В личной трапезной короля стоял стол на четверых. За этим столом собирался малый королевский совет, на который допускались только самые приближённые к правителю и высокопоставленные придворные. Помимо самого короля, в совет входил Хранитель Большого Ключа, отвечавший за внешнюю и внутреннюю политику, Генерал Большого Шлема, командовавший войсками, и Веко Ока – наивысший сан Говерской Церкви. Сегодня за столом сидели двое – король и Хранитель.

– Распорядись о няньках. Сделай так, чтоб проверили всех. Только самых надёжных, и чтоб немного их было. Две или три, сколько надо, но как можно меньше. Сейчас же начинай искать учителей. Самых лучших. Проверяй и отбирай, а потом ещё проверяй и снова отбирай! Не мне тебя учить. Да так подбирай, как будто завтра нас с тобой не будет на этом свете. Поручи Генералу, чтобы подобрал самых преданных для охраны. Опять же… Не больше, чем нужно, но самых-самых, чтоб как собаки преданные, готовые умереть за хозяина. Монахов я сам назначу. Из девяти троих, чтобы следили за всеми, кто рядом. И пусть знают, что следят. Пусть все знают, что все за всеми следят. Другого наследника не будет. Льенар – будущий король! После меня он! Если не он, то никто.

Эдмунд встал из-за стола. Чарлиз хотел было подскочить, но король жестом приказал сидеть. Он сделал несколько кругов по трапезной, заложив руки за спину, затем подошёл к Хранителю и присел на край стола, глядя ему в глаза.

– У тебя ведь тоже сын родился?

– Морис, – кивнул Хранитель.

– Сколько ему?

– Год скоро будет.

– Почему ты мне не говорил об этом? Рядом с детской Льенара есть ещё одна комната. Будущему королю нужен верный друг, такой же надёжный и верный, как ты. Теперь это комната Мориса. Пусть твой сын будет рядом с моим. Пусть растут вместе. Всё, что нужно для него, обеспечь из казны. Я подпишу всё, что надо.

Хранитель молчал, изумлённо округлив глаза. Эдмунд встал, сделал несколько шагов и вдруг сказал:

– Ах, ещё вот что… Подними бокал!

Хранитель повиновался.

– Давай-ка выпьем за нашу давнюю дружбу и за сыновей! Прости, что не спрашивал о твоей семье раньше.

Они звякнули хрусталём и выпили ещё по бокалу любимого форгийского вина.

Шли годы. Зимы сменялись вёснами. Молодой клён, посаженный Эдмундом под окнами комнат Льенара в год его рождения, покрывался молодыми листьями семнадцать раз и вырос раскидистым сильным деревом с мощным стволом и пышной кроной. И Льенар превратился из озорного мальчишки в крепкого молодого человека.

Детство и отрочество его прошли бок о бок с верным другом Морисом. Вместе они учились, вместе играли, вместе на празднике посвящения в мужчины распили ритуальную чашу вина над камнем предков центральной площади, и сам король вручил им оклсы – засапожные ножи, служившие символом вхождения во взрослую жизнь. Старик Чарлиз стоял за правым плечом короля и утирал платком слёзы с незрячих глаз.

– Ты не видишь, Чарлиз, – говорил Хранителю король, когда они пешком возвращались в замок с площади, – но я тебе расскажу… Замок теперь другой. Помнишь, каким он был, когда мы закончили строительство? Белый камень сверкал на солнце… Теперь он посерел, и из-под крыш ползут рыжие подтёки ржавчины. Дикий виноград поднялся до окон третьего этажа. Помнишь, мы вместе воткнули три лозы с локоть длиной и просто придавили их ногами к земле? Вот же какой живучий.

– Ваше Величество! Я всё помню… Всё и всех. Может, я не вижу винограда, но слышу шелест его листьев на ветру. И ещё я слышу, как на юге звенит оружие. Слышу, как с южного форпоста тянет костром.

– Сегодня в полночь я соберу малый совет. Обсудим, – немного помолчав, Эдмунд продолжил, – Я хочу передать сыну Фортресс под мирным небом. А если на южной границе будет гореть, то, как только я отправлюсь к праотцам, тут же огонь войны перекинется на нас. Габсор выжидает, я чувствую. Они ждут, что я преставлюсь, а Льенар, не набрав сил, не удержится. Ты – старая развалина, но ещё держишь в руках узду. Сам понимаешь… Завтра она может выпасть. Кто из нас первый уйдёт, уже и неважно…

– На опережение будем ставить, Ваше Величество?

