, чуть не расплющив пальцы, и пророкотал весенним громом:

- Искренне рад знакомству, Алексей Михайлович. Прошу в дом, Вам ведь, наверное, комнату, где убиенную нашли, осмотреть надобно?

- Совершенно верно, - я вежливо поклонился.

- Так идёмте, - полковник Ягупов прошёл в дом, не удостоив городового, распахнувшего перед ним дверь, даже кивка.

Я убедился, что назначенный мной в художники служивый, пыхтя от усердия и даже кончик языка высунув, старательно копирует на листок замеченные мною следы, и направился следом за полковником. Надо бы ещё попросить, чтобы как следует всё вокруг дома осмотрели, да как бы городовые от усердия и дом по брёвнышку не разобрали. Мне-то, конечно, всё равно, но хозяева вряд ли обрадуются, а у них и без того повод для скорби имеется.

У спальни хозяйки нас встретил ещё один рослый широкоплечий городовой, удивительно похожий на классического былинного богатыря, из тех, что будят проезжего путника ударом палицы и шутки ради меряют на себя обнаруженный на дороге гроб. Ещё и крышкой сверху просят закрыть, мда.

- Аникеев, в комнату никто не заходил? – строго, пожалуй, даже излишне строго вопросил Аристарх Дмитриевич.

Городовой вытянулся, став ещё внушительнее, расправил плечи и гаркнул так, что у меня даже в ушах зазвенело:

- Никак нет, Ваше Высокоблагородие!

Мне некстати вспомнился Мишка Квакин из зачитанной до дыр в детстве повести «Тимур и его команда», который на витиеватое обращение заметил, что, мол, могли бы дурака и попроще назвать. Я прикусил щёку изнутри, подавляя неуместную весёлость, мне, между прочим, надо не улыбкой блистать, а проницательностью столичной удивлять. А её, по закону подлости, в нужный момент может и не оказаться.

- Задержанный где? – продолжил чинить допрос городовому Аристарх Дмитриевич.

- Как Вы и приказали, Ваше Высокоблагородие, в кабинете под охраной, Васильков с него глаз не спускает.

- А подозреваемый?

- В своей комнате, под охраной Орехова.

Хм, интересная градация, задержанный, я так понимаю, супруг убиенной, а подозреваемый кто же? Уж не племянник ли?

Господин полковник меж тем удовлетворился ответами и с всевозможным почтением указал на меня, отрекомендовав:

- Это Корсаров Алексей Михайлович, следователь из Петербурга. Он будет дознание проводить, ему во всём помогать и все его приказы беспрекословно выполнять.

- Будет сделано, Ваше Высокоблагородие! – рявкнул Аникеев и перевёл на меня полный безграничной собачьей преданности взгляд, от которого мне стало неуютно, словно я верный прихвостень кровожадной барыни Салтыковой, не меньше.

Я кашлянул, подавляя смущение. Чёрт, ну не привык я к такому, у нас всё гораздо проще, без лишних расшаркиваний и витиеватостей! Да и преданности такой беспрекословной за всю службу никогда не было, коллеги у меня нормальные мужики, могли и посмеяться вместе, а случалось и по батюшке с матушкой посылали. Не стоит перед собой лукавить: нравилось мне следователем работать. По сердцу словно острым ножом полоснули, я опять увидел бледное неподвижное лицо жены и ухмыляющуюся рожу водилы. В ушах снова загнусавил насмешливый голос:

- Звиняйте, гражданин следователь, на меня у вас ничего нет и быть не может, жёнка ваша пьяная была, сама мне под колёса рухнула, экспертиза это подтвердила.

На мне тогда разом повисли Сашка с Никитой, ещё из коллег кто-то сзади обхватил, иначе бы я этого козла точно грохнул. И, чёрт побери, до сих пор жалею, что не убил его тогда, одной мразью на земле стало бы меньше!

Я встряхнулся, словно окаченный водой пёс, и решительно кивнул не смеющему даже шумно дышать в присутствии начальства городовому:

- Пошли, сначала спальню осмотрим, где убитую нашли.

