— Надо бы Куму сообщить, — вспомнил я просьбу старшего ремонтника.

— Сообщим, — кивнул Мёрзлый. — Продолжай.

Когда я рассказал о нападении на поезд с углём и на поселение конгломерации, Мёрзлый сузил глаза.

— Думаешь, у примаса есть люди в железнодорожном депо?

— Я этого не говорил.

— Но думал.

— Это лишь предположение. Не хочу никого обвинять, но мы подошли к путям за час до поезда. Как будто точное время прибытия знали. Часто по той ветке поезда ходят?

— Раз в два-три дня, без учёта графика составов дальнего следования. Ладно, я разберусь с этим. Дальше.

Я подробно описал, как миссионеры захватывали посёлок, что сделали с пленными. Из наводящих вопросов понял, что Мёрзлый и без меня знает, где находится миссия, а вот количество сектантов и способ набора рекрутов ему были неизвестны. Для меня это выглядело не существенным, так, детальки бытия, но Мёрзлый крутил в голове свои схемы, и мои сведения его заинтересовали.

Рассказывая, я невзначай глянул ему в глаз. Мёрзлый был под дозой. Собственно, я уже начал привыкать, что начальство постоянно отсвечивает серебром, это давало им преимущество перед шлаком. Лучше работало не только тело, но и мозг. И ещё это ощущение власти и безнаказанности, полной, твою мать, вседозволенности!.. У меня аж слюнки потекли от таких мыслей.

— Дон, Дон, где витаешь? — Мёрзлый щёлкнул пальцами. — Не спи. Продолжаем. Ты получил дозу, сбежал… Как сбежал?

— Да просто. Андрес меня связал, а их лизун, прикинь, прискакал в келью, перегрыз верёвки…

— Лизун перегрыз верёвки?

— Ну да. Лизуны вообще ко мне неровно дышат. Этот верёвки перегрыз, а Петька — слышал про него? — увёл меня с шоссе, перед тем как туда язычники заявились.

Мёрзлый сидел задумчивый, мои откровения значили для него больше, чем для меня.

— А примас случайно не употреблял таких обозначений, как… двуликий?

— Примас нет, а Андрес говорил, что у меня два лица, вроде как двуликий Янус, и что я проводник. Спросил у Старшины, что это может значить, он обещал рассказать, но не успел. Миссионеры обложили нас в Приюте, закидали гранатами, выбрались только я и Грызун. Что за проводник-то?

Мёрзлый смотрел в стену, и выражение его лица мне не нравилось. Оно было по обыкновению холодным и равнодушным, но вкрадывалось что-то землистое. Неприятный оттенок, убийственный. Надеюсь, он вызван не моими откровениями.

— Проводники, Дон, это не те, кто могут куда-то провести, это люди, на которых наногранды оказывают более сильное воздействие. Они обладают способностями, которые не доступны другим, например, видеть в инфракрасном диапазоне, фотографическая память, собачий нюх. Способностей может быть несколько, но ими чертовски сложно управлять, не у всех получается, приходится учиться. Замечал за собой что-нибудь необычное?

— Инфракрасного зрения точно нет, — я пожал плечами. — Разве что…

— Что?

— Иногда перед глазами возникают красные линии, и там, откуда они тянуться, высока вероятность опасности. У меня появляется время приготовиться к ней или обойти. Но часто вообще ничего не вижу, а в следующее мгновение нате вам по голове.

Мёрзлый отмахнулся.

— Это процесс формирования интуиции естественный для проводника. Краснота исчезнет, останется чувство направления и общее понимание опасности. Будешь ощущать это даже без нанограндов, так же как часть силы и реакцию. Чувствуешь, что стал сильнее?

Никакой дополнительной силы я пока не испытывал, но мальчишка, внук смотрителя, говорил, что хватка у меня как у подражателя, а ведь в тот момент я был не заряжен.

— Не знаю, вроде есть что-то…

Мёрзлый достал из ящика стола бутылку бурбона, выдернул пробку и хлебнул прямо из горлышка. Посмаковал, поводил языком по дёснам и протянул мне:

— Будешь?

— Нет, спасибо. Разве наногранды не уничтожают алкоголь?

— Не сразу. И послевкусие остаётся, — он сделал второй глоток.

— Понятно. А у тебя какие способности?

— С чего ты решил, что я проводник?

