Вправо и вверх тянулась ещё одна ветка. Подбираясь к Кедровым горам, она резко сворачивала на восток и уже там разделялась на шесть направлений, которые как паутина опутывали огромную территорию конгломерации. Кружками обозначались места: Сарай, Буин-Захра, Поште-Бадам. Кружков было много, названия их ничего не объясняли.

Третья ветка уходила строго на юг. Ближе к краю она пересекала длинную чёрную кляксу, над которой от руки было написано: Битумные озёра. А вот Золотой зоны я не нашёл. То ли места не хватило, то ли не отметили в целях безопасности. Скорее всего, второе. Всё южное направление было вычерчено чересчур схематично и небрежно. Но хотя бы я начал представлять общие размеры и направления мира. Не знаю пока, насколько велика его обжитая часть, однако судя по тем территориям, которые мне пришлось одолеть, тут есть, где заблудиться.

Когда мы вышли из администрации и сели в броневик, я сказал:

— Скрытный.

— Ты про Фитюшина?

— Ага.

— Член совета Конторы, успел отметиться ещё в Комитете спасения. Хороший хозяйственник, поэтому и выдвинули на должность управляющего. Ещё что подметил?

— Он точно не тот человек из Конторы, не проводник.

— Так и есть, не проводник. Проводник — Тавроди. Слышал о нём?

— Грызун что-то говорил, вроде бы он нюхач создал.

— Верно, — кивнул Мёрзлый. — А потом выделил и наногранды. Умнейший человек. Если отбросить эмоции, то он спас всех нас.

— А если не отбрасывать?

Мёрзлый подмигнул мне. Сложное это ощущение видеть, как подмигивает одноглазый человек. Дрожь по коже.

— Чем старше человек становится, тем больше в его голове тараканов. Этот мир ему уже не интересен, не те масштабы. Он хочет новых открытый, глобальных, а для этого необходимы иные размеры. Догадываешься, какие?

Я промолчал, а он продолжил:

— Наногранды — это такая штука, которая позволяет жить долго, если не бесконечно. Лабораторные мыши, на которых тридцать лет назад испытывали свойства нанограндов, живы до сих пор. Они ползают по клетке в кабинете у Дряхлого. Тавроди нужны ресурсы, которые позволят ему продолжить опыты. Однако наш мир слишком скуден. Битум, уголь, железо. Не наберётся и половины таблицы Менделеева. Поэтому ему нужна Земля. Вся. Ну и люди, разумеется. Это главный ресурс. Так уж получилось, что только мы и собаки способны выжить, нанюхавшись пыльцы, и переродиться в тварей. Контора была создана специально для того, чтобы Тавроди мог продолжить опыты по воздействию нанограндов на людей. Он, как и Олово, одержим этим. Оба пытаются выйти на новый уровень, дать миру нового человека. Только Олову для экспериментов вполне достаточно его секты, а Тавроди желает примерить на себя рясу самого господа Бога и осчастливить всё человечество.

Мёрзлый говорил так, словно пытался произвести на меня впечатление. Частично ему это удалось. Рассказ выглядел вполне правдоподобно, особенно с учётом того, что злых гениев в нашей истории всегда было в избытке, не перевелись они и сегодня. Но что-то скребло. Хотелось чего-то более существенного, чем просто слова. Я так и сказал:

— Есть подтверждение версии?

— Это не версия. Тавроди не скрывает своих замыслов, он говорит о них открыто, лишь прикрываясь разговорами о пользе для всего человечества, но проблема в том, что при этом всю Землю придётся превратить в Загон, а людей — в шлак. Считаешь такую систему подходящей? Твоё право. Алиса, останови.

Девчонка резко нажала на тормоз, и я едва не врезался головой в плечо Мёрзлого.

— Не веришь мне, Дон, можешь вернуться к Фитюшину. Скажи, что ты проводник, и через час будешь стоять перед Тавроди. Он слово в слово перескажет тебе эту историю, только в другом ракурсе. Иди. Я тебя не держу. Тебе по-любому придётся кому-то поверить, не мне, так ему.

Я не торопился выходить, и тогда Мёрзлый достал из грудного кармана фотографию. На снимке четверо. Трое стоят: по краям Гук и Мёрзлый, между ними невысокий невзрачный мужчина под шестьдесят, щуплый, с копной седых волос, похожих на шапку одуванчика. Под ним на корточках примас, такой же, каким я видел его несколько дней назад. Все улыбаются. На этой фотографии они друзья, и не скрывают этого.

