— Продолжим занятие, — выдохнула женщина и торопливо заговорила: — Соблазнение подобно живописи. Оно имеет множество граней. В зависимости от творца, оно может быть изысканным, утончённым или же грубым, бездарным. Провокация мужской страсти — тема очень щепетильная и острая, требующая соблюдения строгих правил и точной выверенности каждого движения.

— Простите, госпожа Првленская, — осмелилась перебить Матриция. — Но разве Талиция не присоединится к занятию? Вы сами говорили о важности сегодняшней темы.

— Княжна Веллапольская отлучилась из замка и в ближайшее время будет отсутствовать, — отчеканила Првленская.

— Она вернётся? — спросила Финетта.

— Ну конечно, — Лаптолина поправила выбившиеся из причёски пряди отточенным жестом. — Она просто отправилась на прогулку. Чудесный день, не так ли?

Женщина с удовольствием втянула пахнущий свежестью воздух. Осеннее солнце бликовало на стёклах, блестело в капельках воды на недавно политых растениях в кадках, отражалось в фонтане. Фруктовые деревца, пальмы, можжевельники и декоративные орешники — оранжерея Мелироанской академии вовсю зеленела, невзирая на скорую зиму. А от яркости гладиолусов и настурций рябило в глазах. Снизу доносилась едва слышная симфония: должно быть, госпожа Сафо с оркестром создавали мелодию для праздника Династии. В Баторе к этому великому дню начинали готовиться заранее.

— О, день просто превосходный, — охотно подтвердила Зидани Мозьен. Муслиновое платье в бледную розовую полоску подсвечивалось белым тиалем, и это роднило светловолосую целительницу с самой Девейной. — Уверена, что все мы охотно бы присоединились к сестре Талиции на прогулке.

— Быть может, перенесём мольберты в Сад Грёз? — несмело предложила Матриция.

— Нет, — отрезала Лаптолина.

Сёстры прикусили языки, но заинтересованно переглядывались в ожидании продолжения. Я бы не удивилась, если бы его не последовало, но Лаптолина пребывала в удивительно хорошем настроении. Выдержав паузу, она рассмеялась и всё-таки рассказала нам правду.

— Она на свидании, — торжественно сообщила Првленская, и сёстры ахнули. — Сам консул лин де Блайт предложил ей показать окрестности Ирба.

— Но до Ирба же день пути… — начало, было, Приин, но закончить не успела — раздался оглушительный звон.

У моих ног растекалась грязноватая лужица с краской. Стакан разбился, окатив всё вокруг — мольберт, душистый лавр в горшке, раскиданные по полу подушки и Арму, метнувшуюся ко мне стрелой. Я не пострадала, но почему-то оказалась на ногах с переломанной пополам кисточкой.

— Леди Горст, — засуетилась Эсли. — Такое случается, ничего страшного… Стрилли, неси ветошь! Да позови Друну с Рионой, пусть уберут тут всё!

Вокруг забегали служанки, Стрилли метнулась прочь. Арма принялась отряхиваться.

— Юна… — поднялась Матриция.

— Сестра, ты точно в порядке? — обеспокоилась Приин.

— Он был здесь? — на удивление тихо, едва слышно спросила я, прожигая взглядом Лаптолину.

— Консул лин де Блайт лично заехал в Мелироанскую академию, — невозмутимо подтвердила Првленская. — Я оказала ему честь гостеприимства и сама настояла на уединённой прогулке с княжной Талицией. Он как благородный господин согласился. У него очень мало времени, поэтому это будет недолгое свидание, — она прошлась вдоль ряда плетёных кресел, прикрытых подушками в цветочных наволочках. Лёгкий шлейф платья прошуршал по паркету. — О, не переживайте за сестру, консул сможет позаботится о ней. Его внимание достойно Её Высочества.

А как же я? Этот вопрос мне захотелось проорать ей в лицо, вытребовать ответ угрозами, но слова застряли в глотке. Ментор был здесь, был совсем близко, и не поднялся даже ради короткого “Привет”?

— Какая превосходная новость! — воскликнула Приин, и я едва не убила её взглядом.

— Пример жизнелюбия и надежды, — согласилась Зидани. — Большое счастье, что консул лин де Блайт не отчаивается накануне войны.

Я сжала кулаки. В кожу ладоней больно впились ногти. Те самые, похожие на блестящие леденцы.

