— Не думаю, — отец покачал головой, наконец-то перестав буравить меня взглядом, чуть дырку в груди не протёр. — Сеньоры, мне кажется, дон Михаэль прав. Сеньор Зорро, Вы сможете освободить дона Рамиреса из тюрьмы?
Ясное дело, смогу. По крайней мере, сделаю всё от меня зависящее. Но для виду я помолчал, по привычке чуть склонив голову к плечу, после чего согласно кивнул:
— Полагаю, да. Солдаты привыкли к безнаказанности и не ждут отпора.
По крайней мере, я очень на это надеюсь.
— Чем мы можем Вам помочь?
Ого, вот это, я понимаю, доверие! Что ж, постараюсь его оправдать, тем более что я знаю, какая помощь мне нужна:
— Вам нужно будет найти такое убежище для дона Рамиреса, чтобы комендант не смог его обнаружить.
Отец замолчал, задумчиво глядя на мерцающий огонёк свечей. Все остальные сеньоры тоже примолкли, то ли обдумывая, чем можно помочь сеньору Рамиресу, то ли прикидывая, насколько помощь нужна им самим.
— Есть такое место, — продребезжал дон Эстебан, который долго молчать не мог чисто физически, — я сам отвезу туда дона Рамиреса.
Ого, вот так поворот! Мне так сильно доверяют?
— Стоит ли Вам так рисковать, дон… — начал дон Михаэль, но старик властным взмахом руки заставил его замолчать.
Ясно, дело не в доверии, просто сеньор Эстебан надеется, что комендант не будет к нему слишком суров. Напрасно надеется, сеньор Рамирес не намного моложе, а его поместили в тюрьму. Хорошо хоть не повесили.
— Я буду ждать Вас с доном Рамиресом на развилке, там, где кривое дерево, разбитое молнией. Знаете, где это, сеньор Зорро?
Сеньор Эстебан, ну нельзя же так сильно напрашиваться на поединок! Сначала предателем назвали, теперь слабоумным, в конце концов я ведь и обидеться могу! Я чуть слышно скрипнул зубами, но ответил предельно вежливо:
— Я родился в этих местах.
Всё, пора уходить, пока этот старик ещё чего-нибудь не ляпнул. Я коротко поклонился мужчинам, составлявшим цвет нашего городка:
— Прошу меня простить, почтенные сеньоры, мне пора ехать. До встречи на развилке, сеньор!
Взмахнув плащом, я скрылся в тёмном углу гостиной, спиной ощущая внимательный взгляд отца, направленный на меня словно дуло пистолета.
Только оказавшись в потайном ходе я бесшумно выдохнул и на краткий миг прикрыл глаза. Итак, первое появление Зорро состоялось, почтенные сеньоры, оказавшиеся не такими уж и безобидными старичками, обо мне узнали. Теперь осталось сообщить о своей почти скромной персоне капитану Гонсалесу и его приспешникам. Представляю, как они мне «обрадуются»!
Я решительно тряхнул головой, прогоняя излишнюю весёлость. Нельзя недооценивать врага, это первый шаг на пути к поражению. Глубоко вздохнув и поправив перчатки, я заскользил по потайному ходу, временами замирая и прислушиваясь. К счастью, вокруг по-прежнему царила пахнущая пылью тишина, обитатели гасиенды спали или же делали вид, что спят. Ещё через пару поворотов воздух посвежел, стал доноситься стрекот цикад. Отлично, значит, скоро я буду у цели! Я прижался к стене и замер, напряжённо прислушиваясь. Учитывая, как беззаботно стрекочут цикады и перепискиваются ночные птахи, людей поблизости не наблюдается, можно выходить. Я легко преодолел последние ступени, словно нарочно сильно разрушенные и скособоченные, и отодвинув рукой прикрывающие ход густые заросли дикого плюща, вышел на небольшую округлую полянку, со всех сторон укрытую высокими деревьями и обломками камней, непонятно какими путями оказавшимися в этих местах. Мама, которая и показала мне потайной ход, называла это место Загоном. Мальчишкой я часто удирал через этот Загон от скучных уроков и светских обязанностей, которым меня тщетно пытался обучать отец. Да-а-а, хорошее было время…
Я мечтательно вздохнул, ещё раз прислушался и негромко свистнул. В ответ на мой свист раздалось чуть слышное ржание, и вскоре из тени деревьев вынырнул вороной конь, гордо вскинув небольшую голову с раздувающимися ноздрями.
— Торнадо, — позвал я, доставая из кармана припасённый заранее ломоть хлеба, щедро посыпанный солью, — иди сюда, мальчик.
