– Ты уже прочитала «Люблю секретных агентов»? – поинтересовалась я.

– Вчера закончила. Здорово получилось. Только я от Бобчика ее спрятала. Ты что, спятила? Я же просила тебя не упоминать о том, что на Бали я флиртовала с тем парнем, которого убили. А ты что делаешь? Не хватало еще, чтобы Бобчик прочитал, как мы резвились с ним в бассейне. Тоже мне подруга! Ты еще хуже пираний из «желтой прессы».

– Мало ли что я написала! Если возникнут проблемы, я скажу Бобчику, что это художественный вымысел. Он ведь даже не знает, что тебя обвиняли в убийстве Чиана.

– А вдруг он позвонит в балийскую полицию и узнает, что все это правда?

– На «бахаса Индонесиа»? – поинтересовалась я.

– Чего? – не поняла подруга.

– Это государственный язык Индонезии, – объяснила я. – Если он и позвонит в полицию, там почти никто не говорит по-английски, а если кто и говорит, так с таким акцентом, что Бобчик уж точно ничего не поймет.

– Будем надеяться, – вздохнула Адела. – Но все же я бы предпочла, чтобы твоя книга не попадалась ему на глаза.

– Так ты поэтому хотела меня линчевать?

– Линчевать? Тебя? С чего ты взяла?

– Как с чего? Я упомянула, что соседи хотели меня линчевать, а ты заявила, что это отличная мысль.

– Мысль действительно отличная, но ты тут ни при чем. Я имела в виду Бобчика. Вот его уж точно не мешало бы линчевать.

– О Господи! – вздохнула я. – Вы опять поссорились! Вы не могли бы хоть иногда для разнообразия устраивать перемирие?

– Перемирие? – яростно прошипела Адела. – Ты хоть представляешь, что он сделал?

– Думаю, сейчас ты меня просветишь.

– Он меня бросил! – драматически заявила Адела. – Что ты на это скажешь?

– Бросил? – притворно ужаснулась я. – Ты это серьезно?

На моей памяти Бобчик с Аделой бросали друг друга как минимум раз пятьдесят, а на следующий день снова ворковали, как влюбленные голубки.

– Более чем серьезно.

– Если так, то тебе не стоит беспокоиться, что он прочтет мою книгу. А что случилось?

– Лучше приезжай ко мне. Я не хочу говорить об этом по телефону. Заодно подумаем о том, как линчевать негодяя. Одна я с ним не справлюсь. Он сильный и весит в два раза больше меня.

– Ладно. Сейчас приеду, – согласилась я, твердо решив не принимать участия в линчевании нового русского, но пока не зная, как сказать об этом жаждущей мести Аделе.

– Значит, он уезжает в Канаду по делам фирмы? – удивилась я. – Так почему ты заявляешь, что он тебя бросил?

– А как это еще, по-твоему, называется? – возмущенно фыркнула Адела. – К твоему сведению, он собирается в Канаду на полтора месяца. На целых полтора месяца! И ты утверждаешь, что он меня не бросает?

– А почему бы тебе не поехать с ним? Или он не хочет?

– Конечно, хочет! Он мне все уши об этом прожужжал. Он мне так этим надоел, что я вчера от злости расколотила две любимые синие тарелки, которые привезла из Флоренции.

– В таком случае это ты его бросаешь, а не он тебя, – заметила я. – Не понимаю, почему бы тебе не съездить в Канаду? Все лучше, чем в Москве сидеть.

– А ты знаешь, куда именно он едет?

– Куда же?

– В Йеллоунайф, – многозначительно произнесла подруга.

– И что в этом такого? Судя по названию, он находится в английской части, а по-английски ты говоришь свободно, так что скучно тебе там не будет.

– Ты хоть имеешь представление, где находится этот Йеллоунайф?

Я отрицательно покачала головой.

– Это чертова провинциальная дыра на Большом Невольничьем озере.

– Большое Невольничье озеро… – Я попыталась припомнить карту Канады. – Кажется, это где-то на севере?

– Вот именно, что на севере. Северо-западные территории. Кругом одни болота, а морозы почище, чем в Мурманске в разгар зимы. Ты бы поехала в такое место?

Представив себе замороженное болото, я содрогнулась.

– Ни за что! Меня на север вообще калачом не заманишь.

