Однако мысль, что скоро он будет дома, в родном кишлаке, увидит Карабая, маму Алапар, вытесняла из груди мрачные чувства. И он снова с лёгкостью бежал вперёд.

Какое счастье обуревало его, когда он увидел Карабая, его отца — старого чабана! Но вот он опустил на землю что-то завёрнутое в рогожу. Это была мама Алапар, истекающая кровью!..

Опять всё потемнело кругом, опять лютая тоска охватила пса. Нет, серый, ты от возмездия не уйдёшь. Смерть твоя пришла, смерть!

Волк держал наискосок, к гребню горы, видно, думал, что здесь ему будет легче оторваться от преследователя. Но, достигнув вершины, тотчас заметил, что просчитался. Подтаявший за день снег здесь замёрз, превратился в колючий, крепкий лёд. К тому же дул сильный ветер. Осторожно продвигаясь вперёд, волк оглянулся: волкодав следовал за ним с такими же предосторожностями — он испытывал те же неудобства, что и серый. Между ними сохранялось достаточное расстояние. Воспрянув духом, волк сделал сильный рывок и вдруг почувствовал, что потерял под ногами опору.

Чудо, но волк исчез. Турткоз остановился. Ему показалось, что по склону, едва освещённому луной, в снежном облаке мелькнуло, падая, что-то тёмное. Не иначе, это волк сорвался!

Быстрее за ним!

Турткоз прыгнул в ущелье, на лету свернувшись в клубок. Неизвестно, сколько он летел, окружённый тучами снега, ударяясь о камни и валуны, царапаясь о колючие ели, но вот вдруг застрял в сугробе между двумя уступами скал. Внизу, метрах в двадцати — двадцати пяти, стелился покатый склон, и недавний враг волкодава собирался улизнуть по нему восвояси.

Недолго раздумывая, Турткоз устремился к врагу. Он не рассчитал самую малость, к тому же серый в последний миг ловко увернулся, в зубах у Турткоза остался только клок шерсти от его мохнатого хвоста. Ничего не скажешь — волк был силён: за несколько минут он успел отмахать десяток метров и продолжал пробиваться вперёд, увязая всеми лапами в снегу. Турткоз слышал его прерывистое, тяжёлое дыхание. «Ну, теперь-то серому не уйти», — решил он. Однако, ступив на снег, сразу понял, что ошибся. Здесь приходилось прямо-таки плыть по снегу — столько его намело со всех сторон. Хорошо хоть, туловище удерживало, не то можно было и вовсе утонуть.

Волк упорно полз вперёд, за ним — Турткоз. Расстояние между ними всё не сокращалось. Турткоз заскрежетал зубами от бессилия: «Неужели уйдёт?» Волк находился от него в каких-то нескольких шагах, но вот поди-ка, достань его!

Волк остановился, чтобы перевести дух. Ждать больше нельзя. Турткоз напряг все силы, рванул вперёд. Но серый, словно заранее предвидел, что сделает собака, опередил её на какие-то доли секунды и опять оказался на безопасном расстоянии.

Неожиданно ноги коснулись твёрдой земли. Турткоз сразу повеселел. Но и волк уже выбрался из снежного омута и теперь отдыхал, тяжело дыша, низко опустив голову. Видно, бежать дальше он не собирался. Наоборот, решил ускорить развязку: напружинившись, метнулся к неприятелю. Но пёс был готов к этому. Он молниеносно отпрянул влево, вцепился волку в ухо и сильно дёрнул. Серый отлетел в снег. Не дожидаясь, когда он выкарабкается, Турткоз следом метнулся сам, но опять упустил. Волк чудом выскользнул из-под страшно клацнувших клыков. В ловушке оказался сам Турткоз: не встретив на своём пути преграды, которую он ожидал, пёс не смог вовремя остановиться и с лёта врезался в сугроб. И в этот же миг из глаз его посыпались искры: волк впился в то самое место в ноге, которое ранил когда-то Куппак. Турткоз извернулся, щёлкнул пастью, и клыки его намертво захватили левую заднюю ногу серого. Так они оказались сомкнутыми в круг. И круг этот пришёл в движение: каждый старался освободиться сам, не выпуская врага. Поэтому они кружились на одном месте, как какое-то странное, живое колесо вокруг невидимой оси…

Неизвестно, сколько это продолжалось. Но давно уже рассвело, потом и солнце засверкало на рыхлом снегу. А перед глазами Турткоза мелькали одни и те же предметы: припорошённый снегом валун, кусты та́ла у ручья, сверкающая мириадами искринок снежная целина. Всё это пролетало перед глазами так быстро, что собака и не могла как следует разглядеть их. Наконец живое кольцо распалось — волк и Турткоз разлетелись в разные стороны.

