Я закатываю глаза. Я почти уверен, что «надрывал задницу» значит «потратил кучу твоих кровно заработанных денег, чтобы заткнуть этому парню рот».

– Почему камера вообще вращалась? Это было подстроено?

Кип вздыхает и качает головой.

– Это уже не имеет значения, правда? Ущерб нанесен.

– Дерьмо. – Я стону и позволяю своим глазам на мгновение закрыться, пока двигаю плечами, оценивая, насколько болит правое. Мое приземление в последнем заезде не было идеальным. Слез как начинающий.

– Итак, у меня есть план.

Я смотрю на Кипа сквозь полуприкрытые веки.

– Я уже ненавижу его.

Он смеется. И улыбается. Потому что этот ублюдок знает, что держит меня в ежовых рукавицах. Мы оба знаем, что мои дни сочтены. Я совершил ошибку, сказав ему, что моей семье нужно больше денег, чтобы содержать ранчо в долгосрочной перспективе. Я сделаю то, что нужно, чтобы комфортно жить где-нибудь на нашей земле, а затем стану работать со своим старшим братом Кейдом, чтобы поддерживать ранчо «Колодец желаний» в должном состоянии.

То, что нужно сделать для семьи. Все, что нужно.

– Прекрасно. Мы оба знаем, что ты все равно это сделаешь.

Я свирепо смотрю на него. Что за придурок.

Кип жестом указывает через стол.

– Это Саммер. Она новенькая в команде. Была здесь стажером в течение нескольких лет. Она также твоя новая тень.

Я хмурю брови и морщу нос. Потому что этот план уже пахнет дерьмом.

– Подробнее.

– В течение следующих двух месяцев, вплоть до окончания чемпионата мира в Лас-Вегасе, она будет работать твоим ассистентом. Тебе нужен представитель для связи со СМИ. Кто-то, кто понимает общественное восприятие и может помочь тебе отшлифовать имидж. Вы двое обсудите и разработаете план. А потом она посоветуется со мной, чтобы я не придушил тебя за то, что ты такой огромный придурок. Я уверен, что она сможет помочь тебе и с любой другой административной работой, если это понадобится. Но в основном она будет рядом, чтобы присматривать за тобой и уберечь тебя от неприятностей.

Я бросаю взгляд на женщину, и она кивает, совершенно не выглядя встревоженной этим предложением.

– Теперь я уверен, что ты шутишь. Потому что ты ни за что не назначил бы мужчине моего возраста разрекламированную няню. Это просто оскорбительно, Кип.

Я хочу, чтобы он расхохотался и сказал мне, что это и правда шутка.

Но он этого не делает. Он просто смотрит на меня в ответ так же, как эта женщина, давая мне время осознать то, что он уже решил за меня.

– Да ну на хрен. – Я недоверчиво смеюсь и сажусь прямее, чтобы осмотреть комнату в поисках какого-нибудь доказательства того, что все это отличный веселый розыгрыш. Что-то, во что мои братья наверняка втянули бы меня.

Но единственное, что я получаю, – еще больше тишины.

Это не тренировка, не шутка. Это дурацкий кошмар.

– Нет, спасибо. Я выбираю этого парня. – Я указываю на сидящего за столом мужчину. Того, что даже не может посмотреть мне в глаза. Он идеально подойдет мне, чтобы притвориться, что его не существует. Не эта напряженная властная стерва, которая пялится на меня, как на тупую деревенщину.

Кип снова складывает руки домиком и скрещивает ноги.

– Нет.

– Нет? – В моем голосе звучит недоверие. – Я плачу тебе, а не наоборот.

– Тогда найди кого-нибудь другого, кто исправит этот дерьмовый шторм лучше, чем я. Только помни, что на кону будущее вашей семейной фермы.

Жар разливается по моим щекам, едва тронутым щетиной. И на этот раз я совершенно лишаюсь дара речи.

Молоко. Я уничтожен гребаным молоком.

Лист простой белой бумаги скользит ко мне с другого конца стола. Бежевые отполированные ногти дважды стучат по нему. Ханжа.

– Напиши здесь свой адрес, пожалуйста.

