– Вряд ли, – сказал Стив. – Не думаю.

Я тоже так не думала.

– И слава Богу, – кивнула я. – Именно философия угробила Элладу. Пока греки попивали винцо и рассуждали о высоких материях, полагаясь на то, что рабы сделают за них всю черную работу, римляне укрепляли свою империю. В результате аграрная Греция со всей ее философией плетется в хвосте Европы, с трудом выживая за счет туризма, оливок и помидоров. Так что лучше забудь о философских вопросах, расслабься и радуйся жизни.

Я снова навела фотоаппарат на «Абу Захид». Матросы на яхте суетились, опуская якорь. Я плавно переместила объектив на корму. Вдоль борта, слегка покачиваясь, на канатах двигался вниз небольшой катер.

– Они спускают на воду моторную лодку, – проинформировала я Стива.

– Ну и что?

– Интересно – зачем?

– Покататься захотелось или рыбу половить, – пожал плечами Иродиадис. – А может быть, на пляж поедут.

– Возможно, – пробормотала я.

Не похоже, чтобы его интересовали дела Халеда Бен Нияда. Или Стив не хотел показывать, что они его интересуют.

В лодку по трапу спустились трое мужчин, одетых по-европейски – в белые рубашки и идеально отутюженные брюки. Отделившись от борта, катер стремительно понесся к берегу. Судя по направлению его движения, он должен был причалить немного восточнее, в километре или двух от нашего пляжа. Арабы не захватили с собой ни полотенец, ни сумок, ни удочек – вообще ничего. Вряд ли они настроились на купание или рыбную ловлю. Чем же они собираются заниматься? Это могло бы заинтересовать Сианона.

– Как ты думаешь, мы можем за ними проследить? – возбужденно спросила я.

– Проследить? Это еще зачем? – удивился Стив.

– Просто так. Это ведь арабы.

– Ну и что, что арабы?

Я вздохнула, удивляясь непонятливости киллера.

– Судя по яхте, это должны быть очень богатые арабы, а богатые арабы просто так ничего не делают. Возможно, тут кроется какая-то тайна, а нам все равно делать нечего. Давай поиграем в папарацци. Подкрадемся и незаметно сфотографируем их. Вдруг нам повезет сделать какой-нибудь уникальный снимок? Типа того, что арабский шейх пожимает руку знаменитому гангстеру из Триады. Я смогла бы продать его в газеты и разбогатеть.

Иродиадис посмотрел на меня, как на ненормальную.

– Гангстеру из Триады? С какой стати арабский шейх будет пожимать ему руку?

– Откуда мне знать? В детективах часто происходит нечто подобное: кто-то кому-то пожимает руку, фотограф это снимает, а потом у него начинаются неприятности.

– Вот насчет неприятностей ты правильно подметила, – кивнул Стив. – Если ты собираешься продолжать в таком же духе, неприятности тебе обеспечены.

– Надо быть осторожными, и никаких неприятностей не будет, – легкомысленно заявила я. – Ты лучше подумай, сколько можно заработать на таком снимке.

– Сколько? – поинтересовался Иродиадис.

– Точно не знаю, – пожала плечами я. – Как повезет. Если снимок будет интересным, в газете за него можно тысяч двадцать долларов получить, а то и больше. Кроме того, мы развлечемся.

– Похоже, наши представления о развлечениях несколько отличаются. Не думаю, что следить за арабами – хорошая идея.

– Почему?

– Потому что арабам это может не понравиться. Неизвестно, что это за люди. Может быть, преступники какие-нибудь.

– А если осторожно? Это же просто игра. Стив, ну пожалуйста! Я еще ни разу в жизни не следила за арабами.

– С крыши небоскреба ты тоже никогда в жизни не прыгала. Не хочешь попробовать?

– Но ведь здесь нет небоскребов, – напомнила я.

Иродиадис тяжело вздохнул.

– А что, если я тебе заплачу двадцать тысяч долларов за то, чтобы ты не занималась этой ерундой? Будем считать, что я редактор газеты и купил сделанный тобой снимок.

– Ты это серьезно?

– Совершенно серьезно.

– Я не согласна.

– Почему?

– Потому что ты не редактор газеты.

– А ты представь, что я редактор газеты. Думаю, на это у тебя хватит воображения.