– Обсудим… Обсудим, – король взял Чарлиза под руку, жестом отпустив пажа, помогающего идти слепому Хранителю. Чарлиз незряче повернул в его сторону голову, и из глаз его в который раз за сегодня побежали слёзы.

– Ну-ка, – шикнул на него Эдмунд, – утрись.

– Через неделю-другую пойдёт снег, – Генерал Большого Шлема нервно крутил в руках куриную костяшку, – на юге, конечно, попозже, но разница невелика! Вы предлагаете начать военные действия накануне зимы. Фураж, коммуникации, трудности похода… Это же зима! Одно дело обороняться. Даже в осаде можно зиму переждать! Кладовые полны провизии, после сбора урожая. Запасы… Конница в обороне не нужна, лошадей можно извести. Но наступать зимой!

– Грегор, ты абсолютно прав, – король, чьи густые волосы стали почти совсем седыми, хотя ему не стукнуло даже пятидесяти, наклонился вперёд, вперив взгляд в Генерала.

– Так же рассуждают все генералы. Ну кто в здравом уме зимой начинает войну? Значит, не ждут!

– Ждать они, может, и не ждут, но запрутся по крепостям и замкам при нашем появлении. И не выкурим их оттуда.

– А если стремительно?

– Эсбор – большое королевство, Ваше Величество! И рек там как у нас камней. И все поперёк, – Генерал куриной костяшкой провёл по тарелке несколько раз, изображая реки Эсбора, – форсировать их с марша невозможно. Глубина! – он показал рукой выше головы, – От брода к броду терять внезапность. Через мосты – один-другой пройдём, на третьем уже будут ждать. А оборонять мост можно и парой сотен крестьян. Или ещё лучше – сжечь.

– А если рассредоточиться? – Веко Ока задумчиво крутил бокал с вином, – Малыми группами, кто в брод, кто через мосты?

– Я так ходил в Эстер, – Генерал поёжился, – Треть заблудилась, треть разогнали кавалерией, остальных пока собрал, эстерцы все уже за стенами сидели и ржали над нами.

– Да-да, – король схватился за лоб, – помню… До весны ждать нельзя. Время уходит. Лазутчики, – Эдмунд кивнул на Хранителя, – доносят, что увеличивают гарнизоны, запасают продовольствие в фортах, подвозят целыми обозами стрелы и копья. Зачем, как думаешь? А? А я скажу! К весне готовятся! И весной нам придётся сидеть по крепостям. А после зимы кладовые только мышами полны. Думайте.

– Переговоры, – тихо сказал Хранитель.

– Какие ещё переговоры? – Веко Ока в изумлении уставился на старика Чарлиза.

– Дружеский визит для обсуждения текущих вопросов, – Хранитель неопределённо помахал в воздухе белоснежной салфеткой. – Мир!

– Не предлагаете ли вы, уважаемый, сдаваться? – Генерал, хохоча ткнул пальцем в колыхающуюся салфетку.

– Отнюдь. Я предлагаю королю нанести визит к соседу. Поболтать о том о сём. Взять с собой сотню гвардейцев для личной охраны. Беспрепятственно достигнуть замка. С почестями, подобающими его положению, пройти через парадный вход. Провести вечер за ужином с соседом. Обсудить возможный союз.

– Союз?! – Эдмунд даже подпрыгнул на стуле.

– Да, хоть союз, хоть брак Льенара с дочерью Виктора, хоть погоду… Это неважно, вы всё равно не договоритесь, – отмахнулся Чарлиз. – Повздорите. Перчатку в морду. Дуэль на столе. Виктор повержен. Ура!

– Бред какой-то… – Генерал в раздражении отвернулся от Хранителя.

– Такой же, как начинать войну зимой, – Хранитель нащупал бокал и отхлебнул, – Продолжу. С сотней отборных гвардейцев король Эдмунд запирается в замке покойного короля Виктора. Тем временем по ставшему на реках льду наша кавалерия под предводительством принца Льенара спешит на выручку осаждённому в чужом замке отцу, не отвлекаясь на стычки с врагом. Если от границы походной рысью – это сутки. Генерал Большого Шлема, – Хранитель поднял в приветствии бокал в сторону Грегора, – следом ведёт пехоту, не задерживаясь у форпостов и крепостей, обтекая их, как вода камни, и вступает в бой только в полях. Поджидающей за островом Хус флот внезапно врывается в незамерзающую бухту Рейма, как только Виктор отправится к праотцам, и высаживает десант из головорезов Глотчера. Столица наша. Льенар разгоняет успевших собраться под стенами замка, снимая осаду. Замок взят. Король Виктор мёртв. Да здравствует король Фортресса и Эсбора – Эдмунд!