— Ты как будто ревнуешь меня к силе.

Мёрзлый вытер губы и поставил бутылку на стол.

— Вот так мы и чувствуем друг друга. Ревность, ненависть, и чем дальше, тем больше. Это как ментальная связь, которая никогда не рвётся. Про тебя я понял сразу, когда увидел в той баньке. Дряхлый говорит, что у тварей тоже есть нечто подобное, и среди них существуют проводники, твари, обладающие большей силой и чувствительностью, чем остальные. Только выявить их он не может. Он считает, что они способны координировать и направлять других тварей на выполнение определённых задач. Бред, конечно, я в это не верю. Но иногда действительно создаётся впечатление, что они разумны.

— Один мой знакомый говорил, что их нельзя недооценивать.

— Никого нельзя недооценивать, даже тараканов. И верить тоже нельзя, иначе можно оказаться в плену собственных иллюзий. Учти это, Дон. Я знаю, о чём говорю. Моя первая способность в этом и заключается: я умею отличать правду от лжи. Поэтому мне не врут. Никогда. А когда врут, я нахожу способы заставить человека сказать правду.

— А Гук на что способен?

— Гук не проводник.

Он произнёс имя моего крёстного с неохотой. Они так и не примирились, чему я был бы очень рад, и получается, что их нынешнее сотрудничество вызвано лишь крайней необходимостью.

— Много таких как мы?

— Таких людей в принципе не может быть много. Ты, я, Олово, ещё один человек из Конторы. Наверняка есть другие, о ком я не знаю. И каждый важен, поэтому Олово и пытался тебя вернуть. Два проводника, это как галантерейщик и кардинал…

Он улыбнулся, а меня передёрнуло. Не идёт ему улыбаться.

— И что мне теперь с этим делать?

— Запомни главное: проводник не значит бессмертный. Наши возможности заставляют людей нервничать. Кто-то захочет тебя убить, кто-то использовать, поэтому, чем меньше людей будут знать о тебе, тем лучше. Ты говорил Старшине, что Олово назвал тебя проводником. Кто ещё это слышал?

— Только Грызун.

— Грызун это…

— Старатель из артели Старшины. Мы вместе выбрались из Приюта, а когда редбули повязали меня, стащил баночку с нанограндами, пакетики с нюхачом, и свалил в Загон. Скорее всего, залез в какую-нибудь нору в Петлюровке и оттягивается там.

— Понял, с этим я разберусь. Теперь веди себя нормально, как обычный человек. Не дёргайся, не суетись. Отныне мы союзники. Я за тобой пригляжу, решу, что делать дальше. О нашем разговоре никому. О том, что ты проводник, тем более. Пожелания есть?

— Два. У меня семья…

— Знаю, Гук говорил. Посмотрю, что можно сделать. Ещё?

— Можно мне лицензию на торговлю нанограндами?

— Чего?

— Ну, чтобы… Если добуду наногранды, чтобы можно было сдать их в банк без всяких вопросов.

— Ты где такую ересь слышал? Добудешь наногранды, иди и сдавай, тебе только спасибо скажут.

Я сжал кулаки. Грызун, лицензиар хренов. С самого начала хотел накрячить меня по нанограндам. Ну ничего, встретимся как-нибудь на узком мосту через пропасть.

Мёрзлый надавил кнопку селектора:

— Алиса, зайди.

Открылась дверь.

— Да, босс?

Алиса его секретарша? Не знал. В сердце кольнуло. Ну ещё бы, такая ладная. Не крапивницу же ей собирать.

— Оформи бойца.

— В качестве?

— Во внутреннюю охрану жилых блоков.

— Будет исполнено, босс.

— Только без ужимок, прошу тебя.

— Хорошо, Вячеслав Андреевич. Дон, пошли.

Она вела себя чересчур вольно, значит, Мёрзлый ей многое позволяет. А что взамен она позволяет ему?

У Алисы оказался свой маленький закуток. Не кабинет, а именно закуток, отгороженная от кол-центра ниша с рабочим столом, компьютером и парой полок. На столе, что не удивительно, стояла вазочка с букетом полевых ромашек.

— Планшет свой давай.

Я достал из вещмешка планшет, положил перед монитором. Алиса подсоединила его к системному блоку, открыла данные.

— Ты у Мёрзлого секретаршей?