– Затащите абордажные крюки наверх, парни, – обратился к двум братьям Дагна, разрубая, наконец, крюки штурмовой лестницы, и повернулся к тяжело дышащим копейщикам. – Делайте, ребята!

Роб и Олаф уже отыскали слегка обгоревшие рогатки и, привычно упершись в край лестницы, пыхтя от напряжения, столкнули ее вниз.

К братьям присоединились Фред и Аэсон, попутно выискивая в обгоревших перевернутых бочках целые стрелы, чтобы пополнить вновь опустевшие колчаны.

 Вскоре, когда крюки-кошки, гремя цепями, были собраны и сброшены во внутренний двор, защитники расселись под зубцами, расслабленно вытягивая ноги и откидываясь на холодный камень.

– Молодцы, парни, – одобрительно произнес дварф, оглядываясь на другие участки стены. – Славно потрудились.

По всей линии обороны люди отходили от горячки боя. Одни, сдернув повязки, прикладывались к фляге, другие курили трубки или жевали сухари. От стены до госпиталя протянулись цепочки санитаров с носилками, перетаскивая раненых, кого на койки, а кого и на операционные столы. У мэтра Галла и его коллег будет тяжелый день.

– Хорошо, что ты с нами, командир, – устало ответил Фред, прикрывая глаза. – Роб по тебе скучал.

Рябой хотел было что-то ответить, но только вяло махнул рукой. Все силы забрал бой.

Дагна нажал на две неприметные пластины по бокам своего шлема, и забрало поднялось, открывая его блестящее от пота лицо.

– Я тоже рад видеть вас живыми, – с теплотой в голосе сказал он, и присел на труп одного из панцирников.

– Так вот, – оживился высокий воин и, ткнув успевшего задремать брата локтем в бок, доверительно сказал, обращаясь к дварфу. – Мы ж специально искали тебя!

– Ну, а вышло так, что я нашел вас, – усмехнулся Дагна. – Давайте по порядку уж. Имена-то у вас есть?

– А как же, имеются! Минервус Галий О’Тол, – представился высокий, широко улыбаясь. – А это мой брательник, Ноч О'Тол.

– В смысле Ноч, как ночь? – уточнил дварф, переводя взгляд на широкоплечего воина. – Вроде как темное время суток?

– Точно так, сэр,– отозвался он, потирая ушибленный бок и недовольно косясь на брата. – Только мамаша была натурой сильно пьющей и малограмотной, оттого и записала меня с ошибкой.

– А меня и вовсе назвала в честь папаши, – сказал Минервус, устраиваясь поудобнее. – Захаживал к ней какой-то не шибко разборчивый аристократишка. Она частенько рассказывала, когда напивалась, как он орал, когда узнал, что ублюдок от портовой шлюхи носит его родовое имя.

– Минервус Галий, говоришь? – хмыкнул Дагна и шутливо кивнул. – А что, красиво.

– Да ну в бездну, – осклабился воин. – Зови меня Минус.

– Значит, Минус и Ноч? – дварф заглянул в поясную сумку и облегченно вздохнул – трубка была цела. – Ну хорошо. Я Дагна Тяжелый Молот.

– Да мы уж наслышаны, командир, – сказал Минус, перекладывая ножны с мечом так, чтобы они не мешали. – Говорю же, мы тебя искали.

– Так зачем искали-то? – удивился Дагна.

– Под твоим началом воевать хотим. Мы с брательником в кондотьерах ходим с тех пор, как меч держать научились. Надоело под разными знаменами кого попало сечь. Все-таки уже возраст.

– Возраст – это лет двадцать пять? – приподнял бровь Дагна.

– Ну ты хватил, командир, – возмутился Минус. – Двадцать три весной отгулял, а Ноч и вовсе на год младше.

– Да? А так и не скажешь. Впрочем, это не важно. У меня нет знамен, – покачал головой дварф. – И я тут не командир, просто знакомцы так называют.

– Ну не знаю, – Минус, сморщившись, прочистил пальцем ухо и щелчком отправил извлеченный мусор за стену. – Мы с одним графом в Цитадели встречались, так он нам бумаги подписал. Куда ты, туда и мы. Ноч, покажи ему!

Широкоплечий отвел край забрызганной орочьей кровью бригантины в сторону и аккуратно выудил многократно сложенный лист пергамента с хорошо знакомой дварфу печатью.

