— А в школе? Бил учитель по пяткам?

— Бил, сынок, да ещё как!

— И выгнал?

— Нет, выгонять не стал. А школу вскоре всё равно бросил: пришлось наниматься батраком, семье помогать.

— Я никогда не буду опаздывать в школу, — пообещал Шер, подумав. — А брат всё ещё спит? Вот даст ему учитель по пяткам, тогда узнает.

Дедушка засмеялся.

— Пойду разбужу его, — сказал Шер озабоченно.

— Иди, сынок, иди.

Через минуту по дому разнёсся крик Шера:

— Дедушка, а брат давным-давно, оказывается, ушёл в школу. Я думаю, он не опоздал. Успел даже молока согреть и выпить.

— Ну и ладно, ну и хорошо, — негромко отозвался дедушка.

Громко сигналя, Шер гонял по комнате красную пожарную машину. Но тут его вдруг позвал дедушка и попросил подать кружку молока. Он всё ещё лежал в кровати.

— А молока нет, — ответил мальчик. Он точно знал, что сегодня дома молока нет. Ещё утром видел: бидончик из-под молока стоял на кухонной полке вверх дном.

— Как нет? — удивился дедушка.

— Тетя молочница не принесла, — терпеливо объяснил Шер. — Если бы она принесла, то позвонила бы в звоночек на калитке. Тогда мама вышла бы на улицу с бидончиком и купила молока. А потом, как уйти на работу, мама вскипятила бы молоко и поставила в холодильник. И кто хочет, тот брал бы и пил.

Дед слушал внука, озабоченно наморщив лоб.

— Длинная история, — сказал он недовольно. — А почему бы вам не купить корову?

Шер так и уставился на деда с открытым ртом: что ответишь на такое?

Вообще дедушка часто говорит такие забавные, иногда не совсем понятные вещи. Например, однажды он собрался в баню. Решил взять с собой и Шера. Баня была недалеко от дома, но по дороге им пришлось несколько раз останавливаться — отдохнуть. И уставал не Шер, а именно дедушка и почему-то очень злился. Тогда он тоже сказал: «А почему бы вам не купить ишака? На базар можно было бы ездить, в баню… Да мало ли ещё какую пользу принёс бы осёл?! И ездили бы мы с тобой вдвоём: я впереди, ты — у меня за спиной». Шер от души посмеялся, представив себя, как они трусят с дедом верхом на осле по проспекту Навои. А вечером всё-таки пристал к папе с просьбой купить ему ишака. Мальчику и вправду вдруг очень захотелось иметь ослика.

Просьба сына распотешила папу. Он так и покатился со смеху, а потом принялся пояснять с самым серьёзным видом: «Видишь ли, Шер, мы живём в городе, правда, у нас свой дом и дворик, да и то потому, что живём в старой части города, которой тоже вскоре не станет. Где, ты считаешь, мы можем поместить осла? Во дворе? Там и курятника не поставишь. Погляди, вон мотороллер брата еле вмещается. Не устраивать же нам осла в гостиной или у меня в кабинете, правда? К тому же осёл — живое существо, его кормить надо. А чем будешь кормить? Бензином? За ним к тому же и уход нужен. Кто будет ухаживать? Брат учится, мы с мамой работаем, ты маленький, дедушка болен… Так что, малыш, придётся это дело отложить. Вот если бы мы жили в кишлаке…»

И Шеру тогда почему-то захотелось в кишлак, где он мог бы иметь своего ослика, на котором они бы с дедом катались вдвоём.

И сейчас он тоже подумал: «И правда, почему бы нам не иметь свою корову? Рогатую такую, и добрую…»

Дедушка расстегнул ворот рубахи, стал поглаживать себе грудь. Шер тотчас оставил свои игры, забрался на кровать, приложил руку пониже груди деда.

— Здесь болит? — спросил он. — И здесь?

Именно так всегда спрашивал врач.

— Да, здесь, — ответил дед, морщась.

Шер стал осторожно поглаживать грудь деда.

— Не полегчало?

— Немного полегчало… Вот если бы сейчас выпить парного молока — совсем стало бы легко… Парное молоко — оно, брат, лекарство от всех болезней.

Шер беспокойно заёрзал на месте, поглядывая по сторонам. Эх, всегда так получается: когда что нужно, то всегда именно того и нет. В доме постоянно было молоко, стояло и кисло, никто его не пил. А сейчас, когда дедушке так хочется, молока и нет. Вот придёт вечером мама, обязательно надо попросить, чтобы дома всегда было молоко. Для дедушки и для него, Шера. Он тоже теперь будет пить молоко. Каждый день. Утром и вечером. Потому что это очень полезно.

