– К хренам собачьим себя, – проворчал он, оглядывая свое вымученное, растрепанное отражение.

Дозорный пункт по какой-то одной Вселенной известной причине находился в двух километрах от городка. На выходе с участка сразу же обозначились стены сосен, которые Стефан немедля опалил всей доступной ненавистью. Он решил не бухтеть при Фри, потому заткнулся и молча посеменил за ней по вытоптанной дороге, радуясь, что хотя бы погода оказалась хорошей. Не жарко, не холодно, даже не сыро. Лишь свежий ветер в колючих ветвях.

Фри некоторое время шла чуть впереди, не оглядываясь. Тишина нарастала гигантским пузырем, готовым вот-вот лопнуть от напряжения. Стеф не думал, что ему стоило первому начинать, но, когда солнце скрылось за тучами, решился:

– Так о чем ты хотела поговорить? Ты сказала, это важно.

Сердце забилось быстрее – почему-то ему было страшно узнать. Просто предчувствие. Фри никогда не выглядела такой серьезной, не просила отдельного времени для разговора – она просто брала и говорила. Но сейчас протекторша остановилась, вновь нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Стеф заметил, что она волнуется: в такие моменты Фри всегда слишком заметно хмурила брови, округляла глаза, словно в сомнении, и бегала зрачками по пространству, ища нечто способное ей помочь.

– Ты не знаешь, что со мной было до того, как я спалила все воспоминания?

Стефан остолбенел.

– Я думал, ты не хочешь касаться прошлой жизни.

– Это все еще так, – кивнула она, поворачиваясь к нему полностью. – Поэтому я и спрашиваю у тебя, ведь в личном деле ничего такого нет – вы все мне сами об этом говорили. Простая девочка из маленького городка. Увлечения, бывшие связи с людьми – все это не важно. Ведь это уже не я.

Она понурила взгляд и пнула камень.

– Если Вселенной было угодно, чтобы я уничтожила свою память и прошлую жизнь вместе с ней, то, значит, так надо. Я со смирением к этому отношусь. Но, может, там было что-то странное при начальных осмотрах, когда я только попала в Соларум? Слышал ли ты что-нибудь, а? До нашего знакомства.

В памяти Стефа мгновенно вспыхнули старые образы: огромные окна Соларума, выходящие к лесу, и Фри, одиноко сидящая на подоконнике. Столько вопросов на лице. Она только потеряла свой прошлый мир, а ее уже выбросили в новый. Стефан никому бы подобного не пожелал. Это ведь так невыносимо жутко – понять, что уничтожена не только привычная реальность, но и ты сам.

– Мы тогда хорошо ладили. И ты много помогал мне, – сказала Фри, будто бы оправдываясь за очевидную только ей глупость. – С освоением, со всем. До того как… ну, до того как мы разругались.

«Черт».

Они никогда не вспоминали обо всем, что было между ними до суда. Сначала годами не общались, а после событий с Антаресом, вынудивших их работать сообща и вновь помиривших, избегали того времени в разговорах как щекотливого табу. Несмотря на то что воспоминания отдавали виной, Стеф не мог не чувствовать тепло и свет, исходящие от них.

– И ты считаешь, что я мог навести справки о тебе в Лазарете или в Вавилоне?

– Да. Ты же беспокоился насчет этого. Я помню.

– А я нет.

Похоже, слова Стефа прозвучали слишком резко, и Фри стушевалась:

– А. Да, правда, это ведь было так давно. Я просто подумала, что тебе… в общем… – Она вымученно усмехнулась. – А, не важно.

– Нет, ты не поняла, – поспешил оправдаться Стефан и поколебался, ведь заходил в серую зону своей жизни. – Мне не все равно или вроде того. Я не могу сказать уверенно – потому что в делах с памятью это трудно, – но, кажется, у меня забрали часть воспоминаний из того времени. Те, которые я отдал Поллуксу за Макса, Дана и Антареса.

– Да? – Фри вытаращилась на него, все больше смущаясь. – А, ой. Прости. Я и не знала.

– Все нормально. Я пытался понять, что этот рыжий урод забрал. Да и плюс Смотрители несколько раз по мелочи выдергивали память в наказание. В паре мест, которые я, очевидно, вряд ли бы забыл, слишком темные пробелы. – Он даже не сдержался и усмехнулся. – Жаль, что самого поганого Поллукс с собой не унес. Стало бы проще.

