– Ну что, разбойник, насмотрелся вдоволь? Подхожу я на роль твоего хозяина или как?!

Щенок приподнял голову и, навострив уши, сквозь прутья решетки серьезно посмотрел прямо в глаза Дмитрию, используя при этом возможности зеркала заднего вида.

«Надо же, он и это понимает! Но как?!» – искренне изумился Дима.

– Что ж, если ты такой умный, может, подскажешь, как тебя назвать, а то та пятиэтажная галиматья, записанная в твоем паспорте, является, на мой взгляд, полной абракадаброй и не имеет ничего общего ни с именем, ни с кличкой! Впрочем, что тут думать, нужно взять то, что первое придет в голову! А что мне сейчас туда приходит? Ровным счетом ничего! Ладно, побудешь пока безымянным, потом чего-нибудь придумаем! – закончил свой монолог Дмитрий, сворачивая с улицы во двор своего дома.

Объехав несколько раз дом в поисках парковочного места и не обнаружив свободного, Дмитрий пришвартовался в соседнем дворе, ловко заняв только что освободившееся. Сегодняшняя катастрофическая нехватка и так всегда остродефицитных метров разлинованного асфальта с легкостью объяснялась тлетворным влиянием пятницы. Не просто, заметьте, пятницы, а пятницы ноябрьской, когда отпускной и дачный сезоны окончены, ехать никуда в ближайшие два дня не надо, и в предвкушении «тепленьких» выходных нужно во что бы то ни стало вылезти вон из кожи, но успеть занять для своей любимой лошадки место у коновязи и желательно поближе к подъезду. Поближе к подъезду у Димы не получилось, хорошо хоть так припарковался, могло быть хуже – не у соседнего дома, а на другой улице!

Под по-прокурорски пытливыми взглядами трех старушек, беззастенчиво аннексировавших околоподъездную скамейку и твердо уверенных в своем праве на установление над ней своего старушечьего протектората, Дмитрий, придерживая ногой упрямую входную дверь, пропихнул впереди себя переноску, оказавшуюся намного тяжелее ее постояльца, преодолел один лестничный пролет и облегченно вздохнул, лишь когда опустил свою ношу на пол новенького лифта.

Оказавшись дома, Дима первым делом освободил своего питомца из заключения. Скрестив руки на груди, он принял выжидательную позу и, подпирая плечом входную дверь, приготовился наблюдать за поведением щенка со словами: «Ну иди, знакомься со своим новым домом!».

Щенок опустил голову к полу, немного постоял на месте, явно оценивая обстановку, затем исподлобья поглядел на Дмитрия и, переваливаясь из стороны в сторону, взад-вперед прошелся по коридору, с громким сапом обнюхивая пол. Завершив свой моцион, маленький пес остановился у самых ног Дмитрия и снова посмотрел ему прямо в глаза. Во взгляде темно-сливовых, почти черных глаз читался немой вопрос.

– Ну что ты хочешь? Ах да, понял! Мне ж говорили, что ты к туалету приучен! Потерпи, сейчас что-нибудь сообразим!

Дмитрий метнулся на кухню и, похлопав там дверцами шкафов, вернулся, шелестя целлофаном мусорного пакета. Расстелив пакет на полу, Дима скрылся в ванной комнате, откуда вернулся с новой тряпкой для мытья полов, недавно купленной при очередном продуктово-хозяйственном походе в «Ашан». Щенок, растопырив в разные стороны свои огромные уши, стоял все это время, ни сходя с места, и с интересом наблюдал за действиями хозяина. Уложив тряпку поверх пакета, Дмитрий отошел в сторону, с удовлетворением рассматривая свое творение.

– Готово, можешь приступать!

В очередной раз пустив в ход свой пока еще самый сильный инструмент определения возможной опасности – нос, щенок обнюхал предложенное ему импровизированное гигиеническое сооружение и, взойдя на него, снайперски поразил мишень ровно по центру.

Восхищенный смышленостью своего нового маленького дружка, Дмитрий поднял его на руки, чмокнул в мокрый курносый нос и весело произнес:

– А ты действительно умница! Ты мне начинаешь нравиться, и, кажется, мы с тобой здорово подружимся! Но как же мне тебя все-таки назвать, а?!..

