Из-за всех этих причин и ещё одной, я не подтверждаю истинность, сказав, что я ей просто нравлюсь, и не рассказываю, как ее волчица бегает ко мне. Красивая волчица, очень красивая, как с картины.

Аня обмякла в моих руках, потеряв сознание. Волчица пока что выматывает ее, но скоро она привыкнет. Я осторожно вышел из нее, все еще удерживая. Посмотреть бы сейчас как моя сперма вытекает из нее, это лучшее, что приходилось мне видеть, не считая ее дикого взгляда, когда она кончает и пухлых губ в форме буквы «О».

Знаю, что после того, как она забыла выпить настойку, что бы избежать гона, она выпила зелье, которое позволяет не забеременеть пока не выпьешь обратное зелье.

В прошлый раз я двое суток провел в лесу, в обличии зверя, меня разрывало на куски. Весь день, пока она сидела в своей комнате и думала пить или не пить зелье экстренной контрацепции, я волком рычал на императора, который запер меня в клетке, лишь бы я не добрался до его падчерицы. Сам попросил и сам пожалел. А так бы ворвался, разбил эту чёртову склянку, привязал бы её к кровати и не отпускал, пока не услышал бы биение сердца нашего щенка. Алайна не подарит мне ребенка, никто не подарит, только эта девушка, что сейчас без сознания лежит на кровати в своей комнате во дворце, куда я нас перенес.

Надо уходит, а волк хочет вырваться и клубком лечь рядом с кроватью.

Все, что Аня знает об оборотнях — правда. Но у нас с волком есть договоренности, которые ни я, ни он не нарушаем. Одна из них — это Аня. Этот упрямец долго спорил, что надо уйти от Алайны и забрать себе нашу пару, но в итоге согласился со мной, что счастливая пара рядом с семьёй в другом мире лучше, чем призирающая Аня и бегающая по ночам, в тайне от человека, волчица, в виде тайной любовницы от жены.

Достаточно того, что мы провели с ее зверем сначала сутки больше года назад, а потом четверо, оббежав добрую половину страны. Аня ничего не помнит, зато волчица счастлива.

Когда она покажется Аня вспомнит все. Это произойдет со дня на день, я все сильнее ощущаю ее и мне все труднее отрываться от девушки. Я знаю, что у нее уже улучшились органы осязания, хоть она мне и не говорит об этом. Знаю, как она пытается поговорить со своей волчицей, слишком громко, что отголоски ее фраз долетают даже до меня. Не знаю на сколько это эффективно, но попробовать стоит. Знаю, что иногда она ощущает отголоски эмоций. Иногда зверь берет свое и урчит или рычит.

Она такая же, как я. Красивая, с блестящей шерсткой цвета Аниных волос и серебристыми глазами. Не получеловек-полуволк, а настоящая волчица. Гордая, смелая и сильная. Ни Аня не сломалась оказавшись в другом мире, даже истерику никому не закатила, ни наша мохнатая девочка, пока сидела в заточении. Они похожи, обе упрямые и любопытные, только реакции разные, сама девушка более сдержанная в силу реалий своего мира. И обе даже не сказали, что живут в кладовке на чердаке, упрямицы. И они действительно не видели в этом проблем, да даже нежная Алайна закатила бы истерику и ушла бы, ведь это не уважение, когда гостей селят в таких условиях, а Аня даже не обиделась. Действительно подумала, что это нормально? И я дурак, не проверил как она обустроила, доверившись своим работникам и взвалив все заботы на императора. А тот и принял ее как родную, я тогда даже и не понял, что ревную, нарычал как следует на друга. Пока не понял, что им всем, его семье, на самом деле это важно. Важно куда-то деть свою нерастраченную любовь к дочери и сестре, погибшей ещё месячным ребенком, у которой просто остановилось сердце и никто не смог сказать почему это случилось.

Поборов себя и силой заставив отвести взгляд от нежной кожи, искусных пухлых губ и подрагивающих ресниц, я перенёсся прямо к кабинету императора. Раньше бы сразу в кабинет, но когда он встретил свою Ирму, перестал так делать, мало ли, чем он там может быть занят. Счастливые они, хоть и выпало им немало горя.

