Одним словом, я — очень удобная вещь. Комплимент номер два.

Влад улыбнулся и, осторожно взяв меня за руку, запечатлел сухой и старомодный поцелуй у запястья. Я выжидающе смотрела на него.

— Нужно обозначить: сейчас про брак я не говорю. Мы начнем с договора, каждый из нас выдвинет свои пункты, их обговорим. Тут трудностей не вижу. Если в течение трех-пяти лет все будет гладко, будет устраивать нас обоих, мы можем и пожениться. Почему нет? Брак — это на самом деле удобно. Насчет детей… Я больше их не хочу, но если так случится, что ты забеременеешь и захочешь оставить ребенка, от него не откажусь. Буду поддерживать, даже если мы расстанемся.

Потрясающе все разложил. Мистер Контроль. Достоин оваций, а я — лавров, ведь теперь этот недосягаемый приз в моих руках.

Победа, которую я не хотела.

— Вопрос с твоим жильем я могу быстро решить. Начнем, думаю, с восьмидесяти тысяч в месяц. Если не будет хватать, обговорим статьи расходов и вопрос увеличения суммы. Что скажешь?

— Неожиданно, — призналась я.

— Неожиданно мало? Или неожиданно много? — усмехнулся Шикоренков.

— Вообще все неожиданно.

Он побарабанил пальцами по стойке, раздумывая над чем-то.

— Давай тогда так. Ты подумаешь над своими пунктами договора. Все, чего бы тебе хотелось иметь в наших отношениях. И пришлешь их мне на почту, скину тебе адрес в СМС. Свои самые главные пункты я обозначил, остаются мелочи. Я тебе пришлю их в ответном письме.

— Какие мелочи? — Стало любопытно, что именно Влад считает несущественным, будут ли эти пустяки такими же странными, как и этот мужчина.

— Частота секса, методы предохранения, твой рацион, вес — их надо закрепить, потому что твоя фигура идеальна, если она перестанет отвечать параметрам, придется расстаться. Потом нужно прописать совместные выходы и то, что мы будем говорить знакомым о наших отношениях. Также необходимо закрепить правила для твоего гардероба и прически, длины волос. Некоторая вольность мне вполне по душе, но все же есть черта, я не хочу, чтобы ты ее нарушала.

— Поняла.

Несущественное оказалось очень существенным. Контролирующий фрик, уверенный, что уже заполучил меня в собственность… После Решетникова и периода трагикомичной жизни с пыткой повседневными заботами, ограниченными доходами и привязанностью к тому, к кому нельзя было привязываться, сдержанный сухарь Шикоренков не так страшен. Он даже нечто большее — мой билет в спокойную, без лишних эмоций, сытую жизнь мечты.

Содержанка по договору. Прямо манна небесная. Грех от такого отказываться.

Через десять минут мы оба согласились, что встреча подошла к концу. Вместе вышли из клуба. Влад предложил подвезти, как обычно, но отказалась. Приобняв меня, Шикоренков обещающе коснулся губами щеки у самого рта, произнес тихо, на ухо:

— Не затягивай с письмом. Надеюсь его получить уже сегодня вечером.

Да… Флирт высшего уровня.

***

Я встала рано и решила заняться приготовлением роллов. О них просил Лекс, и купил все необходимые ингредиенты, хотя в списке продуктов их не указывала.

Он молодец. Не поленился заглянуть в рецепт.

Наше с ним время истекало, и, по идее, уже должна была уйти, оставив в прошлом эту связь. Это буквально душило меня. Думала о расставании всю ночь, лежа рядом с Романовым, глядя, как безмятежно он спит. Мне нужно сказать ему… Но ведь есть еще несколько дней: в ответном письме Шикоренков обозначил дату встречи — следующий понедельник. И отметил, что уже смогу переехать…

Влад согласился на все мои условия. К ежемесячной сумме добавила еще автомобиль, указав желаемые марки, не менее пяти за год зарубежных поездок (страны и города перечислила) и по неделе в каждом месяце, посвященной лишь мне, свободной от встреч и секса.

Хорошо, когда мужчина во главу угла ставит договор. Я принимаю его условия, он — мои. Уже меньше поводов для претензий и неудач в отношениях. Очень выгодный подход, ведь партнерство — это тяжелая работа.

