Скрип открывающейся двери застал меня врасплох. Понимая, что, возможно, я делаю самую большую глупость в своей жизни, я схватила с пола пистолет и, крепко сжав его руками, прижалась спиной к стене, больше всего жалея о том, что в помещении храма не оказалось ни одного укрытия.

«Теперь мне уж точно конец, – с тоской подумала я. – Если это полиция, она возьмет меня прямо над тепленькими трупами с орудием убийства в руках, а если это убийца, он меня прикончит».

Выпрыгнувший из-за ширмы человек не носил полицейской формы. Сердце взлетело куда-то вверх, застряв в горле. Время, казалось, остановилось, и я, как в замедленной съемке, наблюдала, как мужчина приземлился в классическую стойку стрелка, а дуло его пистолета четко и безжалостно нацелилось на меня. Тень оконных решеток на темном лице придавала ему зловещее выражение. Скорее почувствовав, чем разглядев, как его палец напрягся на курке, я, повинуясь инстинкту самосохранения, первой нажала на спусковой крючок.

Раздался сухой щелчок, и я не поняла, то ли это была осечка, то ли в пистолете не осталось патронов. Теперь мне уж точно конец. Я жала и жала на курок, уже без надежды, просто чтобы какими-то действиями заполнить пустоту до момента, когда наконец прозвучит ответный выстрел. Кровь пульсировала в висках, почти разрывая вены, в глазах у меня мутилось. Казалось, что, если он меня не застрелит сейчас, я сама умру, не выдержав нервного напряжения.

Щелкнув курком, наверное, в пятнадцатый раз, я ощутила, как страх переходит в злость. Почему этот негодяй не стреляет? Он что, решил поиздеваться надо мной, когда понял, что у меня нет патронов?

С другой стороны, то, что меня пока не пристрелили, было хорошим знаком. Если мне удастся подобраться поближе к этому типу и усыпить его бдительность, может, я даже сумею отнять у него оружие? Конечно, это было маловероятно – я всего лишь писатель, а не ниндзя, но попытаться стоило, хотя бы для очистки совести.

Только как, интересно, усыпить его бдительность? Может быть, для начала завязать разговор? О чем, интересно? Может, о погоде? Не слишком оригинально, но в подобных обстоятельствах оригинальность – не главное. Пока я раздумывала над вступительной фразой, потенциальный убийца сам решил проявить инициативу.

– Это ты? – с некоторым изумлением в голосе спросил он.

Возможно, он имел в виду: «Это вы?» Изъяснялся он по-английски, а в английском языке, как известно, «ты» и «вы» обозначаются одним и тем же словом.

– Не исключено, – несколько уклончиво ответила я.

В конце концов, откуда мне знать, за кого он меня принимает?

– Что ты здесь делаешь?

Убийца оказался на редкость любопытным.

Действительно, что я здесь делаю?

– С тобой разговариваю, – пояснила я, решив на всякий случай изображать круглую дуру, чтобы бандит расслабился и потерял осторожность.

– Это ты их убила?

– Делать мне больше нечего, – фыркнула я. – Я людей только в книгах убиваю. Этого мне более чем достаточно. Я вообще понятия не имею, кто эти типы.

– Черт возьми, как ты здесь очутилась?!

Ну вот, разозлила-таки его. Ничего, если надо, я тоже могу разозлиться.

– Гуляла! – огрызнулась я. – Мы что, знакомы?

– А ты меня не узнаешь? Впрочем, было бы странно, если бы узнала. Для европейцев все индонезийцы на одно лицо.

– У меня нет ни одного знакомого индонезийца, – покачала головой я. – Скорее всего ты меня с кем-то путаешь.

– Ирина Волкова? – поинтересовался убийца.

У меня забрезжила догадка. Одного индонезийца я все-таки знала. Лейтенанта полиции, который сначала арестовал, а потом отпустил Аделу. Я действительно не помнила его лица, только смуглый цвет кожи и черные волосы, как, впрочем, у всех его соотечественников. Неужели это он? Выходит, я чуть не убила полицейского? Мне повезло, что в пистолете не оказалось патронов! Впрочем, полицейскому повезло еще больше. Похоже, парень родился в рубашке.

