Серый взял Льенара за плечи и заглянул в его глаза, как смотрят в глаза детям, когда хотят их успокоить. Король отвёл взгляд и выскользнул из рук колдуна.
– Оставайся здесь, если хочешь. Завтра я проверю, как тут наведут порядок. Так и быть, казнить никого не буду, – Льенар лукаво улыбнулся, – Пока только выпорю. Как тебя зовут? Узнаю я наконец?
– В колдовской практике имя – ключ к личности человека, издавна принято хранить имена в тайне и не открывать их посторонним. Это ритуал знакомства.
– Не совсем понимаю тебя… Я не посторонний.
– Древнейший и глубинный смысл этого обычая: «Я верю, что, зная моё имя, ты не причинишь мне зла». Знать имя человека – значит знать его судьбу. В древности люди думали, если написать своё настоящее имя перевёрнутыми буквами, то можно изменить жизнь, но нет…
Повисла неловкая тишина, но чернокнижник, тряхнув длинной чёлкой, резко сказал:
– Пообещай, что никому не скажешь?
– Обещаю, – тревожно сглотнул король.
– Моё имя – Марк. Сейчас сказал это и сам не поверил! Давным-давно на свет появился мальчик, и его назвали, – он смаковал своё имя, – Марк! Меня так не называли уже более ста лет… Однажды, когда возраст неумолимо перевалил за двести, я перестал считать, да и незачем уже. Сотня лет больше, сотня лет меньше!
– Более двухсот лет?! – Льенар изумлённо уставился на Серого, – Но на вид ты немногим старше меня!
Колдун подошёл к огню, размял руками свои плечи и устало произнёс:
– Когда столько живёшь на этом свете, узнаёшь людей и становишься жестоким. Что триста лет назад, что сейчас всех заботит одно и тоже: деньги и власть. Люди завистливы, глупы, безжалостны друг к другу, скупы и бессердечны. Причём с детства. А если нет – они должны такими стать, иначе их сожрут. И ведь жрут! Шестьдесят лет назад я был в одной стране за Чёрными Горами. У тамошнего короля рос сын. Чудный мальчуган, – Марк улыбнулся своим мыслям, – Нежный, умный ребёнок. В следующий раз я увидел его через тридцать лет… Он стал королём. Как изменила его жизнь под небом Говера! Что с ним стало! – он покачал головой, – Каждый вечер… Слышишь? Каждый вечер! Он развлекался тем, что заставлял провинившихся в чём-нибудь слуг драться друг с другом на смерть. Голыми руками. Когда один из них падал без сил, король радостно вскакивал, хлопая в ладоши. И сам перерезал горло проигравшему. Победителя прощали. А если кто-то отказывался участвовать в поединке, с него сдирали кожу… С живого! Вот так! Знаешь, ещё что? Если провинившихся не было, старший дворецкий назначал их!
– Прости, – Льенар замялся, – Я ни в коем случае не хочу спорить с человеком так долго живущим… Но…
– Ты хочешь сказать, я гребу всех под одну гребёнку?
– Я знаю людей верных и чистых сердцем. Храбрых и справедливых!
– Морис, например? – ухмыльнулся Марк.
– Хотя бы! Да, и не только!
– Зависит от того, где и как растёт роза. Если за ней ухаживать, поливать, удобрять, обрезать отцветшие бутоны, оберегать от сорняков и тли, на зиму укрывать от мороза, она вырастет прекрасным сильным растением с множеством крупных соцветий. Но! Если садовника нет… Некому ухаживать за розой… Она или погибнет, или переродится в шиповник. Сильный, крепкий, но безобразный. Его цветы ничего не стоят. Только очень стойкие избегают такой участи.
– Значит, люди, по-твоему, хотят денег и власти?
– Даже те, кто в этом не признается. И те, кто это уже имеют. Они просто боятся это потерять. А кто не боится… Обязательно потеряют! И Морис такой, – Марк поднял руку, останавливая несогласное возмущение короля, – Такой-такой! Забери у него власть! И, может, не завтра, но он приведёт под твои стены армию мятежников. Или сопьётся с горя.
– А ты? Золото и власть тебе не интересны. – Льенар хмыкнул. – Чего ты хочешь?
– Чего я хочу? – вопрос удивил Марка, – Чего может хотеть трёхсотлетний старик? – он опустился на край кровати, упёршись руками в колени.
В этой усталой позе, в сгорбленной спине его, во взгляде, устремлённом в никуда, Льенар действительно увидел старика.
