Я резко повернула голову, едва не ударив Ренуарда макушкой.

Он аккуратно убрал мои волосы, прилипшие к его плечу.

— К чему ты ведёшь? — грубо, почти зло выпалила я.

— К тому, о чём писал в записке, — едва слышно проговорил Ренуард, заглядывая мне в глаза. Он как будто впервые за весь день волновался — светлые ресницы подрагивают, губы плотно сжаты в тонкую нить. — Я знаю, как разорвать менторскую связь. Нужно просто… уехать в Тимберию. Навсегда.

“Нет!” — захотелось крикнуть мне ему в лицо. Покинуть Квертинд? Прямо сейчас, когда он переживает не лучшие времена? Бросить всё, что у меня было? Сестёр, подруг, банду, служанок и… прочее? Лишить себя даже надежды, даже крохотного шанса? Сбежать по-настоящему от прошлого? Это же… Это… Кошмар? Трусость? Предательство? Я осторожно тронула бархотку и не выдержала мужского взгляда — отвернулась, обвела невидящими глазами Ирб.

А может, это новая жизнь, к которой я с таким рвением стремилась весь этот день? Избавление. Чистый лист.

— Думаешь, знак соединения просто… исчезнет? — севшим голосом спросила я.

Ренуард успокаивающе накрыл ладонью мою руку. Мне стоило некоторых усилий не одёрнуть её.

— Думаю, что да. Если не сразу, то со временем. Вырождение магии в Тимберии неизбежно, я расспрашивал у матросов о жизни квертиндцев в их стране. Они теряют способность творить заклинания, лишаются магический памяти, но едва ли чувствуют это. Матросы говорят, что ещё никто не умер от переезда, — он слабо улыбнулся. — Просто они живут там, наслаждаясь благами науки и приспосабливаясь к иному укладу. В мире, где страна и государство служат людям, а не наоборот. Где каждое новое достижение — не во имя Тимберии, а для личного и общего счастья. И там точно нет ни одного ментора, ни одного мейлора. По моим расчётам, мы избавимся от связи. Но наверняка проверить это можно одним способом.

— Вот так взять и уехать, — бездумно проговорила я. — Покинуть Квертинд. Навсегда. Ты же не всерьёз?

— Думаешь, я не бываю серьёзен? — спросил он. — Я давно об этом мечтал, но всё это время как будто что-то держало меня… Страх стать изгоем для Квертинда, а в Тимберии так и остаться чужаком. В одиночестве это было бы невыносимо, но до сих пор я не находил безумца, способного поддержать мою затею. В то мгновение, когда я тебя увидел — там, в академии, — смеющуюся у фонтана и бегущую за Тильдой, такую чужую для Квертинда и такую смелую, я сразу подумал, что нашёл соратника. Близкого по духу человека. По-моему сами боги подталкивают нас к тому, чтобы покинуть королевство.

Рука метнулась к знаку соединения. Я забралась пальцами под бархотку, ощутила прохладный рельеф паука и спросила:

— Когда?

— Сейчас, — тут же ответил Ренуард. — На этом корабле.

Я округлила глаза. Глянула на Батора, потом — на корабль, над которым реял флаг Тимберии. Снова на Батора. Он и в самом деле не шутил.

— Знаю, ты думаешь, нужно дождаться подходящего момента, — развеселился он. — Собраться, попрощаться. Но правда в том, что подходящего момента для резких перемен не наступает никогда. Чем дольше мы будем это откладывать, тем тяжелее будет решиться. Но, о Вейн, нет ничего проще: ступить на палубу корабля и выйти в море.

Выйти в море… Уехать в Тимберию. Прямо сейчас. С Ренуардом Батором.

— Ты согласна? — спросил он.

Согласна ли я? Бросить всё, лишиться магии и присягнуть чужой стране? Такова плата за то, что я разорву связь с Кирмосом? Цена, которую я могла бы назначить сама, не торгуясь со злодейкой-судьбой. Мне как никому было известно: из этой перепалки невозможно выйти победителем.

Я тряхнула головой. У меня никак не укладывалось в сознании, что это, возможно, мой последний час в Квертинде. Что я никогда больше не увижу никого из тех, с кем была знакома ранее. Конечно, я хотела изменить свою жизнь, перестать томиться в ожидании тяжёлых новостей, убежать от прошлого, но только теперь я вдруг поняла, насколько это всё возможно. Насколько это всё осуществимо. Хоть прямо сейчас.