– Нет, так не пойдет, – твердо сказала я. – Можешь считать меня идиоткой, но я привыкла честно зарабатывать деньги. Если ты ни с того ни с сего подаришь мне двадцать тысяч долларов, это будет выглядеть несколько двусмысленно. Давай просто сядем в лодку, покатаемся по океану, а заодно совсем немножко последим за арабами. Так, между делом. Ну что тебе стоит? Решайся быстрее, а то мы их потеряем.

Стив укоризненно посмотрел на меня.

– Ты всегда такая или только по праздникам? – мрачно поинтересовался он.

– А ты когда-нибудь встречал женщину без недостатков?

– Если мы поедем на лодке, арабы нас сразу заметят. Единственный вариант – это взобраться на утес. Оттуда мы сможем, оставаясь невидимыми, наблюдать за всеми их перемещениями.

– Спасибо, Стив. Ты просто прелесть! – обрадовалась я.

Я перевела взгляд на возвышающиеся вокруг пляжа скалы, и радость моя померкла. В детстве я долгое время жила с отцом в горах, с увлечением занимаясь скалолазанием, но с тех пор много воды утекло. Скалы, окружающие пляж, были высокими и почти отвесными. Похоже, Стив предложил мне этот вариант с единственной целью: чтобы я от него отвязалась. Не получится.

Прекрасно сознавая, что надо быть полной идиоткой, чтобы лезть на утес без страховки, я нежно улыбнулась Шакалу.

– Ты полезешь первым и понесешь камеру. С ней я не заберусь.

Стив недоверчиво посмотрел на меня.

– Ты что, согласна забраться на утес?

– Разумеется, – с невинным видом пожала плечами я. – Какие могут быть проблемы? Это действительно великолепная идея.

– Великолепная идея? – мрачно повторил Иродиадис.

Я кивнула, окончательно отрезав себе путь к отступлению.

Пробормотав себе под нос нечто неразборчивое – вероятно, какое-либо греческое ругательство, Стив засунул камеру в чехол, повесил его на плечо и решительно двинулся к утесу.

Я в очередной раз восхитилась подготовкой наших кадров. Шакал быстро карабкался вверх с непринужденной легкостью профессионального скалолаза.

Мысленно попросив о помощи всех балийских богов, а заодно на всякий случай Христа, Магомета и Иегову, я последовала за ним.

К счастью, все оказалось не так страшно, как я представляла. Скалы изобиловали расщелинами и небольшими уступами, которые издали я по близорукости не разглядела, так что я тоже довольно резво поползла вверх вслед за Стивом, стараясь не смотреть вниз и внимательно следя за тем, чтобы всегда иметь как минимум три точки опоры.

К моему разочарованию, ни с обрыва, ни с возвышающегося над ним утеса лодки с арабами не было видно.

– Придется пробежаться, – деловито сказал Стив.

Похоже, он понемногу начинал входить во вкус нашей детективной деятельности, а может быть, он просто привык делать хорошо все, за что бы он ни брался.

Бег всегда был моим слабым местом. Несмотря на то что я без труда могла отмахать тридцать километров на лыжах, проплыть брассом несколько миль или протанцевать пару часов подряд, в марафонцы я явно не годилась. Но делать было нечего, и я, пристроившись в кильватере за Стивом, со спринтерской скоростью рванула вперед, надеясь на то, что мои легкие не разорвутся и сердце не выскочит из грудной клетки.

Видимо, Иродиадис действительно хорошо знал эти места, потому что повел меня не вдоль берега, а срезая путь через разделенные межами банановые плантации. Промчавшись сквозь рощу кокосовых пальм, мы выбрались на обрыв длинного, далеко врезающегося в море мыса, с которого открывался великолепный обзор береговой линии.

Примерно в полукилометре от нас белел вытащенный на песок катер. Лениво растянувшись и закинув ноги за борт, один из арабов попыхивал сигарой. Двух других нигде не было видно.

– А где остальные? – мучительно задыхаясь после пробежки, спросила я.

Стив насмешливо взглянул на меня.

– Чтобы получить ответ на этот вопрос, придется еще немного побегать.

Я с завистью отметила, что его дыхание было ровным и лишь слегка учащенным. Похоже, все происходящее начинало доставлять ему удовольствие.