Грентом приблизился.

— Что вы хотите? — спросил он Джека неприязненным тоном. Джек повернулся к нему:

— Разве мы знакомы с вами?

Грентом представился.

— Мы здесь не очень охотно принимаем журналистов, — сказал он. — Их у нас не любят.

Джек удивленно приподнял брови.

— Это интересно, — сказал он. — Даже очень, я бы сказал, оригинально… Просто не любите журналистов, да? А еще кому запрещен вход в ваш клуб? Дайте мне ваш «черный список», и держу пари, что я найду в нем и фликов, которых вы тоже не уважаете.

Грентом отстукал пальцами о стойку какую-то фривольную мелодию.

— Вы напрасно сердитесь, — равнодушно произнес он. — Я просто хотел вас предупредить на всякий случай. Для того, что бы вы это знали.

— Это ваша личная инициатива, или это отношение Мендетты?

Лицо Грентома посуровело.

— Я не собираюсь хитрить, — спокойно сказал он. — Просто я вас предупредил, чтобы вы сюда больше не приходили, и все.

Джек покачал головой.

— Ваш совет слишком многозначителен. Этот клуб, насколько я понимаю, — место публичное. На вашем месте я бы так категорично не настаивал. Маленькое резюме по этому поводу в нашей газете может принести много неприятностей вашему заведению.

— Конечно, — не стал спорить Грентом, — но я вам сказал только то, что вас не принуждают здесь появляться. Само собой разумеется, вы имеете такое же право приходить сюда, как и все остальные. Это лишь мое частное мнение, что здесь вы не очень желательны. Но, разумеется, я на этом не настаиваю.

— Значит, не настаиваете, но тем не менее советуете, — повторил Джек, отворачиваясь. — В таком случае, какой же я должен сделать вывод из вашего разговора со мной: либо вы меня хотите запугать, либо хотите, чтобы я залаял.

Грентом пожал плечами, посмотрел на часы и повернулся к бармену.

— Генри, пора закругляться, — и вышел из бара. Джек допил свое пиво, сделал приветственный жест бармену, который, казалось, не заметил его, и вышел в большой зал, где заметил Клема Роджерса, саксофониста оркестра, укладывающего в футляр свой инструмент. Они были довольно близко знакомы.

Ничего не сказав Клему, Джек повернулся и вышел из зала. Взяв в гардеробе свою шляпу, он минут десять фланировал по улице, поджидая Клема. Дождавшись, когда тот вышел, Джек пошел за ним. Лишь отойдя достаточно далеко от клуба, Джек нагнал Клема.

— Привет, Роджерс. Тебе не кажется, что нам следует пропустить по стаканчику?

Роджерс, не останавливаясь, отрицательно покачал головой.

— Я сегодня очень устал и предпочел бы пойти прямиком до собственной кровати, — ответил он. — Но опрокинуть один стаканчик — не такая уж большая нагрузка, а? Надеюсь, после этого стаканчика ты оставишь меня в покое?

Первый подвернувшийся им бар находился в подвале, и им пришлось спуститься вниз по ступенькам, чтобы войти в него.

В баре было почти пусто. Маленький толстый итальянец дремал за стойкой. Он с трудом поднял отяжелевшую голову и посмотрел на вошедших мутными глазами.

— Что будете пить? — спросил он, обмахивая привычным жестом тряпкой стойку.

— В такое время — только виски! — категорически заявил Джек и указал на столик в дальнем конце зала:

— Принесите нам туда целую бутылку. Это для того, чтобы лишний раз вас не беспокоить.

Они сели рядом. Но Роджерс упорно не хотел идти на контакт. Он демонстративно зевал и тер ладонями глаза.

— Черт возьми, что-то я раскис сегодня. Эта работа меня убивает. Как бы я хотел найти другую!

— Я не задержу тебя надолго, — сказал Джек, наливая виски в стаканы. — Но мне хотелось бы заручиться твоей поддержкой, если это окажется в твоих силах.

— Конечно, Джек, о чем разговор… Но в чем дело? — В какой помощи ты нуждаешься?

— Мне необходимо присмотреть за вашим клубом. У меня такое впечатление, что в нем проделываются нехорошие трюки. Я хотел бы это выяснить.

Сонные глаза Роджерса оживились.

— Я не совсем понимаю, что ты хочешь этим сказать.