— Прошу тебя, соглашайся, — подначивал Ренуард. — Скажи “Да”. Хочешь, я встану на одно колено?

Невесёлый смешок вырвался сам собой. Я обвела ошалелым взглядом огромную корону Квертинда на Морской площади, пристань, корабли. Ирб, легендарные острова. Чёрный столб дыма в полях.

“Да,” — ответила я мысленно. Но вслух сказала:

— Кажется, там что-то горит.

Ренуард нехотя проследил за моим взглядом. И тут же переменился в лице: теперь там отразился неподдельный ужас — такой, который наверняка почувствовал его ментор. Настоящая паника.

— Это же не консульство? — запереживала я, моментально вспомнив горящую землю Эльце. — Неужели Орден Крона нападает теперь и в Баторе? Поэтому здесь так много стязателей? Думаешь, новый бунт?

— Нет, — отрезал Ренуард. — Это горит цирк.

— Цирк? — переспросила я. — Тот самый, в котором мы сегодня были?

Батор не ответил. Растеряв всё своё благородство, он бросился к выходу.

Мне не оставалось ничего, кроме как броситься следом, подхватив ещё мокрые туфли.

***

Пламя полыхало до самого неба.

Жадное и злое, должно быть, созданное магией Омена, оно пожирало цирк как голодный монстр.

Едва мы вышли из Лэриона, Ренуард кинулся к ближайшим городовым стражникам — узнать, что происходит. Горящее здание оцепили, не позволяя никому приблизиться. Дым валил сплошным столбом, вокруг стояли вёдра с водой, сверкали тиали магов, но никто не торопился тушить пожар.

Я закрыла локтем нос и рот, закашлялась от гари. Оранжевые блики плясали на лицах, на стёклах дилижансов, на иверийских коронах формы стязателей.

Что-то трещало, рушилось, из пламени, как из жерла вулкана, то и дело вылетали хлопья гари.

— …обнаружены запрещённые указом Мелиры Иверийской артефакты из Тимберии… — доносились обрывочные отчёты.

— …ничего нельзя поделать, Ваше Сиятельство… Приказ Его Милости.

— Мой отец не мог такого приказать! — вызверился Ренуард.

Он кричал, махал руками, угрожал и без того напуганному стражнику. Тот тряс головой, он ничего не знал. Это его не касалось.

— Это ложь, наглая ложь, — продолжал напирать сын консула. — Артефакты демонтировали ещё при Мелире, теперь это просто памятник культуре Тимберии. Вы уничтожили не здание, а памятник эпохе! Это вандализм!

— Приказ консула лин де Блайта, — виновато отчитался стражник.

Ренуард резко повернул голову в мою сторону. Теперь он смотрел не с усмешкой, не с вожделением и не с любопытством, как раньше. Я обхватила себя руками и поёжилась. Казалось, что вся та злоба и ненависть, что чернели сейчас в глазах молодого Батора, предназначались именно мне.

— Немедленно потушите, — отвернулся Ренуард и принялся раздавать указания.

Никто не сдвинулся с места. Наследник южного удела сам схватился за ведро, выплеснул содержимое в огонь. Бесполезно. Прочитал воззвание, и потоки воды небольшим дождём брызнули на цирк. Бущующее пламя, казалось, не заметило этих капель.

Ренуард снова закричал, посыпались угрозы.

— Юна, — раздался совсем рядом знакомый голос, и я подпрыгнула от неожиданности.

Сердце ушло в пятки, руки моментально заледенели, несмотря на жар.

— Нам нужно вернуться в академию. Немедленно, — коротко сказал Жорхе Вилейн.

— Как же Ренуард? — я сглотнула горькую от дыма слюну, кашлянула.

— Он справится. Взрослый мальчик, — глянул в сторону стязатель.

Я покорно кивнула. Слишком покорно. Растерянная и уставшая, подавленная и виноватая, я хотела только одного: уткнуться в подушку и громко кричать. Поэтому не стала сопротивляться, когда Жорхе аккуратно взял меня за локоть и потащил в сторону другого дилижанса, на этот раз привычного и совершенного обыкновенного.

— Госпожа Эстель!

Жорхе замедлил шаг и обернулся. Я вместе с ним. Нас настиг Ренуард, весь в копоти, с опалёнными ресницами. Он больше не злился. Казалось, раздражение и ярость в его душе уступили место нечеловеческой усталости.