— Таких фотографий было напечатано четыре. Не знаю как остальные, но я свою сохранил.

— Это и есть Тавроди? — указал я на человека-одуванчика.

— Да, он.

— Я знаю его. Когда меня взяли боевики Широкова, этот человек был в подвале, где держали шлак. Не помню, каким именем он тогда назвался, но выглядел так же, как остальные: в клетчатой рубахе, в брюках, в берцах. Когда нас переправили в Загон, охрана сразу увела его через четвёртый выход… Я думал, он один из нас.

— Он часто бывает на Земле, там у него лаборатория. Что-то ищет. Или кого-то. Ладно, Алиса, рули к Центру.

Добравшись до кабинета, Мёрзлый первым делом достал бутылку бурбона и сделал несколько глотков. Вытер губы и глотнул ещё раз. Алиса села на диван, потом словно что-то вспомнив, подошла к селектору, нажала клавишу и сказала:

— Девочки, принесите кофе, — посмотрела на меня. — Два кофе. И бутербродов.

Да, кофе это то, что мне сейчас нужно. Один только его аромат привёл меня в чувство. Ночью я спал от силы часа три, завтрак пропустил, обед пропустил, поэтому бутерброды тоже пришлись к месту. Мёрзлый отказался, а мы с Алисой запихнули в себя по пять штук. Белый хлеб, сыр, масло, колбаса. Живут же некоторые.

Опустошив половину бутылки, Мёрзлый шумно выдохнул.

— Значит, начинаем операцию «Поезд». Нравится название? Только что придумал. Алиса, ты в колл-центре на связи.

— Как обычно, — фыркнула девчонка.

— Дон, ты опять послужишь приманкой… Алиса, отправь сообщение Твисту: пусть выдвигаются к Василисиной даче. Там рощица неподалёку, Твист её знает. На дачу не соваться, ждать приказа. И Сиваша ко мне.

— Не проще всем на поезд сесть? — спросил я. — Зачем распылятся?

— Не проще. Чтобы всю группу взять, надо отдельную теплушку прицеплять к составу. За поездом наверняка следят, дополнительный вагон вызовет подозрения. Олово не глуп, у него в Загоне не только Сиваш, есть и другие. Если что-то почувствуют, могут дать отбой, и встреча со старым другом не состоится. Ты же не хочешь, Дон, чтобы наша встреча со старым во всех отношения другом не состоялась?

— Век бы его не видел.

— А я вот соскучился, так что действуем по моему сценарию. Плащ и разгрузку оставь здесь, оружие тоже. Тебе это не понадобится. Алиса…

— Да, босс.

— Расскажи ему в подробностях о тех местах, о Василисиной даче, карту покажи. Он должен ориентироваться не хуже тебя.

— Можно подумать, я там часто бываю.

— Да уж почаще его. И шевелись, мне ещё инструктаж паровозной бригаде проводить.

[1] Промышленные и маневровые поезда, использовавшиеся начиная, примерно, с середины девятнадцатого века и вплоть до середины двадцатого. Существуют экземпляры, действующие до сих пор.

Через полтора часа мы стояли с Сивашом на платформе возле обогатительной фабрики. Я изображал сильно пьяного, держался за плечо внешника и боролся с рвотными позывами. Я не актёр, с системой Станиславского не знаком, но если за нами действительно наблюдают, то этой показухи будет достаточно. Вряд ли они лучше меня разбираются в теории сценического искусства. Когда поезд подъехал и, распуская пары, остановился, Сиваш на руках затащил меня в будку машиниста, там посылку приняли и аккуратно перенесли в тендер. В глазах машиниста и кочегаров застыла беда. Не буду гадать, чего наговорил им Мёрзлый на инструктаже, но если они вдруг окажутся невозвращенцами, не удивлюсь. Впрочем, это их не спасёт, что-то подсказывало, что Мёрзлый при желании достанет их где угодно и сделает всё, что пообещал.

Сам начальник безопасности сидел в тендере на куче угля в полной экипировке, рядом Гном и двое штурмовиков. Вроде бы это моё прикрытие, но я бы предпочёл автомат и пару гранат, вот только Мёрзлый даже нож не позволил взять.