— Во дворе безопасно, — показался стязатель, и я едва не кинулась в драку.

Жорхе появился незаметно, буквально вынырнул из-за поворота. Я приняла его за врага.

Толмунд!…

Юна Горст, некогда смеющаяся в лицо опасности, дрожит от собственных фантазий.

— Вот и славно, — как можно веселее приободрила я саму себя. — Мы только взглянем на останки Мелиры и сразу вернёмся к сироткам. Да, Приин?

— Нас ждут дела, — уклончиво ответила сестра. — Но я бы хотела поговорить с тобой, Юна.

Вот как. Я и не сомневалась. Выход в Мелироан все использовали для личных разговоров, ведь в академии даже у стен были уши.

— Прежде чем покидать двор, дождитесь стязателей, — бросил Жорхе. В мужском голосе прорезались повелительные нотки. — Можете зайти в обитель после усыпальницы, там малолюдно. Церемония свадьбы закончена, и внутри только служители Девейны и Толмунда.

Он задержался ещё немного, чтобы что-то коротко сказать стоящим в отдалении служанкам, и быстрым шагом вышел за ворота. Мы же двинулись дальше, вдоль ряда фонарей, совершенно одинаковых. Храм Мелиры при ближайшем рассмотрении оказался ещё больше, чем казался с улицы. Мы всё шли и шли вдоль радужных стен, носками туфель задевая наползающие на дорожку гортензии. Даже Обитель Мелиры не изменяла заведённым в городе правилам.

— Чудесный сад, — Приин окинула взглядом магнолии и апельсиновые деревья, втянула воздух. — Чудесная погода и чудесная компания. Что ещё нужно для отличного дня?

— Не боишься оставаться со мной наедине? — спросила я, когда мы ступили на узкую тропинку под кронами. — Я ведь убила одну из сестёр.

Усыпальница была совсем близко, но мы обе намеренно замедлили шаг. Будто бы и вправду наслаждались прогулкой и обществом друг друга. Кто знает, может, так и было.

— Я не боюсь тебя, — совершенно искренне ответила девушка и, предугадывая мой следующий вопрос, добавила: — И не считаю недостойной общества. Никто из сестёр так не считает. Ты должна понять, что мелироанские девы — защита и опора королевства. Но в первую очередь они — защита и опора друг для друга. Репутация всех нас и каждой в отдельности, подобно стёклам мозаики на этих витражах, создаёт завершённый и священный образ. Треснет одна — вся картина обрушится. Мы не посмеем сомневаться в твоей репутации ни себе, ни кому бы то ни было. Наше сестринство — это нерушимый символ, оно крепче уз дружбы и важнее общественного мнения. Мы можем и должны своей властью и сплочённостью влиять на него. А я как старшая буду подавать пример. Для того, чтобы ты делала то же самое, когда займёшь моё место. Никто в городе и во всём Квертинде не увидит, как какая-то из мелироанских дев отворачивается от тебя. Сестринство, Юна. Это противоположность соперничества.

— Тильда могла бы поспорить с этим, — резонно заметила я. — Если бы дожила. Но кто-то всё же счёл её недостойной не только общества, но и жизни. Как думаешь, кто это был?

Вышло крайне нетерпеливо и грубо, и я прикусила язык. Но Приин не обиделась.

— Мелироанская академия, — заговорщическим шёпотом поведала она. — Это зачарованный замок. У него есть не только глаза и уши, но и душа. Сама Мелира хранит его традиции и наследие. Девушек всегда должно быть не больше семи, это правило непреклонно, несмотря ни на что. Когда появилась лишняя, призрак замка убрал ту, которая меньше всего заслуживала сестринства и чести называться благородной девой.

Я покосилась на усыпальницу. Низкая пристройка больше походила на беседку из сада слёз, только закрытую глухими стенами. Вокруг расположился сад камней под кроной апельсинового дерева. Крупные оранжевые плоды тарокко густо облепили ветки и усыпали дорожку. На языке отчётливо обозначился цитрусовый привкус. Нехорошее ощущение царапнуло изнутри.

— Чей… — голос сел, и я прочистила горло. — Чей призрак?

— Призрак Мелиры Иверийской, конечно, — Приин Блайт ни капли не сомневалась в своих словах. — Сейчас мы вознесём ей благодарность за покровительство и защиту. За ту поддержку, которую она проявила нашей сестре. Тебе.

— Пока что это выглядит так, будто Мелира меня подставила, а не поддержала, — хмыкнула я и резко остановилась из-за странного предчувствия. — И я не верю в призраков. Что-то мне подсказывает, что убийца был вполне материальным. Человеком.

