Бьется сердце в такт, под крик кукушки.

Сколько простучит? Нам не узнать.

В жизни мы – Всевышнего игрушки,

Может дать, а может отобрать.

В радости на время застывая,

Катимся в лавину серых дней.

Редкий миг достоин жизни рая,

Чаще среди адовых огней.

Мыслями стремимся прямо к Богу,

Вымолить спасение в штормах.

Только не окажет Он подмогу,

Дав без покаяния в умах.

Бродят по которым зло и корысть,

Жадность, беспринципность и вражда.

Взятками запачканная совесть,

С перечнем пороков для суда.

С наглостью не хочется расстаться,

Черствость – милосердие затмит.

В зависти стремление нахвататься,

Верности – предательство вредит.

Как же тут покаяться народу?

Мигом опустеет голова,

Если Всемогущему в угоду,

Выбросить похабные слова.

Для России это не подходит,

Без сего не выжить в чехарде.

Кто молился Богу – нищий бродит,

Или захороненный в нужде.

Стоит ли пороками бросаться,

Так необходимыми в миру?

Тянутся с нечистою познаться,

Ей грехи людские по нутру.

Так вот раздвоилась вся Держава:

Служат половина сатане!

Остальные шепчут – Богу Слава,

Каются и мрут как на войне.

Нам жизнь дана подарком Божьим

И смерть неведома душе.

Мы друг на друга не похожи,

Штампуют разными клише.

Красивых, умных, одарённых,

Трудяг, лентяев и глупцов.

Внебрачных – улицей рождённых,

Не знавших имени отцов.

Но нам никто не зарождает

Жестокость, злобу и враньё.

Зародыш жадности не знает,

И про свирепое жульё.

Рождает мать дитя кристальным,

Не понимающим слова.

Потом путём вполне легальным,

Возьмёт пороки голова.

В яслях, на улице, у школы,

В салонах модных дискотек.

Чуток плеснёт эфир крамолы,

Последний писк видеотек.

И чистым он уже не будет,

Прилипнет пошлость бытия.

Но кто же общество осудит,

Что не кристален больше я?

Мечтаем вырастить потомков

Культурных, умных, развитых.

Но видят деточки – подонков,

В быту и в видео крутых.

Где насаждается жестокость,

Убийства, мерзость, грабежи.

С пелёнок в них убита кротость

И в мыслях кайфа куражи.

Бог создаёт, а люди губят,

Себя и будущих людей!

Деревьев ствол под корень рубят,

Из коих выросли ветвей!

В общей стае, совсем тяжело,

Получить своё место под солнцем.

Не посеяв какое-то зло,

Подобраться к заветным оконцам.

Не менялись законы века,

Только сильного в них, не кусают.

Наберутся силёнок пока,

Много шавок завистливо лают.

Отбиваться от них не легко,

Соблюдая мирские законы.

Заберутся пока высоко,

Изорвут не одни панталоны.

Отгоняют назойливых тем,

Что под руку порой подвернётся.

Но не брезгуют, злыдни, ничем,

Никогда им, пронырам, неймётся.

Хочешь ровно прожить – с ними вой

В общей стае, голодной и серой.

Рявкнешь где-то не в такт – ты изгой,

Поплатившись бывает карьерой.

Но зато, если силу возьмёшь,

Сможешь наглых прижать, не взирая.

Их не слушая, вынь да положь,

А не то – разорвёт тебя стая!

Всё непременно происходит,

Совсем не так, как то хотим.

Рука случайно руль уводит,

И прошлый миг, не возвратим.

Куда- то денется сноровка,

Богатый опыт многих лет.

Мелькнёт у лба – дороги бровка,

Увидишь поздно ты – кювет.

Обнимут крепко злоключения,

Не мила жизнь и белый свет.

Сквозь боль очнёшься от падения,

Друзей надёжных рядом нет.

Окружат злыдни у оврага,

Толкая, воя – под откос.

А с ними «праведных» ватага,

Суют законом в битый нос.

Прилипнут к телу комья грязи,

Отмыться быстро не дают.

Пинают подлые в экстазе,

Свои грехи до кучи шьют.

Потом годами, по крупице,

Скоблишь былую шелуху.

Уже вокруг другие лица,

Но вторишь всё, как на духу.

Прилипший штамп карьеру портит,

В быту и то потом вредит.

Найдётся тот, кто грязь припомнит,

В миг подходящий, паразит.

Лежало фото на дороге,

Топтали ноги лик немой.

Коты обнюхали, бульдоги,

Ища какой-то запах свой.

Не закричит и не ответит,

Зачем же бросили меня?!

В глаза уныло солнце светит,

Марают грязью день от дня.

Наверно кто-то ненавидя,

Швырнул со злости, не порвав.

Свою обиду только видя,

Слова дурные вслед сказав.

Но даже фото неживое,

Вгоняет в сердце чью-то боль.

Лицо уже не молодое,

В себя впитало жизни соль.

Лежит теперь оно безмолвно,

Как чьей-то чёрствости укор.

И на душе совсем тревожно,

Когда случайно бросишь взор.

Ведь так же могут бессердечно,

Топтать где-либо и тебя.

Ступая попросту беспечно,

Ещё поддев носком грубя.

Другие нынче в жизни мерки,

Живых мордуют жестоко.

Жалеют только акушерки,

По попке хлопая легко.

О том живущие не знают,

Кого на свет произведут.

Быть может, гения встречают,

Или тирана извлекут.

Откроет будущее вскоре,

Кто есть явившийся субъект.

Несёт с собой сплошное горе,

Или полезный интеллект.

Молиться будут на портреты,

Или увидев, проклинать.

Не знать нам высшие секреты,

Что от младенцев ожидать.

Наверно тех, кто жил по Божьи,

Не бросят под ноги, так зло.

Чтоб морды тыкались бульдожьи,

Слюнною пачкая чело.