– Мой адрес? – Я смотрю вверх, чтобы встретиться с ее взглядом.

– Да. Место, где ты живешь. – Клянусь, у нее дергается щека. Это чертовски грубо.

Я поворачиваюсь к Кипу.

– Почему я должен давать свой адрес этой девчонке?

Он улыбается и тянется вперед, чтобы похлопать меня по плечу.

– Ты не Питер Пэн, Ретт. Ты не потеряешь свою тень. Не в ближайшие два месяца.

Мои мысли путаются. Он не может иметь в виду…

– Куда ты идешь, туда идет и она.

Кип одаривает меня злобной улыбкой, не той, которой он одарил меня, когда я вошел в комнату. Нет, эта полна предостережения.

– И, Итон, эта девчонка – моя дочь. Моя принцесса. Так что следи за своими чертовыми манерами, держи свои руки при себе и старайся избегать неприятностей, ладно?

Язвительная принцесса должна жить на ранчо со мной? Боже мой, это намного хуже, чем я себе представлял.

С тех пор как появилось это гребаное видео, мои выходные катятся под откос, и, когда я вылетаю из блестящего офиса, лучше не становится, потому что я осознаю, что забыл подключить счетчик на замечательном парковочном месте, которое занял.

Саммер: Еду туда сейчас.

Папа: Береги себя. Не позволяй этому засранцу залезть к тебе в штаны.

Саммер: Мне больше нравятся юбки.

Папа:…

– Ладно, подожди. Ты надолго исчезаешь?

– Ну, я не исчезаю, Вилс. Я примерно в часе езды от города. Дорога от дома до твоей конюшни занимает ненамного меньше времени.

– Меня нужно предупреждать о подобных вещах. С кем я должна пойти на пьяный бранч? Что, если я найду совершенно нового лучшего друга, пока тебя не будет?

Я смеюсь над этим. У моей лучшей подруги есть склонность драматизировать. Это часть ее очарования.

– Тогда, я думаю, ты никогда по-настоящему не любила меня, – задумчиво отвечаю я.

– Это худшая новость. Во всяком случае, для меня. У тебя, наверное, кружится голова. И трусики намокли. Помнишь ту фотографию, которую ты…

– Вилла, пожалуйста. Это было очень давно. Я взрослая. Я профессионал. Горячие спортсмены – моя каждодневная работа. Не ставь меня в неловкое положение.

Она стонет.

– Тебе обязательно быть такой ответственной? И сознательной? Это заставляет меня чувствовать себя ребенком.

– Ты не ребенок. Возможно, больше похожа на подростка. – Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь убедиться, что еду правильно, потому что пыльные проселочные дороги едва различимы. Но вижу впереди знак «Рейндж-роуд» [11] и поворачиваю как раз вовремя, шины скользят по гравию.

– Думаю, я смогу с этим жить. Взрослеть – хуже всего. Это просто не для меня, понимаешь?

Я снова смеюсь. Вилла уже достаточно взрослая. Она просто игривая. Она веселая. Она подходит мне.

– У тебя строгие порядки со всеми парнями в баре. Думаю, ты более взрослая, чем тебе кажется.

– Возьми свои слова назад! – Она смеется, а потом добавляет: – И трахни ковбоя. Сделай это.

Вилла всегда была и остается той, кто меня успокаивает, кто поддерживает меня, когда мне плохо, это она гладила меня по спине, когда я плакала из-за Роба.

Но иногда она ошибается.

– Ты хочешь, чтобы я разрушила свою многообещающую карьеру, переспав со своим подростковым кумиром, который, судя по всему, ненавидит меня до глубины души? О, спасибо. Я обязательно подумаю над этим.

– Это все, о чем я прошу, понимаешь?

Мы хихикаем вместе, как делали это последние пятнадцать лет. У меня не так много друзей. Но я предпочла бы иметь одну Виллу, чем целую группу людей, которые на самом деле меня не понимают.

Я замечаю впереди подъездную дорожку и замедляю движение, чтобы прочитать цифры на заборе.

– Мне нужно идти. Я напишу позже.

– Буду ждать. Люблю тебя.