Приин споткнулась и ойкнула, попыталась освободить руку, но я быстро перехватила её за плечо и сжала как можно сильнее.

— Ай! — непонимающе захлопала глазами Приин. — Ты чего? Ты… — она попыталась поймать мой сосредоточенный взгляд. — Ты должна понять: мелироанские девы преследуют только благие цели, Лаптолина учила нас добиваться своего любой ценой…

— Тише, — оборвала я её причитания. — Помолчи и не двигайся.

— Это совсем не то…

— Тсссс, — прервала я девушку.

Тихо, ступая с пятки на носок, обошла сестру. Из открытых дверей усыпальницы доносилось бормотание. Странное, низкое, слишком знакомое мне по прошлой жизни…

Чтобы не стучать каблуками, я шагнула на газон, усыпанный плодами тарокко. Развернулась, приложила палец к губам, ещё раз призывая Приин к молчанию и прислушиваясь. Здесь, в тени деревьев, с неё спал румянец, и жгучая брюнетка казалась русалкой: оттенок кожи приближался к зелёному. Сестра закрыла рот ладонями. Перчатки мелироанской девы мелькнули белоснежным кружевом.

— Призрак… — пискнула Приин Блайт. — Призрак Мелиры. Он здесь, он ожил и… так уродлив.

Она указала пальцем мне за спину и пошатнулась, едва не осела в бесчувствии. Всё-таки устояла на ногах. Что было весьма досадно, потому что вместо спасительного обморока девушка громко, протяжно и весьма мелодично завизжала.

Я не увидела, а скорее почувствовала порыв ветра, которым меня обдало несущееся мимо тщедушное тело “призрака”. Он передвигался на четвереньках, помогая себе руками, но бежал со стремительной скоростью.

— Приин, беги! — заорала я ошарашенной леди и добавила, стараясь привлечь внимание: — Сюда! Сюда, тварь!

Тварь дёрнулась в мою сторону, повела страшной башкой: острые зубы, рельефные вены, из огромной пасти стекают струйки слюны. Вот же троллье дерьмо! Тактика была очевидна и всего одна: как можно быстрее дать дёру. Но, замолчавшая было сестра, принялась вдруг дрожащим голосом распевать песню мелироанских дев.

— Ценность светлой силы

Хранят дочери Мелиры…

— Заткнись! — совершенно озверев, крикнула я.

Но девушка меня не послушалась. Тот, кому она пела эту песню, был очень рад её услышать и наконец определился с выбором, взяв разбег на племянницу Кирмоса. Непривычно большая туша выдавала действительно древний возраст твари.

— Истины простые

Добрый дух наш укрепили.

— Замолчи немедленно! — я двинулась в её сторону.

Перешла на бег, догоняя уродца. Рёбра сдавил корсет, дыхание моментально сбилось. Кряхт, вот же паскудство! Ни магии, ни оружия…

В три прыжка я оказалась на дорожке, а четвёртым растянулась на ней гусеницей. Но успела схватить тощую ногу прежде, чем монстр налетел на поющую девушку, и со всей силы дёрнуть её на себя. Огромная голова стукнулась о плитку, но не разбилась. Дыхание выбило от удара о землю. Кажется, я даже вырубилась на секунду. Но в следующую меня что-то пнуло в челюсть — то ли пятка, то ли локоть. “Призрак” прыгнул сверху. Быстрый, юркий, сильный. И слишком большой, чтобы я могла поднять его. Хотелось трусливо зажмуриться, но вместо этого я упёрла руку в острый подбородок.

— Приин! — отбиваясь, орала я. — Зови на помощь!

— Но я должна петь! — запротестовала сестра. — Призрак Мелиры услышит меня и не тронет, я знаю, эта песня — заклинание, древнее заклинание… Нужно, чтобы он услышал… — голос её сорвался, поэтому следующие строчки вышли хриплыми: — По заветам Иверийским…

— Дура! — не выдержала я. — Это не призрак Мелиры, это икша! Живой и весьма злобный! Он сожрёт нас обеих, если ты немедленно не приведёшь помощь!

О том, что икша тоже может привести помощь, решила пока умолчать. Тем более, что времени не объяснения не было. Сорти де баль — белоснежная накидка — уже превратилась в ленточки. Я крепко сжала зубастую голову, чтобы не подпустить к себе ряды острых зубов, но трёхпалые лапы с когтями колотили и трепыхались, кромсали ткань и оставляли царапины на коже.