– Покоя, – уверенно сказал Марк. – Я устал ходить по свету. Я хочу преклонить свою голову. Найти место, где смогу жить в покое. А что такое покой? – спросил он сам себя, – Покой – это защита. Покой – это когда не ждёшь удара в спину каждую секунду. Ты никогда не видел, как дерутся воины Периамских гор? Нет? – Льенар покачал головой, – Они встают по двое, спина к спине. Когда спина прикрыта, каждый из них в два раза сильнее. Их с детства так приучают. Ещё мальчишками их связывают ремнями и так тренируют. Они учатся действовать как один воин. Не мешать друг другу и всегда чувствовать спиной товарища. Так они делают не только когда их окружили враги. Даже в простом бою они действуют так же. Один бьётся, другой отдыхает.
Марк замолчал. Провёл ладонями по лицу, словно снимая паутину:
– У нас есть, что предложить друг другу. Мы могли бы, как периамские воины, прикрыть друг другу спины. Твоя власть. Мои возможности. Я бы получил покой, а ты усилил бы своё положение. Тебе ведь тоже нужна помощь…
– Возможно. Возможно, ты прав. Может быть, однажды мы смогли бы довериться друг другу. Недостижимая роскошь для меня… Полагаю, и для тебя тоже. Теперь я знаю твоё имя, будем считать это первым шагом на пути доверия.
– Ты разумный правитель. Не по годам разумный, – чернокнижник поднялся с постели, подошёл к молодому королю и провёл большим пальцем от его носа до виска, будто стирая невидимые слёзы.
– Тебе пора идти. Приходи завтра вечером, обсудим, как нам быть.
– Завтра… – эхом отозвался Льенар, кивнул и вышел прочь, едва держась, чтобы не броситься бегом вниз по лестнице. Очутившись под тёмным небом, он вдохнул холодный воздух полной грудью и отчего-то засмеялся, закрыв лицо руками.
Невидимый в тени стены отец Лиам в ужасе закрыл рот рукой.
Льенар не стал таиться и прошёл в свои покои не через тайный ход. Караул брякнул доспехами и распахнул двери. В трапезной его поджидал Морис.
– Чего не спишь? – бросил король, проходя мимо него к дверям спальни.
– Был у него? – Морис поднялся и пошёл за другом, – Почему один? Рискуешь!
– Нисколько! – весело ответил Льенар, на ходу снимая камзол, – Теперь у нас есть с ним договор.
– Сделка с нечистым? – хмыкнул Хранитель, – И какова цена? Твоя душа? Или, может, и моя заодно? Или Фортресс?
– Прекрати! – Льенар упал на постель, – Цена – его покой.
– Ладно! А что за услуга?
– Скажи мне, Морис! – король приподнялся на локтях, – Кто распоряжался подготовкой комнаты для М… Серого?
– Почём мне знать? Я распорядился монахам. А уж дальше… Не моего ума дело. У меня хлопот поважнее, – и он провёл пальцем по горлу.
– Как именно ты распорядился? – прищурился король, – Помоги мне с сапогами, – он вытянул ногу.
Морис покосился на сапог, но тут же принялся его стаскивать:
– Я сказал… Не помню, кто был из монахов… Но я сказал: «Подготовьте для Серого комнаты в северной башне».
– Всё?
– Всё! – Морис держал в руках снятый сапог, – Да что не так-то?
– Зная, каким ты можешь быть коварным и циничным, можно предположить, что это твоё распоряжение. Или монахи от неприязни устроили. Или плотники.
– Я не пойму, что не так? Что устроили? – Морис принялся стаскивать второй сапог.
– Это не кровать. Это ящик для картошки.
По лицу Мориса пробежала короткая усмешка.
– Неужели нельзя было поставить готовую кровать? Зачем надо было из досок колотить чёр-те что? А?!
Льенар встал с постели и принялся ходить по комнате, всё больше возбуждаясь, пока не перешёл почти на крик:
– Вместо кровати – гроб. Постели не дали. Пол голый… Что, ковры кончились? Вместо еды помои! Кто носит ему еду?
– Мальчики с кухни.
– Морис! Я не хочу искать виновных. Знаешь что? Я всю эту вину возьму на себя!
Льенар подошёл к другу вплотную и посмотрел ему в глаза.
– Я лично! Лично! Прослежу за выполнением моего приказа! Покои Серого привести в порядок! Всё лучшее ему! Постель, еду, одежду! Завтра перед закатом я поднимусь к нему и проверю! Если увижу, что меня ослушались – полетят головы! – Король вырвал сапог из рук Хранителя.