– Между прочим, его папаша только что уехал в Италию, тоже по делам фирмы, – желчно сказала Адела. – А ведь это Бобчик мог в Италию поехать. Я просто уверена, что он специально выбрал Канаду.

– Зачем это ему? Фирмой ведь руководит его отец, так что отец Бобчика решает, кто куда едет.

– Я уверена, что Бобчик специально это сделал, – убежденно покачала головой Адела. – Я его насквозь вижу. Все дело в том, что он не выносит, когда я ношу мини-юбки. Мужчины глаз с меня не сводят, а он бесится и ревнует. Вот он и решил запихнуть меня в этот дурацкий Йеллоунайф в надежде, что я вылезать не буду из мехового комбинезона.

– Ты преувеличиваешь.

– А вот и нет! Я еще вчера ему все это высказала прямо в лицо.

– И как отреагировал Бобчик?

– Обозвал меня идиоткой. Вот тогда я и расколотила мои любимые тарелки. Ну ничего! Ты подала мне хорошую идею. Нужно его линчевать. Не до смерти, конечно, но так, попугать, чтоб запомнил.

– Ну уж нет, – твердо сказала я. – Делай что хочешь, но линчевать Бобчика я не буду. Ему и так от тебя достается. Почему бы тебе просто не остаться в Москве? Отдохнете друг от друга, может, потом меньше ссориться будете.

– В одном ты права, – задумчиво произнесла Адела. – Пора мне от него отдохнуть. Только пусть он не надеется, что я, как дура, буду в Москве торчать. Придумала! Мы с тобой рванем на полтора месяца на Таити!

– На Таити? – опешила я. – Ты спятила?

– А что ты имеешь против Таити? – удивилась подруга.

– Ничего, – пожала плечами я. – Просто я только что вернулась из Испании. Мне, между прочим, работать надо. Меня, к сожалению, не содержат фармацевтические магнаты.

– Какая тебе разница, где писать книги? – удивилась Адела.

– Большая. Если я поеду с тобой на Таити, у меня уж точно не останется времени на написание книг. К тому же у меня дела в Москве.

– Ну ладно, не хочешь на Таити, поедем на Ямайку или на Мальдивы. В конце концов, это не принципиально, куда ехать, лишь бы не на север.

– Нет, – сказала я. – Никуда я не поеду. Ни на Таити, ни на Ямайку, ни на Мальдивы. Я буду работать.

– Работать? – повторила Адела с таким выражением, как ненавидящая мужчин старая дева произнесла бы слово «презерватив». – Ты уверена? А если хорошенько подумать?

– Тут не над чем думать. Мой ответ: нет, нет и еще раз нет.

– То, что происходит сейчас, в криминальных кругах называют «мором на цветную масть», – сообщил диктор. На экране телевизора в подъехавшую труповозку загружали пластиковые мешки с телами. – «Цветной мастью» на воровском жаргоне называют представителей самого верхнего этажа криминальной пирамиды – элиту преступного мира. «Цветная масть» – это элитная прослойка блатного мира, признающая воровской закон и презирающая всех остальных, в том числе и значительную часть уголовников. Чистка проводится не только на территории России, но и за рубежом. За последние несколько месяцев были уничтожены воры в законе, возглавляющие отделения русской мафии за границей: Остап Шныков по кличке Юстас в Пакистане, Петр Басманов, Таиландец, в Голландии, Никанор Говоров по прозвищу Вишня на Филиппинах и Юрий Аствацатуров, кличка Собес, в Южной Корее.

Также были убиты лидер казанской группировки Степан Юхнаев по кличке Бельмо и Марат Латышев, вор в законе из Санкт-Петербурга, известный под прозвищем Чемодан. Сегодня список жертв пополнил печально известный московский криминальный авторитет Герман Шухайло по кличке Шухер. Шухайло с пятью телохранителями был расстрелян неизвестным около ресторана «Блатные разборки» на Цветном бульваре. Преступнику удалось скрыться.

Есть некоторые основания предполагать, что все убийства, как в России, так и за рубежом, были совершены Шакалом – киллером, человеком-легендой, совершившим более сорока заказных убийств политиков, бизнесменов и мафиозных авторитетов. Шакал, известный под разными именами, в том числе…

Я вздохнула и переключила программу. На РТР российские войска привычно перестреливались с чеченскими боевиками где-то в Урус-Мартанском районе. Диктор задавался вопросом, когда же наконец кончится война, да и кончится ли она вообще?