– Ох, какой широкий жест, прямо благодетель. Это тебя Туманов подослал? Передай ему, что мне ничего не нужно. Ничего, Марат. Обещала уехать - уеду, но видеть его или его друзей возле себя не хочу.

– Все сказала? - спокойно говорит парень. - Заеду за тобой в полдень.

– Не утруждай себя, - настаиваю на своем.

– Не язви, - отмахивается он и возвращается к входной двери. - Наташа, я ношусь с тобой, потому что должен убедиться в том, что ты уедешь отсюда. Это не мое желание, как понимаешь. Будь готова к полудню. - Бросил мне напоследок и, не прощаясь, ушел.

Естественно, дожидаться полудня не стала. Покинула квартиру в семь утра. Поезд уходил в одиннадцать, я могла бы переждать это время в городской квартире, но встречи с Маратом, или, не дай Бог, Ярославом я хотела избежать.

Именно поэтому проснулась в шесть утра и привела себя в порядок. Потом сложила лекарства в рюкзак, подхватила чемодан и отправилась на вокзал на такси. До последнего переживала, что Марат появится на горизонте, но все прошло гладко, и я благополучно села в поезд. Через шесть часов ступила на платформу станции и оглянулась по сторонам.

Бабушка моя жила в небольшом городке. К ее дому можно попасть через небольшой лес. Несколько человек, вышедшие на станции вместе со мной, уже отправились именно туда, и я, ускорив шаг, побежала за ними, держась на расстоянии.

С Ба мы виделись не часто. Она всю жизнь прожила в этой деревеньке и проработала фельдшером на скорой до самой пенсии. Папа вырос здесь, но бывал редко.

Хотя…он и в нашем доме бывал редко.

Я же обожала Ба и само это место и радовалась, когда ребенком родители отправляли меня сюда на лето. Южный город казался мне настоящим, чистым. Я не боялась замарать руки и помогала бабушке с хозяйством, на огороде. А после бежала плескаться в местном море, к которому можно пройти прямо из бабушкиного дома. Странно, но именно в этом месте я чувствовала себя, как дома.

Этот городок далек от курортного, потому что сюда редко приезжают отдыхающие. Последний оплот цивилизации, не затоптанный туристами.

Открыв калитку, я вошла во двор и крикнула:

– Ба! Бабушка!

Никто не ответил, поэтому я зашла в дом.

Жилище Ба по-деревенски классическое и далекое от городского понимания. Мазаная хатка с несколькими комнатами, маленькая кухня и удобства, которых практически не было.

– Татуся! - бабушка вышла из комнаты и, пока я снимала обувь в коридоре, подошла и крепко обняла меня. - Деточка, ты какими судьбами тут? Хоть бы предупредила, а? Я бы пирожочков напекла с капусткой.

– Ба, знаю твои пирожочки! Я после них ни в одни джинсы не влезаю, - я даже смогла выдавить смех.

Уставший, надломленный, как и я.

Бабушка, мудрая женщина, скептически осмотрела мой потерянный и растрепанный внешний вид, цыкнула языком и скомандовала:

– А ну-ка мой руки и за стол! И как ты только дошла сюда, даже ветром не сдуло!

– Я сама кого хочешь сдую! - с вызовом сказала я, но больно урчащий живот поторопил. Я спешно помыла руки и села за стол в ожидании, когда меня покормят.

– А то я не вижу! Ты как тут оказалась? Что-то я машины Андрея не вижу, - бабушка выглянула в окно и направилась к холодильнику.

– Папа в экспедиции, а меня, вот, попутным ветром принесло, - сказала я как можно беспечнее.

– Татуся, не шали. Сердце мое старое и слабое, - бабушка сходу начала давить на больное.

Она достала из холодильника все: борщ отправился греться на плиту, колбаса и сыр оказались передо мной, как и огурцы с помидорами.

– Ба! Ну куда столько? Мне же плохо будет, - я с улыбкой наблюдала за тем, как она суетится на кухне.

– Это мне сейчас плохо будет от твоего вида. Рассказывай.

Ба поставила передо мной тарелку борща, а сама села напротив и уставилась в ожидании рассказа.

– Просто соскучилась. Папа занят, а я решила немного пожить у тебя.

– Чушь собачья! - воскликнула бабушка.