Фри кивнула, но по ее опечаленному взгляду Стеф понял: ответ ее не удовлетворил.

– У всех нас пробелы в памяти, такова уж правда этой поганой работы, – произнес Водолей, шумно вздохнув, и направился вперед, увлекая Фри за собой. – Да и жизни в целом. Я тебе тут не советчик, по вышеозвученным причинам. И в дело твое не лез, потому что ты не хотела.

– Спасибо. Наверное.

– Опроси остальных. Там же не я один был. Дан и Павел тоже с тобой общались с самого начала. Или покопайся в своей душе. Вдруг там найдется то, на что ты в обычном состоянии не обращаешь внимания.

– В смысле?

– А это уже спроси у Ламии. Существуют определенные обряды или вроде того, которые позволяют заглянуть внутрь себя, – понимаешь, о чем я?

– Не особо, – уклончиво и честно ответила Фри.

– Просто обратись к тем, кто разбирается в этом получше. Они тебе всё объяснят намного конкретнее. Но память не вернется, если она уничтожена. Кстати, а почему ты вообще заинтересовалась этим спустя столько лет?

– Я… – Казалось, она на полуслове передумала, что скажет дальше. – Тебе об этом волноваться не обязательно.

– Конечно. – Стеф понимающе кивнул, лишь едва огорчившись. Он привык.

Замешкавшись, Стефан сунул руки в карманы и отстал на пару шагов от Фри. Только затем добавил:

– Скажи, если тебе понадобится помощь. В этот раз я не подведу.

Он чувствовал себя глупо. У нее не было причины верить ему, Стеф уже предавал ее однажды. И все же он считал важным, чтобы Фри понимала, что ему не все равно.

– Я знаю, – легко улыбнулась она в ответ.

Прежде чем Стеф ухмыльнулся, его взгляд замер позади девушки.

Протектора пробрало до дрожи.

Атмосфера изменилась резко, как по щелчку. Стефан не понимал, на что смотрит, хуже того – ему это тяжело давалось, будто бы мозг отказывался воспринимать реальность. Все начало двоиться. Каждое дерево, камень или куст обрели фантомов, отслаивающихся от оригинала. Дышать стало труднее, а думать – тем более.

Стеф покачнулся, но заставил себя стоять.

– Что это? – опешила Фри, подавшись назад.

– Отлично, значит, мы оба это видим, – выдохнул Стефан, берясь за пистолет. – Задание ведь было желтым, разве нет?..

Его тряхнуло, словно бы от удара током. Воздух утекал из легких, а вдыхать становилось все тяжелее. Стефа начала бить дрожь, да так, что он едва мог удержать пистолет в руках. Оружие казалось чугунным по весу. И страх. Он неконтролируемой вспышкой зародился где-то в груди, заставляя озираться, раздирал мысли на части. И не оставлял ничего, кроме немого ужаса перед увиденным.

И Стеф нашел его – источник паники, от которой хотелось бежать на каком-то инстинктивном уровне: животном, духовном, совершенно любом. Все об этом кричало. Водолей заметил вдалеке силуэт, стоящий меж сосен и елей. Тот казался человеческим, но размытым, как и все вокруг. Ускользающим с глаз, заметным лишь на периферии, а не под прямым взглядом. В фигуре не было красок, только пронзительные белые и черные цвета, смешивающиеся в единое месиво.

Стефан глядел на него всего пару секунд и был уверен, что обладатель силуэта смотрит прямо на них.

А затем раздался грохот. Дикий, рвущий перепонки. Ударная волна с силой отбросила протекторов на землю. Мир гудел так долго, что Стефан ждал очередной смерти. Только сердце бешено билось где-то внутри. А затем ветер с адским свистом подался назад, продолжая терзать все кругом. В теле странно покалывало, и ничего больше не чувствовалось. Глаза заволокло пеленой, а уши заложило. Страх уверенно нарастал, как будто стрелки часов приближались к пяти минутам седьмого. Но нет, Стефан проверял еще в дозорном пункте – на его родине далеко до этого времени. Тогда почему так страшно умереть сейчас?

Словно бы все закончится на этот раз?

Вместе с грохотом.

Вместе с миром и даже Тьмой и Светом.