Праздник, что называется, удался. Было весело, шумно и пьяно! Гости расходились далеко за полночь, поочередно желая порядком осоловевшему к тому времени имениннику обретения в жизни множества милых банальностей, как-то: счастья, богатырского здоровья, удачи во всем, неземной любви и, безусловно, несметного богатства! В общем, общество близких людей желало Снежину Дмитрию, чтобы у него было все, а ему самому за это ничего не было!

Не изменяя давно выработанной привычке, этим субботним утром, несмотря на выходной и вчерашнее веселье, Дима проснулся довольно рано и, сбегав на кухню, где проглотил так, на всякий случай, две таблетки цитрамона, вернулся в не успевшую остыть постель. Сейчас он лежал и вспоминал события минувшего вечера, лениво почесывая за плюшевым ухом уютно уткнувшегося холодным носом ему подмышку (не устоял, пустил на кровать) уже совсем не безымянного питомца.

Вчера во время празднования Дня рождения вновь назначенного хозяина, по счастливому стечению обстоятельств ушастый комок бело-пегой шерсти неожиданно обрел себе имя. Как и множество вещей, происходящих на этом свете, все случилось независимо от чьего-либо желания, само собой…

Еще до прихода гостей Дмитрий спохватился, что совершенно не подумал о том, где обустроить место щенку. Должен же он иметь в этом доме свой, принадлежащий только ему одному угол. Держать в переноске жалко, стелить на пол старое одеяло стыдно, да и нет у него здесь никаких старых вещей. Но разве для молодого, энергичного и делового жителя двадцать первого века, века прогресса и высоких технологий, века Интернета, проблема в течение ближайшего часа получить, пожалуй, все, что угодно его душе? Конечно, нет, с некоторыми, правда, оговорками – при наличии смартфона или, на худой конец, ноутбука с возможностью выхода в сеть и небольшого пластикового прямоугольничка, моментально подтверждающего наличие положительного баланса на банковском счете его владельца.

Дмитрий немного поколдовал над своим новомодным заокеанским гаджетом, и не более чем через сорок минут трель домофона возвестила о прибытии курьера, а спустя еще один короткий промежуток времени, ушедший на осмотр и оплату приобретаемого товара, маленький домочадец стал счастливым обладателем удобного и мягкого лежака, стилизованного под небольшой диванчик.

К назначенному времени стали подтягиваться гости. Первым предсказуемо объявился Успенский Кирилл. Оправдывая созвучные своей высокопарной фамилии принципиальные убеждения, Кирилл всегда и везде успевал, причем просто успеть его не устраивало, успеть он должен был в числе первых, лучше – самым первым. Напористый и целеустремленный, точно знающий, чего он хочет получить от жизни, Кирилл всегда нравился Дмитрию. Приятельствовали они, можно сказать, давно, еще со студенческой скамьи, и хоть дружбой назвать их взаимоотношения, наверное, было нельзя, все же общение их складывалось довольно тесно и порой переходило за рамки отношений просто коллег по работе. Они поздравляли друг друга с праздниками, ходили друг к другу в гости, вместе отдыхали в одних и тех же клубах, и все же оставались свободными друг перед другом от неписанных обязательств, связывающих по-настоящему близких друзей.

Пройдя нелегкий, извилистый и тернистый студенческий путь, однокашники наконец-то получили заветные корочки, означавшие, что предъявители их являются носителями сокровенных знаний и имеют право именоваться высококвалифицированными специалистами по «управлению бизнесом и предпринимательству», обладающими к тому же глубокими знаниями экономической теории, владеющими методами эконометрики, компьютерного моделирования, способными к аналитической работе в любой сфере народного хозяйства и бизнеса. Корочки, правда, были разного цвета – всегда честно и страстно стремящийся к получению знаний, Дмитрий по праву стал обладателем красных.

По окончании университета пути Дмитрия и Кирилла на некоторое время разошлись. Были ли перемены в дальнейшей Димкиной жизни счастливым стечением обстоятельств или, что безусловно будет вернее, следствием упорного студенческого труда, сейчас уже не важно. Важно то, что, пройдя несколько этапов собеседований и интервью, Дмитрий уверенно победил в конкурсном отборе и был принят на работу в успешно развивающуюся крупную компанию, где так же успешно стал применять на практике полученные в университете знания, зарабатывая тем самым на хлеб насущный. Очень скоро стало хватать не только на хлеб, но и на всякие приятные излишества.