– Ба! - воскликнула я.

– Не бабкай мне тут! Приехала и впариваешь какую-то белиберду! - Бабушка никогда не лезла за словом в карман. - Выкладывай давай и лучше начинай сразу с того места, когда появился мужик.

– Откуда ты знаешь? - удивилась я, даже ложка выпала из рук.

– Ты наверное удивишься, но я вообще-то тоже когда-то была молодой. Так что, Татуся, хорош мне тут зубы заговаривать, и начинай.

Смысла врать бабушке я не видела, тем более, что в планах осесть здесь на какое-то время. Да и не привыкла я от нее утаивать секреты.

Моя история параллельно с поеданием борща оказалась короткой. Несколько дней страданий, ведро слез, один мужчина, который меня разочаровал, одна ангина и новое одеяло, которое я оставила в квартире (не пропадать же добру?), и бесчисленное множество моментов отчаяния, а история заняла каких-то десять минут.

Бабушка охала, ахала, потом вынесла вердикт:

– Мужики козлы все-таки. Правильно сделала, что приехала.

– Угу, - кивнула я и отставила пустую тарелку в сторону.

Бабушка тут же пододвинула блюдо с нарезкой, от которой я не стала отказываться. Появился бешеный аппетит, поэтому я с удовольствием ела все, что мне давала Ба.

– Ничего, откормлю тебя!

– Бабушка, я вешу пятьдесят килограмм, согласно ИМТ-калькулятору - это идеальный вес для моего роста.

– Брешет твой калькулятор, чай, батарейку надо менять, - Ба отмахнулась, а я не смогла сдержать искренней улыбки. - Что делать-то дальше будешь?

– Не знаю, Ба. С дипломом экономиста могу устроиться куда угодно, на любое предприятие. Даже помощником руководителя могу пойти.

– Разберемся, - улыбнулась бабушка и полезла за вареньем.

Год спустя

Обычная среднестатистическая жизнь умещается в три коробки.

Вот живет человек, горя не знает. Просыпается, ходит на работу, ругается с соседями, сетует на цены в местном супермаркете. И не догадывается, что все, что после него останется - три гребаные коробки размером 60х40х40 см.

Я сидела на коленях и аккуратно складывала вещи в пресловутые картонки. Как учил папа – шов к шву, аккуратными квадратами сворачивала джинсы. Рукава на футболках убирала внутрь и формировала такие же квадраты правильной формы. Этот короб пойдет на благотворительность. Отдельный короб с обувью отправится туда же, куда и первый – в основном это ботинки и кроссовки, самые удобные и самые практичные.

Книги, журналы, блокноты с наработками, памятные сувениры – это в последнюю коробку, которая отправится на чердак. Там будет покрываться пылью и паутиной несколько лет, пока наконец кто-нибудь не решится подняться за воспоминаниями, больше не причиняющими боль.

В сухом остатке – средства личной гигиены, которая на то и личная, что принадлежит конкретному человеку и пользоваться ею может он один. Дезодоранты, бритвы и прочее покидают пределы ванной комнаты и оседают на дне урны.

Лишь парфюм с легкими нотами свежести и бушующего моря я поставила на свою полочку. Раздвинула несколько баночек духов и посреди батареи женских ароматов расположила один единственный – мужской.

Вряд ли буду открывать его и наслаждаться. Он просто должен там быть, понимаете? Чтобы я могла помнить, что он где-то рядом. Не осязаемо, но близко.

Сегодня я похоронила отца. Он был молод, ему бы радоваться жизни, что, впрочем, он делал всегда. Но у судьбы другие планы. Болезнь пришла внезапно. Без предупреждения ворвалась в нашу жизнь и начала кружить в ней все, что старательно возводилось, холилось и лелеялось годами. Так бывает.

Он сгорел слишком быстро, оставив после себя три коробки.

Моя жизнь уместилась бы и в меньшее. Так уж вышло, что я знаю, сколько места она занимает – один чемодан среднего размера. Именно с ним год назад я приехала к Ба.

Сидя на коленях посреди небольшого домика, в котором мы жили вдвоем с отцом, я складывала квадратами его вещи. Сегодня отвезу эти коробки в церковь. Их дальнейшая судьба мне неизвестна и, положа руку на сердце, не интересна.