— Только то, что сказал. Сам-то ты что думаешь о своем ящике?

— Его кто-нибудь собирается прикрыть? — с некоторой холодностью поинтересовался Роджерс.

— Не знаю как с закрытием, но, во всяком случае, вашему ящику грозят кое-какие неприятности. Слушай, старик, ты меня знаешь. Я совсем не хочу усложнять тебе жизнь и понимаю, что тебе нужно заботиться о своем заработке. Так вот, если ты мне поможешь, то и я постараюсь, чтобы ты ничего не проиграл.

— Каким образом?

— Ты согласился бы работать с Клифом Сонерс? Если тебя такой вариант устроит, я могу помочь тебе попасть в его оркестр.

Лицо Роджерса засияло.

— Джек, ты это серьезно?

Джек утвердительно кивнул головой.

— Знаешь, Джек, меня бы такой вариант очень устроил. У меня уже давно есть желание играть в его оркестре.

— Хорошо. Окажи мне услугу, и все остальное я возьму на себя. Расскажи мне все, что происходит в вашем клубе.

— Да ничего особенного, — пожал плечами Роджерс. — Клуб, как и все другие такие же клубы. Понятно, время от времени в нем случаются драки. Но ведь то же самое происходит и в других клубах. Кроме этого у нас никогда ничего значительного не происходило.

Джек казался разочарованным.

— Да-а, мне-то казалось, что ты знаешь больше.

— Если бы ты спросил меня о чем-то конкретном, может, я и смог бы тебе чем-то помочь, а так… — ответил Роджерс, допивая свое виски.

— И все-таки подумай, — настаивал Джек. — Хоть что-нибудь, что привлекло твое внимание, возбудило любопытство.

Роджерс зевнул.

— Ничего, — сказал он, уставившись сонными глазами на бутылку виски. — Правда, был один пьянчужка, хотевший дней десять назад затеять драку с Грентомом, но его попросту вышибли из коробки. На этом все и кончилось.

— А чем ему насолил Грентом?

— Да я толком так и не понял.

Джек сделал нетерпеливый жест.

— Расскажи все-таки…

— И рассказывать нечего. Это был тип, по виду напоминавший служащего конторы. Он хотел встретиться с Грентом. Мне показалось странным видеть его в таком клубе, как наш. Грентом вовсе не спешил появиться перед ним, и он начал орать что-то о своей сестре, о том, где она находится, еще о чем-то таком же. Но на него просто не обратили внимания. Потом его поколотили и выбросили из клуба. Больше он не показывался.

— А его сестра?

— Я думаю, что он ее где-то потерял и, по-видимому, думал, что Грентом знает, где она находится. К тому же он был пьян…

— Это было очень заметно?

— Теперь мне кажется, что нет, но весьма вероятно. Ведь трезвый человек не стал бы орать в таком кабаке, как клуб «22», не правда ли?

— Во всяком случае в этом что-то может быть. — Джек раздумывал над услышанным. — Ты случайно не знаешь того типа?

Роджерс сдвинул брови над переносицей.

— Вроде бы слышал его имя, но сейчас уже забыл.

— Подумай, вспомни. Я хотел бы найти его. Может, он что-нибудь знает.

— Какое-то очень простое, распространенное имя. Джеральд Фостер, лодочник, кажется его хорошо знает. В тот вечер он как раз обедал в клубе и когда этот тип попытался устроить скандал, то подошел к нему и посоветовал держаться спокойнее. Ты мог бы обратиться к Джеральду.

Джек заверил Клема, что так и сделает.

— Больше не стану тебе докучать. Иди спать, но теперь держи уши открытыми.

Роджерс поднялся.

— А то, что ты говорил насчет Сонерса, это серьезно?

— Я увижусь с ним завтра утром, — сказал Джек.

Они оба вышли из бара и расстались на трамвайной остановке. Роджерс пошел за своей машиной, оставленной в соседнем гараже, а Джек принялся ждать трамвай. Он был доволен сегодняшним вечером. По крайней мере, он мог сказать Генри, что напал на след. Если им удастся с неделю морочить Польсона этим следом, может быть, тот в конце концов и угомонится. Он увидел показавшийся из-за угла трамвай и подумал, что будет чертовски рад вернуться домой.

5 июля 2 часа 15 минут.