- Как прикажете, Ваше Высокоблагородие! – гаубицей ухнул Аникеев и чуть приметно перевёл дыхание, радуясь, что никто и ни в чём не стал его упрекать. – Позвольте, Ваше Высокоблагородие, я Вас провожу.

Я кивнул, не желая тратить время на спор и пустые разговоры, всё моё внимание было посвящено изучение пола, на коем пестрели разной степени чёткости следы. Вот же служаки, истоптали всё вокруг, а под ногами ведь самый настоящий паркет, ему же цены нет! Пока историк в моей душе громко возмущался столь варварскому обращению с бесценным паркетом, следователь заприметил уже знакомый по цветочной грядке следок. Едва заметный, поверх него чернел след большого грубого, явно служебного образца, сапога. Так-так-так, и что тут у нас? Я наклонился и прищурился, всматриваясь в едва заметный след. Выходит, незнакомая барыня или барышня, чуть косолапящая на правую ногу, заходила в спальню убиенной. Конечно, это может быть и горничная, но что ей в таком случае делать на цветочной грядке? Спору нет, для наблюдения за спальней барыни пост в цветах самый удобный, но зачем, спрашивается, горничной за своей госпожой шпионить? Барин или племянник попросил? Возможно…

На пороге уже знакомая ножка опять отметилась, в этот раз небольшим кусочком земли, явно упавшим с подошвы. Я бережно прихватил этот кусочек, потёр в пальцах, поднёс к носу. Да, совершенно точно это земля с клумбы, а значит наша незнакомка сначала стояла в цветах, а потом направилась к барыне. И учитывая, что хозяйку дома нашли убитой, можно предположить, что неведомая цветочница что-то видела, а то и приняла активное участие в произошедшем.

Я повернулся к городовому, бережно пряча кусочек земли в свёрнутый из вытащенной из кармана бумаги фунтик:

- Соберите всех дам в этом доме: горничных, поварих, всех, кого отыщете, и внимательно осмотрите их обувь. Мне нужна женщина или девица, у коей на подошве будут кусочки вот этой земли, - я протянул городовому пакетик, - а ещё сия особа косолапит немного на правую ногу.

- Будет сделано, Ваше Высокоблагородие, - в этот раз кричать Аникеев не стал, только вытянулся так, что его запросто можно стало вместо портняжного аршина использовать.

Я коротко кивнул, отпуская служивого, и вошёл в спальню. Как учит криминалистика, обыск в помещении следует начинать по спирали от входа к центру, дабы следы не затоптать. К моему искреннему облегчению, в спальне слишком сильно городовые натоптать не успели, я заприметил торчащий в витиеватой кованой ножке круглого столика небольшой клочок ткани. Видимо, преступник зацепился и сам не заметил, как повредил одежду. Я поднёс обрывок к глазам, понюхал и недовольно сморщился. Даже если ткань и хранила запах своего хозяина, то из-за царящего в спальне удушающего цветочного аромата всё выветрилось. А жаль, аромат, особенно если он уникален и сделан на заказ, изменить не так-то просто. Лика, например, всегда пахла лилиями, своими любимыми цветами. Лика… Я стиснул зубы, выдохнул и разжал судорожно стиснувшиеся на клочке ткани пальцы. Нет, брат, шалишь, сейчас не время для жалостных воспоминаний, у тебя есть вполне конкретное задание, им и занимайся. И вообще, я обещал отпустить жену, дать ей покой, только вот меня никто не предупредил, что проще будет сердце из груди голой рукой вырвать, чем это обещание исполнить!

Я бережно положил найденную улику в очередной бумажный фунтик и завершил спираль, добравшись до кровавого пятна недалеко от высокой, похожей на пушистый снежный сугроб кровати. Так, судя по пятну, хозяйку убили именно здесь. Жаль, тело уже убрали, по его положению и застывшему выражению лица можно судить о том, какими были последние минуты жизни женщины. Я присел рядом с пятном на корточки, прикрыл глаза, настраиваясь на те события, что происходили в этой комнате. Если повезёт, даже убийцу увижу, не надо будет слепым котёнком во все углы тыкаться, сосредоточусь лишь на поиске улик.