– Лейтенант полиции Ляо Сианон, – напомнил он. – Мы с тобой встречались в прошлом году.

– Теперь вспомнила, – сказала я. – Ты меня арестуешь?

– Но ведь это не ты их убила? – Полицейский небрежно махнул пистолетом в сторону лежащих на полу тел.

– А для полиции такая мелочь имеет значение? Ты меня застукал над свеженькими трупами с орудием убийства в руках. И ты не хочешь меня арестовать?

– Не хочу, – покачал головой Ляо.

– Почему? – спросила я.

– Что «почему»? – не понял индонезиец.

– Но ведь я стреляла в тебя. Чуть тебя не убила. Вообще-то я не хотела тебя убивать, просто я приняла тебя за убийцу.

– Помолчи минутку, ладно?

Полицейский достал из кармана сотовый телефон и, набрав номер, что-то произнес на незнакомом мне языке.

– Дай пистолет, – потребовал он.

Я с изумлением наблюдала за тем, как он носовым платком тщательно стирает с оружия убийства мои отпечатки пальцев. Затем он бросил пистолет рядом с трупами.

– Пойдем, – сказал он.

– Как это пойдем? – удивилась я. – Ты соображаешь, что делаешь? Ты же улики уничтожаешь! На этом пистолете могли остаться отпечатки пальцев настоящего убийцы! Кроме того, ты должен дождаться приезда следственной бригады!

– Ты собираешься учить меня, как я должен выполнять свои служебные обязанности? – удивленно вскинул брови Сианон.

Как-то подозрительно он себя ведет. Не похоже, чтобы он всерьез собирался расследовать это дело. Может, он сам их убил? Поэтому и знает, что я невиновна?

– У вас в Индонезии полиция тоже работает на мафию? – поинтересовалась я.

Ляо мрачно посмотрел на меня.

– Есть две категории людей, которые я ненавижу, – чеканя слова, произнес он.

– Только две?

– Только две. Это женщины и писатели детективных романов.

– Намек поняла.

– Одно из двух. Или ты сейчас же пойдешь со мной, или я тебя немедленно арестую и посажу в тюрьму за убийство.

Я вздохнула:

– Так бы сразу и сказал. При подобной постановке вопроса я готова идти за тобой хоть на край света. Только ответь мне на один вопрос. Насчет женщин тут все понятно. А что тебе сделали писатели детективных романов? Неужели один из них увел твою жену?

– Если ты сейчас же не замолчишь, я тебя арестую.

– Молчу, – согласилась я. – Но только подчиняясь грубому нажиму. Прошу занести это в протокол.

Сианон глухо скрипнул зубами.

Я безмятежно улыбнулась ему в ответ.

Я молча следовала за индонезийским полицейским по узким тенистым аллеям, гадая, куда он меня ведет. Увидев цель нашего путешествия, я расхохоталась. В сетчатом заборе парка была аккуратно прорезана дыра, прямо как в Московском ботаническом саду. Похоже, Ляо посещал местные достопримечательности, не утруждая себя покупкой билетов. Одно из двух – или он хотел незаметно проникнуть в сад, или у местных полицейских такая же мизерная зарплата, как и у наших отечественных милиционеров.

Через минуту я склонилась к первому предположению, поскольку, после того как мы благополучно выбрались за пределы сада, Сианон пригласил меня поужинать с ним в ресторане.

– Но ведь ты сам недавно утверждал, что ненавидишь женщин и писателей детективных романов, – удивилась я. – К сожалению, я подпадаю одновременно под обе эти категории. Желание побыть в моем обществе – это что, одна из специфических форм индонезийского мазохизма?

– Мне нужно с тобой поговорить, – объяснил Сианон.

– Всего лишь поговорить? Это хорошо. Я уж было заподозрила, что ты собираешься меня отравить.

В глазах лейтенанта полиции сверкнуло раздражение.

– Речь пойдет об очень серьезных вещах.

– Что ты называешь очень серьезными вещами?

– Придет время – узнаешь.

Не слишком-то он вежлив. Впрочем, чего можно ждать от полицейского? Мент, он и в Индонезии мент.

– Ладно, – вздохнула я. – Это даже интересно. Не каждый день удается поужинать в компании женоненавистника.

Ляо покачал головой, но ничего не ответил.