— Спасибо, мил человек. — Поблагодарил я его. — А не знаешь, где найти его можно?
— Да как где, вон, видишь на той стороне театральной площади зеленый двухэтажный дом, тоже с колоннами? Этот дом принадлежит местным художникам, школа искусств Голинколда, мы ее как раз в прошлом месяце достроили, ее передали Палате художников, во временное пользование, королева у нас щедрая.
Проклятие! Снова идти, да что же такое, я поблагодарил отзывчивого строителя и направился в школу искусств, опять прошел мимо тех рабочих, у которых никак не получалось уложить последние камни на площадь, те отчаянно не хотели держаться на своих местах, подошел к дверям школы, завешенным каким-то тряпками и постучал.
Ничего не произошло, и я постучал сильнее, после чего за дверью послышалось недовольное ворчание и одна из дверей, левая, без скрипа открылась, оттуда показался уже не молодой, но довольно крепкий и статный мужчина, он осмотрел меня и спросил: — Чего тебе надо, юноша?
— Я ищу господина ин Гаттера.
— Уже нашел, ты не ответил, что тебе надо? — Все также, довольно напряженно ответил человек, я достал письмо и протянул его мужчине, после чего ответил: — Мне ваша помощь нужна, господин ин Гаттер. — Мужчина взял письмо, но читать его не стал, осмотрелся по сторонам и велел мне проходить. Я протиснулся внутрь и пошел за ним, мы прошли через длинный коридор и спустились вниз, на кухню, или помещение, какое они для неё приспособили, он усадил меня за стол и налил еще горячей настойки, уселся напротив, не проронив ни слова, начала читать письмо.
Да, мужчина явно гостей не любит, да и болтливостью не отличается, так и сидел на против него, прижимая к стулу укутанную в тряпки картину, ожидая пока он прочитает мое письмо. И вот, о чудо, прочитав его второй раз, он наконец-то решил обратить на меня внимание.
— Прошу прощения, де Нибб, за такой, не очень теплый прием, у нас тут, в столице, ситуация не очень хорошая. Моя племянница про вас рассказывала, она предупредила, что вы достойный человек, и скорее всего обратитесь ко мне за помощью, рассказа о вас. Работаете в замке, охрана, увлекаетесь живописью, как любитель, очень храбры, и да, как она и сказала, — довольно красивы. Честно, я, когда ее письмо читал, примерно таким вас и представил, разве что чуть повыше ростом. — Сказав это, мужчина засмеялся, и висевшее в воздухе напряжение тут же исчезло, я засмеялся тоже, а затем, отпив настойки, сказал: — Господин ин Гаттер, мне приятно слышать, что обо мне хорошо отзываются, смотрите, мне нужна ваша помощь. Сами понимаете, слухи разные по столице ходят, да и по замку, говорят, у вас будет выставка картин, где их продают, но на нее приглашены только свои, так вот, у меня к вам есть нескромная просьба, а не могли бы вы посмотреть на картину моего хорошего друга, а может быть, и выставить ее?
— О, юноша, я думал тебе нужно помочь деньгами или где остановится, а твоя просьба совсем неожиданная. Как бы тебе так сказать, чтобы не обидеть, искусство, конечно, вещь для каждого своя, но просто рисунки неизвестных людей мы не выставляем, ты же понимаешь.
— Давайте я вам лучше покажу, а вы посмотрите, друг очень просил помочь ему продать эту картину в Ратарте, у него больные родители, нужны деньги. — Ответил я, поставил картину Сигата на стол, и сбросил с нее тряпки, что скрывали полотно от посторонних глаз.
Мужчина с довольно брезгливым выражением лица посмотрел на полотно и замер, словно статуя, после чего наклонился к картине, и стал ее медленно рассматривать, словно попытался изучить каждый мазок на ней. Не знаю, сколько он так простоял, пока наконец не произнес: — Эта картина будет на выставке обязательно, твой друг гений. Какая кисть, какие цвета, перспектива, невероятно, просто невероятно, оставишь ее здесь? Я бы хотел показать мастерам, обсудить…
— Нет, я сам принесу. — Ответил я. — Вы не обижайтесь, но так мне спокойнее будет.