— Ты когда-нибудь коров пас, сынок? — спросил неожиданно дедушка.

— Нет. Никогда.

Конечно же, не пас. Шер и видел-то корову только раз в жизни. Это когда они ехали автобусом на Ташкентское море. Какая-то девочка вдруг закричала, захлопала в ладоши: «Ой, смотрите, смотрите, настоящая корова!» Шер приник к окну: корова паслась на зелёном лугу, помахивая длинным хвостом. Она была совсем оранжевая под лучами восходящего солнца, рога у неё были загнутые кончиками внутрь.

— А я пас коров, — сказал дедушка, весело улыбаясь. — Когда даже младше тебя был. Но поначалу у нас не было своей коровы. У всех соседей была, а у нас нет. Я ужасно завидовал приятелям. Ведь они каждый вечер выходили за околицу и там ждали возвращения стада. Не было дня, чтобы я не приставал к отцу: «Купи мне корову, купи!» Купил бы, тогда и я стал бы вечерами встречать свою корову, пригонять домой. Или сам бы пас её. Отец всё обещал, что купит, говорил, что и сам давно думает об этом, вот только надо немного подкопить денег…

Шер слушал деда внимательно. Он хорошо понимал того, маленького дедушку. Ведь Шер тоже не раз приставал к папе: купи машину, купи велосипед, купи автомат. А папа отвечал: «Купим, сынок, вот денег накопим и купим. Или если вдруг премию дадут».

— И однажды отец засобирался в город, на базар, — продолжал дедушка, — навьючил два мешка пшеницы на верблюдицу, у самой калитки помолился и зашагал, приговаривая: «Чох-чох-чох!» Это он так верблюдицу погонял. Проснулся я на другой день, а отец уже дома. Смотрит на меня и смеётся. «Проморгал, — говорит, — ты свою корову. Пока спал, её уже в стадо погнали».

Я чуть не плакал от досады: так хотелось видеть нашу коровушку. И, понятное дело, весь день не знал, куда себя девать: с нетерпением ждал вечера, когда стадо пригонят с пастбища. Самым первым прибежал на место, где обычно ребята разбирали своих коров. Никого ещё не было. Да и солнце пока стояло довольно высоко. Пришлось и здесь ждать. Часа два. Наконец собрались и другие ребята. Они поглядывали на меня с уважением. Вот, мол, и у него теперь есть корова. А я был горд необыкновенно. Подошло стадо. Стою, разглядываю самых упитанных, красивых коров с туго налитым выменем. «Вот эта, наверно, моя? Или вон та?» Разглядываю, а сам жду, когда пастух скажет: «Забирай же свою корову, чего смотришь! Но он молчит, а я — стою. Стал даже думать, не подшутили ли надо мной? И тут вдруг пастух указывает своей крючковатой палкой на ту из коров, что плетётся в самом хвосте стада: «Забирай свои мощи, чего рот разеваешь?!» Подбегаю к корове, смотрю — какое-то коричнево-грязное чудище. Глаза слезятся, все рёбра торчат, и кажется, что у неё все кости так и гремят, стукаясь друг о дружку. Но этого мало, у неё к тому же хвоста нет. Только куцый обрубок какой-то торчит сзади. Я заплакал. Мне было жалко и себя и несчастную корову. Ведь теперь ребята житья мне не дадут. Засмеют до смерти. Погнал я корову в поле и просидел там до темноты. Мал был да глуп, не знал, что и за эту-то корову отец выложил все свои сбережения, продал на базаре почти весь годовой урожай пшеницы…

Шеру стало очень-очень жалко маленького дедушку. Конечно, нет ничего приятного, если все смеются над тобой и твоей коровой, все дразнятся. Шер это знает по себе. Подобрал он как-то на улице котёнка. Тот весь мокрый, дрожит и жалобно мяукает, озираясь по сторонам. А ребята тут как тут. Увидали у него в руках котёнка, запрыгали, закричали на все голоса: «Смотрите, какое у Шера чудище: хвост и кости, ни дать ни взять — кощей!»

Кому приятно такое слышать?! Но Шер всё равно принёс котёнка домой, вымыл его в ванной, напоил молоком, устроил на подстилке. А на другой день котёнок уже носился по дому как угорелый.