– Борода Зерора, что-то за последний месяц слишком много бумаг, – нахмурился Дагна, снимая латные рукавицы и принимая пакет. – Ну, поглядим, чем его милость Аргайл решил меня удивить.

«Дагна! Если вы читаете это письмо, значит, вы все же вернулись в Дентстоун, и они вас нашли. Прошу вас, как друга! Возьмите этих головорезов себе! Они уже передрались с половиной гарнизона Цитадели! Так дальше продолжаться не может. Вечно держать их в темнице накладно и глупо. Казнить вроде как не за что, а просто оставить в армии я их не могу. Подчиняться они никому не хотят, твердя, что им нужен самый, цитирую, «лютый» командир. Потому заберите их от греха подальше, прошу вас! Можете даже увезти из Дентстоуна, препятствовать вам никто не станет. За вас я не переживаю, мой друг. Уверен, если братья вдруг решат напасть, это будет последнее, что они сделают в своей жизни. Однако, что-то мне подсказывает, что подобного не произойдет. Смею полагать, что неплохо разбираюсь в людях, иначе ни за что бы не просил Вас взять их под свою опеку. Они не бандиты, просто мальчишки, всю жизнь посвятившие мечу и ставящие боевое мастерство превыше всего.

С уважением, ваш вечный друг, Конор Аргайл

P.S. И построже с ними, эти засранцы тут всех достали.»

– Дела, – вполголоса пробормотал Дагна, сворачивая листок и пряча его в поясную сумку. – Ладно, судя по всему, я все равно тут надолго завяз. Раз его милость просит построже, будем построже. Значит, лютого командира хотели?

– Самого! – воскликнул Минус, вскинув кулак, а Ноч согласно кивнул.

– Меня, значит, – пожевав губами, уточнил дварф.

– Тебя-тебя, командир!

– А слушаться-то будете? – прищурился Дагна.

– Тебя – будем! – с готовностью сказал Ноч.

– Встать! – неожиданно рявкнул Дагна.

Братья подскочили и вытянулись во фрунт. А следом за ними, недоуменно переглядываясь, начали подниматься и другие.

Дварф, поморщившись, махнул рукой Фреду и остальным, мол, вас это не касается, и, обращаясь к мечникам, указал на заваленную трупами лестницу.

– Убрать павших героев!

– Что? – переспросил Минус, делая вид, что не расслышал. – Мы воины, командир, а не…

– Тогда проваливайте ко всем бесам в задницу! – прорычал Дагна. – Повторять я не намерен!

– Есть, командир! – гаркнули воины и бросились исполнять приказ.

Фред подошел и уселся рядом с дварфом.

– Что теперь, Дагна?

– А теперь неплохо бы пообедать, – убежденно ответил дварф и, раскурив трубку, поднялся на ноги, выпуская густое сизое кольцо. – Но, к сожалению, мне некогда. Пора завершать дело.

Задул северный ветер, мощными порывами разрывая дымовую завесу от вражеских костров в клочья, пока не развеял без остатка.

– Вонючий пепел… – выругался Дагна, подойдя к краю стены и устало опершись о зубец.

Орочья орда никуда не делась, лишь отступила на несколько сотен метров, встав лагерем. Снова стучали молотки и звенели плотницкие топоры, огораживая линию перед биваками орков рядами заостренных кольев. Словно грибы после дождя росли сшитые из шкур многочисленные племенные шатры.

– Ну тогда точно обедать, – вздохнул дварф и подошел к спуску во внутренний двор. – Идем, герои, перекусим. Братья О’Тол, как я вижу, уже очистили нам лестницу.

Дагна вяло ковырялся в миске, в сотый раз перемешивая остывшую кашу, в то время как ложки его товарищей уже скребли по дну. Столовая была полна народа. Сменившись, солдаты стремились как можно быстрее набить живот и отправиться на заслуженный отдых, восстанавливать силы.

Аппетит дварфа пропал бесследно, когда он услышал разговор одной из групп воинов, зашедших в столовую и горячо обсуждавших появление новых отрядов, прибывающих с той стороны Глотки. Армия орков росла, тогда как гарнизоны шести атакованных фортов понесли значительные потери убитыми и ранеными. Со стороны госпиталя, даже сквозь стены, доносились стоны и крики обгоревших, порубленных, с засевшими в телах стрелами людей.