— Я понимаю, понимаю. — Слегка раздосадовано произнес ин Гаттер. — Тогда я вас приглашаю на выставку, послезавтра, вечером, в галереи, приглашение я вам выпишу. На большую сумму, конечно, не рассчитывай, но мы ее точно продадим, вам надо одеться получше, вечер все-таки серьезный, картину мы продадим, условия как обычно, треть с продажи мне, остальное вам. На выставке будет и моя племянница, она будет рада тебя увидеть, я думаю.
Мы с ним попрощались, теперь уже куда более тепло, чем поприветствовали друг друга, я замотал картинку в тряпки и направился прочь, господин ин Гаттер явно не хотел давать мне остаться у себя, я его и не виню.
На улице уже совсем стемнело, и я осмотрелся по сторонам — театральная площадь совсем опустела, строители разошлись, а местным тут ходить было нечего. Все-таки смогли уложить камень, весь день пытались, местами кривовато, но в данном случае, как мне кажется, главное результат.
Пробираться по пустой, спящей столице было даже несколько интересно, в последний раз, когда я тут был, тут все горело, было ужасно, а сейчас — все чисто, все строится, красится, королева очень хочет, чтобы город выглядел великолепно к новому открытию.
Нашел дом с башней, от него свернул налево, прошел через улицу и оказался возле двухэтажного дома, что явно должен был скоро стать доходным домом, главный вход, снизу магазины, пока что не открытые и никем не выкупленные, сверху комнатушки под сдачу в аренду.
Подергал дверь, та оказалась, ожидаемо запертой, а затем, вспомнив, куда именно, обошел дом с восточной стороны, и спустился в подвал. С этими думами о картине, из головы совсем вылетело, как и куда мне надо вернутся, если ин Гаттер не предложит остаться. Еще раз дернул дверь за ручку, после чего условно постучался, и через некоторое время дверь открылась.
— Что-то ты долго, де Нибб. — Дверь мне открыла сама Дайя, я сразу же ответил: — Как освободился, так сразу сюда, интересное у тебя платье, экономка[2]?
— Хозяину доходного дома нужны слуги, тут никто не живет, но убирать надо. — Язвительно парировала девушка, после чего повела меня дальше, в одну из комнат, где я заметил мирно сидящих Колгара и ибн Саллана, что пили настойку и о чем-то оживленно беседовали, увидев меня, Два Клинка жестом велел мне сесть, я поставил картину к стене и уселся рядом. Разговор был довольно серьезный, не смотря на расслабленный тон, я доложил о том, как все прошло, Колгар поделился своими опасениями по поводу самого вечера и моей способности дурачить людей, а затем напомнил, что это единственный крючок, который у нас есть и потерять его ни в коем случае нельзя.
Мне выделили одну из подвальных комнат, с маленьким окошком наверху, прямо на улицу, я завалился на кровать, даже раздеваться не стал, и собирался уже было заснуть, как заметил сидящего на тумбе возле кровати Сигата, который, очевидно, хочет мне что-то сказать.
— Что такое?
— «Спасибо, мне очень приятно» — Сказал мелкий дух, потом, помолчав, продолжил: — «Никто не делал для меня такого, я запомню это, буду должен».
— Не говори так, в этом нет ничего особенного, это ты меня выручил сильно, я тебе благодарен, а ты меня благодаришь, это ты герой сегодняшнего дня, ты мне ничего не должен, дорогой друг. — Ответил я, и провел рукой по его маленькой голове, после чего завалился спать, оставив духа сидеть задумчивым на тумбе.
Следующий день прошел в подготовке к вечеру, мне достали скромный, но довольно красивый парадный кафтан, как раз по размеру, а также Колгар передал мне свой ремень, со скрытым клинком, довольно ловко запрятанным в нем. Маленький, скорее для спокойствия наших, чем для реальной помощи в бою, я все-таки маг, отсутствие оружия меня не настолько сильно пугает, как других, я сам — оружие.
Мероприятие ожидалось интересным, я взял приглашение, заботливо выписанное мне самим ин Гаттером, картину и, практически перед самым закатом направился на театральную площадь.
И вот, уже почти выйдя на площадь, ощутил знакомое чувство тревоги, осмотрелся по сторонам и заметил приоткрытую дверь в подвал одного из домов на улице, подошел поближе и сказал: — Фема, ты тут?