Кстати, насчет нее. Забрасывать переводы и копирайтинг нисколько не хотелось. Во-первых, мне это нравилось, было приятно, что способна заработать хоть что-то сама (опять же, страховка на черный день, который, как показал Решетников, может настать в любой момент), во-вторых, Артем без меня пропадет, нужно ему помогать.

Мелькала мысль сохранить и Лекса. Но обрывала саму себя. Это и унизит его, и сделает больно. Он ни за что не согласится делить меня с кем-то, я чувствовала, знала.

— Доброе, — хриплым со сна голосом поздоровался Романов, вдруг появившись на пороге.

Вздрогнула от неожиданности, едва не порезалась ножом, которым тонкими пластинами нарезала красную рыбу, обжигавшую холодом морозилки.

— Ага, — ответила, отворачиваясь к доске, мельком взглянув на парня.

Не могу на него смотреть… Каждый взгляд — как острая спица, которую втыкают мне в сердце. Вчера удачно пряталась за толпой, весельем и общением, неизменными атрибутами любой тусовки по случаю дня рождения, потом сослалась на дикую усталость, приняла душ и легла в постель, притворившись, что сон сморил почти сразу же.

А сегодня? Будет тяжелый день.

— Вчера не было времени тебе сказать. Нас же пригласили сыграть на фесте в Самаре.

— Вот как, — протянула одобрительно, принявшись за чистку огурцов. — Какое-то внезапное предложение. И когда поедете?

— Через десять дней, двадцать пятого числа. Поезжай со мной.

Промыв очищенный огурец под холодной водой, положила его на бумажные полотенца к собрату, взялась за очередной.

— Рин?

— Я не смогу, — произнесла глухо.

— Нет?

— Нет.

Я слышала, как Романов шагнул к столу, сел на табурет.

— Это ведь связано с тем мужчиной, с которым ты встречаешься за моей спиной?

Я застыла. Внутри все помертвело. Откуда он знает? Откуда?..

— Ты собираешься уйти от меня к нему?

Кивнула в ответ — голос пропал. Минуту царило тревожное молчание. Я прекратила чистить огурцы, потому что боялась порезаться, мышцы одеревенели от напряжения и плохо слушались. Стояла, опираясь на раковину, спиной к Лексу.

— И когда ты бы сказала мне об этом?

— Сегодня. — Ложь противно горчила на языке.

— Почему? — в его голосе дрожали злость и обида. — Почему он, Рина? Ведь дело не в любви. Или я ошибаюсь?

Потерев лоб дрожавшей рукой, убрав назад упавшие на него пряди волос, я вздохнула.

— Не ошибаешься, — произнесла еле слышно.

— Садись. Нам надо поговорить, — жестко сказал Лекс. — Единственное, что нам остается, — поговорить. Оно же — последнее.

Я послушалась, села напротив и, поставив локти на стол, спрятала лицо в ладонях. Тело и мозг словно оглушили, словно в них проник ледяной яд и теперь отравлял клетку за клеткой.

Лекс прав. Он заслуживает знать все. Знать, какая я на самом деле. Знать мои цели, которые никогда не поймет, не примет и не простит.

— Мне Свен рассказал, — признался Романов. Смелости все не хватало посмотреть на него, но, похоже, что он сосредоточен, совладал с собой. — Вчера днем видел вас вместе. Он работает в том клубе.

Значит, мне не показалось. Ну этого следовало ожидать, тайное всегда выпячивается наружу своими самыми уродливыми боками.

— Между нами ничего не было. Просто встречались, — поспешила объяснить. — Я бы никогда… пока с тобой…

— И он поцеловал тебя.

Я до боли прикусила губу. Как, черт возьми, Свен и это смог увидеть?

— Если дело не в любви, тогда в чем?

— В расчете. Деньгах.

— Это как?

— Это не моя жизнь, Лекс. А я хочу свою. — Выпрямившись, решительно заглянула ему в лицо, стараясь унять дрожь. Злилась, защищаясь. — Я не желаю считать каждую копейку, сидеть взаперти, потому что не хватает денег на путешествия, жить в тесной каморке с кучей чужого хлама, в спальном районе. Не желаю год за годом прозябать в хлопотах и заботах, ненавидеть такую жизнь, потерять возможность вырваться и обрести свободу.