Через минуту Турткоз пришёл в себя. Боясь, что упустил время, он стал лихорадочно искать глазами противника. Ни за валуном, ни под кустами тала его не было. А вдруг он уже подкрался сзади?! Пёс резко обернулся, непроизвольно ощерился. Нет, сзади его тоже нет. А-а, вон он выбирается из снега…

Турткоз залаял на врага зло, с ожесточением. Волк тоже зарычал, ощерив клыки. И они опять пошли друг на друга…

Долго длилась эта отчаянная схватка. Силы медленно покидали неприятелей, но ни волк, ни Турткоз не отступали. Их могла развести только смерть. И каждый ждал удобного момента, берёг силы, чтобы нанести решающий удар…

Вот волк, который медленно и как бы нехотя кружил вокруг пса, вдруг резко подался влево, метнулся к Турткозу. Но волкодав подпрыгнул и обрушился на врага сверху — под его клыками оказалась шея серого. В тот же миг страшная боль пронзила и грудь Турткоза: волк впился клыками в ключицу…

Пёс покрепче сжал зубы, потряс шею волка. Но тот не ослабил хватки. И тогда пёс понял, что у него уже нет сил повалить врага. Волк тоже ничего не предпринимал. Видно, и у него вышли все силы. Так они и стояли, намертво вцепившись друг в друга, не в силах добить врага или разжать челюсть…

Солнце село, пришла ночь, Турткоз почувствовал, что больше не выдержит. Вот-вот подогнутся ноги, и он рухнет. И именно в этот момент он заметил, что волк вдруг отяжелел, начал медленно оседать вниз.

Турткоз ещё крепче сжал челюсти, навалился на противника всем телом и потерял сознание…

Пришёл он в себя, когда зубов коснулось что-то холодное, твёрдое. Над ним склонился отец Карабая. Он пытался раскрыть ему пасть, сведённую судорогой, рукоятью плети. Какие-то люди волокли волка, держа его за хвост. Первым желанием Турткоза было продолжить преследование, но ему не удалось и с места сдвинуться. Не было сил…

Турткоза привезли на стойбище. Там его ждал человек в белом халате. Он очень походил на того самого доктора, который лечил пса в городе. Турткоз только взглянул на него, доброго и ласкового, устало закрыл глаза…

Через неделю волкодав мог подниматься с места, выходить из дома. Во дворе, на верёвке, висела шкура знакомого волка. При виде её Турткоз зарычал, шерсть на загривке встала дыбом.

Карабай поспешно увёл его в дом:

— Пошли, пошли, Турткоз, тебе нельзя волноваться! И это ведь не волк, а его шкура!..

Спустя несколько дней снег уже везде стаял, из земли пробивалась ярко-зелёная травка. В небе сверкало золотистое солнце. У забора толпились мальчишки с сумками за плечами. Они остановились, чтобы полюбоваться на знаменитого волкодава.

— Вон он, вон он, Турткоз, тот самый, который насмерть стоял против матёрого волка! — воскликнул один из ребят.

— Да-а, волкодав что надо! — протянул другой.

— Такого во всей округе не сыскать! — убеждённо заявил третий.

— Это уж точно, — подтвердил четвёртый.

Турткоз, смущённый похвалами, отвернулся, пошёл прочь, укоризненно помахивая хвостом, точно хотел сказать: «Э, ребята, бросьте, что это вы в самом деле! Что я такого сделал, чтобы так уж меня расхваливать? С волком схватился? На моём месте любой волкодав поступил бы так же. Ведь работа у нас такая — охранять отары. Напали серые на овец — вот я и сразился. Ещё раз нападут — ещё раз схвачусь. Насмерть. Такое уж наше дело. Обычное…»