Мне нужно было объясниться с ним. Рассказать, что всё сказанное тогда в дилижансе — пустые слова обиженной девчонки. Быть может, у нас больше никогда не будет шанса поговорить. Возможно, эта война станет для Кирмоса лин де Блайта смертельной, а последнее, что я сказала ему — просьба разорвать связь. Тогда, в Кроунице, он просил меня всегда помнить, что я его мейлори. Мне нужно было сказать ему, что я помню. Что с нашего расставания не прошло и часа, чтобы я об этом не вспоминала…

— Продолжим занятие, — невозмутимо отвернулась Лаптолина, и сёстры уткнулись в свои холсты. — Сотню лет выпускницы моей академии вершат историю Квертинда. Мужчины управляют королевством, а настоящие леди — мужчинами. Как они добиваются своего? Не топают ножками и не требуют внимания. Они заставляют верить в сказку. В чудо. И в себя. Они дарят удовольствие, но не плотское, для коего есть куртизанки и дурнушки, а эмоциональное. Они заставляют мужчин чувствовать себя особенными рядом с собой. Покорителями. Властелинами. И они воистину становятся такими. Особая магия, о которой я говорю, — это способность превратить самого заурядного клерка в могущественного господина. В этом и есть искусство быть благородной мелироанской девы.

— Вы снова в краске… — жужжала Эсли. — Сейчас я… Вот так, — она потёрла мой висок платочком. — Поднимите руку, леди Горст, кажется, вас всё же немного задело брызгами.

— Убери руки, Эсли! — прошипела я. — Хватит протирать меня, как вазу в гостиной!

Горло драло, щёки пылали, а идеально уложенные утром локоны — волосок к волоску — вдруг стали тяжёлыми, будто выкованными из стали. Я часто задышала и одним глотком осушила чашку с остатками чая. Даже травы проглотила. По виску скатилась капелька пота. Сердце билось где-то в глотке. Гул крови в ушах заглушал речь хозяйки Мелироанской академии.

— …вы должны уметь провоцировать мужчину одним своим видом, оставаясь при этом невинной. Борьба между благородством знатного господина и похотью занимает мысли, и это способ вызвать сильную привязанность. Он будет думать о вас… — она прервалась, рассматривая меня с ног до головы. — Юна, в чём дело? Тебе нехорошо?

— Мне очень, очень, очень паршиво, — скрипнула я зубами и затараторила быстрее самой Првленской, мелочно пытаясь укорить её: — В королевстве происходят ужасные вещи! Война стоит на пороге. Миллионы квертиндцев замерли в ожидании участи. Вы знаете, что такое война? Голод, страх, ужас… Вы когда-нибудь видели, как горят заживо? Я — видела. И мой ментор видел. Но он… — я мучительно сглотнула, ухватываясь за спинку кресла. Сознание спуталось, но мысль о том, что Лаптолина вот так просто отправила веллапольскую княжну на свидание с моим ментором накануне битв просто разрывала спокойствие в клочья. — А вы… — на языке вертелось “вы просто сводница!” или “вы предательница!”, но я всё же постаралась избежать прямых обвинений: — А вы говорите об искусстве обольщения и навязываете свидания! Это лицемерно и неуместно. Ваши хвалёные светские приличия не стоят и лиренца в нынешнем положении.

Сёстры ахнули. Матриция снова вскочила, будто хотела что-то сказать, но осеклась. Зидани Мозьен приложила палец к губам, призывая меня к молчанию. Приин сделала строгий вид. Стрилли, застывшая в дверях с ведром, луликнула.

Белые чепчики служанок замерли по всей оранжерее.

— Я делаю то, что умею лучше всего, — спокойно возразила госпожа Првленская. Совершенная и подчёркнуто сдержанная, как ледяная статуя, она осмотрела работу Хломаны и удовлетворённо кивнула, будто мы обсуждали её творчество. — Воспитываю и наставляю достойных леди. Когда мужчины закончат свою миссию разрушения, Квертинду понадобятся созидательницы. Исключительно мудрые, добродетельные и — да, приличные женщины. Мелироанская благородная дева — это знак качества на рынке знатных невест. Это гарантия достойного воспитания, отменного вкуса и невинности. Залог благополучия.

Я глянула на сестру Блайт. Её суровость сменилась смущением. Она опустила глаза и порозовела.