— Входи, — я даже руку не успел поднять, что бы постучаться, а Вильц уже почувствовал меня.

Я вошёл в просторный кабинет нашего правителя. За большим, массивным, деревянным столом сидел уставший друг.

Последние годы всё идёт кувырком, мы почти не продвинулись в поисках преступников, а у нас уже могила, в которой лежит ребенок с опустошенным резервом.

Я молча достал черную металлическую пластину, новая разработка, такая есть только у принца, который ее создал, у нас с императором и у пары наших доверенных людей, таких же теневых, как и я. Отбирали лично и придирчиво.

На эту пластину поступают все, что записывают небольшие круглые камни, которые разложены по тайным коридорам академии, так что зря Аня гуляла там целую неделю. Примерно так я и узнал, что она уже там не одна, когда в очередной раз следил за ней.

Мы давно подозревали Дороти, но не могли доказать его причастность. Даже если бы доказали, ничего не изменилось. Дороти — пешка и без его участия ничего не изменится, поэтому мы бы так и оставили его, просто продолжая держать руку на пульсе.

— Я понимаю, что коридоры защищены от остального замка сильной защитой, но почему они не пользуются дополнительными артефактами? — спросил я, пока мы прослушивали приветствия и сетования на недостаточное количество магии.

— Потому что никто не знаю о этих коридорах, даже ты. И не знали бы дальше, если б Анна их не нашла, — спокойно ответил Вильц и с интересом посмотрел на меня, когда я вздрогнул услышав имя пары.

— Скоро собрание, ты должен там быть, — просипела старая и мы превратились в слух.

— Я должен придумать как… — после небольшой паузы ответил Дороти и замолчал.

— Думай, у тебя неделя, собрание в среду, в нашем сквере, — продолжила ведьма.

То, что это темная ведьма я и не сомневался, в таких страшил превращаются только они, так же они и стареют раньше.

— И придумай повод вернуть хоть часть адептов обратно, — дальше скрипела она, — У меня мало сил, так и сдохнуть недолго, а лишнее внимание не стоит привлекать. И не убивай больше никого, а! — воскликнула она и дальше они пошли молча. Кроме прощания ничего больше не было.

— Скудно, но работать можно, — не глядя на кислое лицо друга, пробормотал я, — Я на всю одежду, что нашел нацепил следилки, так что куда он направится мы узнаем. Твой сын молодец, жалко раньше не придумал, может уже решили бы все. Следилки вообще незаметные и даже магией их не найти, — похвалил я принца, действительно отличная работа, — Ты отправил теней проверять другие академии на тайные коридоры? — на что император лишь кивнул.

— Старухой может быть любой человек. Сам знаешь какие иллюзии некоторые могут накладывать, вообще не отличить от настоящего человека.

— Да и по поведению не понятно. Может она гениальная актриса, что скорее всего. А если ей куча лет, то опыта у нее ого-го, — повернул я голову к другу и тот скривился ещё больше.

— Я все понимаю, она твоя пара, но, будь добр, мойся перед тем как выпрыгнуть из ее койки.

Да, а вот об этом я забыл. Настолько нравится ее запах, что о мытьё даже и не подумал, но идти к тому, кто считает Аню своей названной дочерью, так не стоило.

И я, неожиданно, смутился! Дожили, холодный и не пробиваемый, смутился!

— Скажи мне, друг, — начал император таким тоном, что я закатил глаза. Сейчас будет очередной разговор по душам и поэтому я даже не дал ему договорить, перебив:

— Все решили, вроде. Точнее я решил, а ты выслушал и не согласился.

— Ещё я предложил тебе другие варианты.

— Которые нам с Аней не подходят.

— Ты называешь ее Аней, ты бегаешь с ней по лесам…

— Не с ней, а с ее волчицей, — я опять перебил его.

— С ней! Волчица и Анна — это одно и то же. Не могут у них отличатся желания! Ты сам волчара ещё тот, но это-то ты должен понимать! Дал обещание другой женщине? Ладно. Боишься, что не примет? Хорошо. Хочешь, что бы она была счастлива и отпустишь ее в другой мир? Замечательно. Не можешь быть с ней — не надо! Тогда отпусти ее. Ты можешь мне обещать, что ты её не укусишь? — завелся он.