– Чего мы вообще ждем? – буркнул я.
– Сигнала.
Я уже хотел было вновь заворчать, как вдруг раздался шорох, сменившийся знакомым монструозным ревом. А затем из темного проема, издав громкое ругательство, пушечным ядром вылетело темно-синее пятно, на всей скорости рухнуло в соседние кусты.
– … мать! – услышали мы окончание озлобленной фразы.
– Это можно считать за сигнал? – тактично осведомился я, беря лук наизготовку.
В Дане уже заиграл азарт битвы, он сотворил шпагу и грациозно выскочил на тротуар. Я же помог Стефану встать на ноги.
– Ты прав был, – сквозь зубы процедил он мне, стряхивая листья с волос. – Канализация, эта гнида там ползала.
– Долго же ты там бродил, – заметил Дан, – никак видами наслаждался?
– Да, зашел поздороваться с твоей…
– Да Света ради! – разозлился я. – Давайте закругляться.
Стеф фыркнул, и, словно ему в ответ, из темного проема донеслось рычание. По позвоночнику точно рой насекомых пробежал. Потянуло гнилью, и пахло вовсе не от нас. В бледном свете фонарей показалось уродливое склизкое тело сплита. Сначала передние лапы – с длинными узкими пальцами и острыми когтями, затем непропорционально огромная голова с частоколом неровных тонких клыков. Все сплиты точно улыбались своей жертве, но маслянистые глаза горели злобой и голодом. Поджарое тело уродливо: шипы от макушки до кончика длинного хвоста, шесть гибких лап, длина в два с половиной метра – и всё из темной гнили.
Никто не хочет встретить подобное в ночном проулке. Будь я обычным человеком, вообще бы из дома не вылезал и принимал успокоительные до скончания дней своих, при этом не забывая оставлять свет на ночь. Но сплиты стали привычны, обыденны и давно не пугали так сильно. Хотя волноваться все равно стоило. Эту тварь манил Свет наших душ, и она явно настроилась разорвать хоть кого-то.
Я не дал ей такого шанса – быстро пустил разрывную стрелу. Тетива щелкнула, снаряд угодил прямо в лапу и взорвался мелкой серебряной шрапнелью, оставив тварь без передней конечности и доброго куска грудины. Монстр завизжал, да так, что даже у меня свело желудок. К этому звуку привыкнуть было труднее всего.
И тут сплит рванул назад. Я ожидал, что моя стрела серебром выжжет центр эфира в груди, и всё! Но сегодня явно был не мой день.
– У тебя руки из задницы растут?! – возмутился Стеф.
Он ринулся вперед, на ходу вставляя небольшую сферу с желтым светозарным огнем в пистолет.
Я и Дан побежали следом, в проход, который осветила яркая огненная вспышка. Сплит хотел шмыгнуть обратно под землю, но Стеф шмальнул настолько сильной концентрацией огня, что весь заряд мигом опустел. Пылающий желтый шар перебросил монстра через темный люк и впечатал в противоположную стену. Словно не почувствовав боли, тварь мигом поднялась и встала на дыбы, злостно рыча и разбрасывая искры. Так она выглядела особенно внушительно, точно лавина, готовая похоронить нас под собой. Воняло страшно, глаза заслезились. Гарь и гниль черными шматками спадали на землю и шипя сгорали, превращаясь в пепел.
Стефан выставил пистолет и всадил монстру три пули в грудь. Благодаря долгим годам практики он был невероятно метким, немногие протекторы пользовались огнестрелом как основным оружием – слишком маленькие снаряды и слишком огромные изворотливые враги с редкими уязвимыми местами на теле.
Визг тут же оборвался. Сплит пошатнулся на разваливающихся конечностях. Пламя трещало, дожирая его плоть. Пока монстр испарялся, мы с Даном встали рядом со Стефом, прямо возле темной дыры люка. Протектор обернулся и, указав на нас пальцем, прошипел сквозь зубы:
– Я не для того там мотался, чтобы эта дрянь вновь свалила в свои чертовы тоннели!
– Да брось, отлично же сработались. – Дан вздохнул так, словно именно он выполнил основную часть работы. – Если бы не я, мы бы…
– Что «мы бы»? – уточнил Стеф, едко прищурившись. – До сих пор таскались в австралийской пустыне после предыдущего задания, потому что ты якобы помнил путь?! Мы бы там с голоду начали кенгуру всырую жрать!
– Зато экзотичная кухня. – Я пожал плечами, убирая лук.
– Экзотичные здесь только твои навыки стрельбы! Это что вообще за хрень была?!