Торнадо фыркнул, тряхнул гривой, немного постоял, словно светская красавица, решающая, стоит ли принимать приглашение на танец или всё-таки отказать, а потом лёгкой танцующей походкой направился ко мне. Я залюбовался конём, его лёгким пружинящим шагом, сильными мышцами, перекатывающимися под глянцевито поблескивающей кожей. Такой конь легко уйдёт от погони, птицей пролетит широкий овраг и заберётся на любую крутизну.
— Торнадо, — прошептал я, любовно похлопывая коня по шее, — красавец… Умница…
Торнадо жевал хлеб и благостно вздыхал, прядая небольшими заострёнными ушами, соглашаясь и на умницу, и на красавца.
— Поможешь мне? — прошептал я на ухо коню. — Без тебя мне не справиться.
Торнадо коротко фыркнул, словно действительно понял меня, топнул копытом и замер, позволяя взобраться в седло.
— Благодарю, — я коротко кивнул и быстрее молнии взлетел на спину вороному, который тут же пустился лёгким галопом.
В ночной тишине, окутавшей город мягким пуховым платком, стук копыт звучал приглушённо и удивительно успокаивающе. Я наслаждался царящей вокруг тишиной, одинокими домиками, чьи белёные стены в темноте чуть заметно светились, словно рождественские игрушки, порывами ветра, пропитанного ночной прохладой. Как-то даже не верилось, что в такой умиротворённой, самими небесами благословенной земле может происходить что-то скверное, но одинокий крик часового, подобный воплю бесприютного духа, прозвучавший со стен крепости, развеял очарование ночи.
— Слу-у-шай! — заунывной ночной птицей кричит часовой, и в ночной тишине хорошо слышен лязг оружия, задевшего за камень стены.
— Слу-у-шай! — эхом откликается на крик часовой с другой стороны крепости.
Больше никто не отзывается, значит, часовых всего два, комендант не позаботился об усилении охраны крепости, ему даже в голову не пришло, что кто-то может вторгнуться в его крепость ночью. Что ж, сеньор комендант, придётся вас разочаровать.
Я потрепал Торнадо по холке, и умный вороной перешёл на плавный почти бесшумный шаг. Умница моя, вернусь домой, отборного зерна насыплю! У самой стены конь повинуясь лёгкому движению моих коленей, послушно замер. Я приподнялся на стременах, чуть подпрыгнул и уцепился руками за край стены. Напряжённо прислушался, а затем медленно подтянулся на руках и взобрался на стену. Бдительные часовые моего появления на стене даже не заметили. Что ж, не стану навязывать почтенным сеньорам своё общество, пусть дальше изображают бесприютных, лишённых покоя духов, может быть, когда и пригодится подобный навык.
Кровь в моих жилах бурлила, словно игристое вино, голову кружило предвкушение опасного приключения. Чтобы хоть немного спустить себя с небес на землю, я с силой прикусил губу, вспышка боли и металлический привкус, появившийся во рту, помогли мне успокоиться. Я медленно вздохнул. Раз, другой, третий, пока сквозь грохот сердца в ушах не стал различать тихие шорохи, присущие ночи. Вот теперь можно и приступать к освобождению сеньора Рамиреса. Я легко спрыгнул со стены вниз и, стараясь двигаться незаметно, заскользил к тому закуту, который в крепости гордо именовался тюрьмой.
Проходя мимо казармы, через распахнутые окошки которой был слышен могучий храп десятка здоровых мужских глоток, я с лёгкой улыбкой задвинул засов на двери. Никто и никогда не мог мне объяснить, зачем был приделан этот массивный, содержащийся в идеальном порядке засов, чтобы солдаты ночью не разбежались что ли, но в эту ночь я был ему искренне рад. Конечно, надолго запертая дверь солдат не остановит, они смогут выскочить в окно, но, зная бравых вояк, смело могу утверждать, что сначала они с упорством залетевшей в окно мухи будут долбиться в дверь. И только потом, когда проснётся самый сообразительный, начнут прыгать в окна. Так что минут десять, а то и пятнадцать после сигнала тревоги у меня есть.
Следующей на моём пути к тюрьме оказалась конюшня, точнее, обычная коновязь. Убогий сарай, в котором содержали лошадей при прошлом коменданте, снесли, а нового пока не построили. К счастью для меня. Успокаивающе пофыркивая, благо мама прекрасно научила меня договариваться даже с самыми строптивыми и трусливыми лошадьми, я скользил меж лошадей, ослабляя ремни подпруги. Теперь моих возможных преследователей ждёт очень неприятный сюрприз, хе-хе.