– Не кати на меня бочку, я попал! – обозлился я.
– Ты попал, если только целью было сделать сплита инвалидом на пару к Дану!
Тут даже Дан нахмурился.
– Смею не согласиться, что касается моих физических параметров…
– Физических? Ты инвалид умственный, смирись и замолкни.
От усталости Стефан закрыл лицо ладонями.
– Пусть этот день уже закончится. Мне нужны кофе и душ. – Он подумал секунду, а затем добавил: – Можно даже совместить.
Неожиданно из круглой дыры рядом с нами донесся глухой и далекий рык.
Мы резко обернулись, а затем тупо уставились друг на друга.
– Ну их к черту, я туда больше не полезу! – Стеф отступил, вскидывая руки.
– Эй, секунду, – возмутился я, указывая на дыру. – Это твой косяк, ты нашел только одного сплита, а там другие!
– Может, это аллигатор.
– В канализации?
– Тогда выхухоль подземная! Я вам, блин, не зоолог, сами спускайтесь и проверяйте.
– Зато национальность правильная! Прыгай в гребаный люк, Марио!
Дан отряхнул мундир и хмыкнул:
– Ладно, Макс, наша трепетная спутница слишком брезглива, чтобы признать поражение и еще раз замарать свои нежные бледные ручки.
– Сказал тот, кто себе маникюр делал, – с вкрадчивым раздражением напомнил Стеф.
– Смейся-смейся. Я не виноват, что гигиена у всех рожденных за последнюю сотню лет мужчин атрофировалась, – как ни в чем не бывало улыбнулся Дан и повернулся ко мне: – Времени не остается, они могут уйти. Нам пора решить, кто полезет в сырые и беспросветные тоннели, путем честного поединка.
Короче, я успешно продул им в «Камень, ножницы, бумага» и со страдальческим видом полез в люк. В ту минуту я абсолютно и полностью ненавидел всю свою жизнь.
– Действуй по обстановке! – Голос Дана эхом отражался в узком пространстве. – Выведи их наружу. Но желательно сам разберись с ними!
– Только попробуйте закрыть крышку, – проворчал я, спускаясь.
Стоило ли удивляться, когда та с тяжелым стальным звуком зашуршала над головой. К счастью, им хватило мозгов не ставить ее на место, а всего лишь подразнить мои нервы.
Поначалу я задерживал дыхание, но как только спрыгнул вниз, понял, что зря это делал: воздух хоть и казался застойным, но не изобиловал чем-то выдающимся. Тем не менее ползать по бельгийским коллекторам в воскресный день не было пределом мечтаний. Я зажег фонарь-солнце, который послушно следовал за мной по круглому тоннелю. Стены из кирпича, старые, покрытые плесенью. Я шел по сухой дорожке, рядом в ложбинке протекал тонкий мутный ручей. В руке все еще был лук. Оружие ближнего боя я так и не освоил, хотя со стрельбой меня натаскивали. Я и до этого неплохо луком владел, но протекторы сочли, что нет предела совершенству. Стоило мне отойти от болезни, как Фри, Дан, да даже Коул стали ежедневно пинать меня, не давая отдыха, пока мои навыки не начали напоминать выступления в цирке – от выпускания нескольких стрел за раз до выстрелов в прыжке. А еще бег, отжимания, ушибы на тренировке с мечами и прочее. Они так меня выматывали, что я в тренировочном зале и засыпал, прямо на матах. Помимо этого, я не переставал много читать и изучать мир Эквилибриса, занимался манипулированием и в качестве досуга вникал в основы летной техники заоблачников. Уж очень меня эта тема манила.
Но ко всему прочему прилагались и иные тренировки, о причине которых знали лишь единицы. Давали они мало, по моему скромному мнению. Это были упражнения, в которых я пытался понять себя и свое звездное «я». Впрочем, оно и без тренировок сделало меня таким выносливым, непробиваемым, во много раз улучшило зрение, добавляя меткости.
Вероятно, по этой причине Стеф так легко отпустил меня одного в эти темные тоннели, ведь он практически единственный знал, кто я и что мне будет сложно умереть от каких-то сплитов. А может, он просто моральный урод, что отчасти тоже было верно. Дан вот до сих пор не знал обо мне. Как и Фри, и еще множество моих приятелей и знакомых. Я держал всё в секрете из-за инстинкта самосохранения. Что знает одна душа – могут узнать сотни других. Мало ли что произойдет, когда в недобрые руки попадет информация, что у Антареса Непогасимого есть сын.
