Но, несмотря на то, что Дагна искренне сочувствовал им, гораздо больше его заботило то, что путь к катакомбам оставался напрочь перекрытым вражеской ордой. Чутье дварфа упрямо подсказывало ему, что, несмотря на то, что оружие норгейров на этот раз не сработало, время утекает сквозь пальцы. Один дневной переход и закладка новых зарядов, один день отхода и с осадой будет покончено.
У Дагны оставалось только два варианта. Уходить прямо сейчас подальше отсюда и, один Зерор ведает, где искать новую информацию о Дренг-ин-Даре, или все же найти способ пробраться в эти клятые катакомбы. Если он уйдет, Дуринфал так и останется в блокаде, а потом, скорее всего, начнет разворачиваться сценарий, так живо описанный королем Гэрином. О независимости и процветании подгорного королевства можно будет забыть. Дентстоун падет, а следом и весь Исгард превратится в вотчину бронзовокожих и бог весть, кого еще.
Даже если предположить безумную идею, что Дагна смог бы спокойно жить, зная, что не справился, не сделал того, что должен был, фактически предал своих сородичей – как передвигаться по стране, где верховодят орки? Сутками не снимать брони, спать под кустами вполглаза, боясь попасться им на глаза? Где добывать себе пропитание? Как вообще тогда можно будет что-то отыскать?
Нет, дварф четко решил для себя, что не уйдет без боя, а его судьба теперь накрепко связана с Дентстоуном. Это его точка невозврата, его развилка на перекрестке, его путевой камень.
Он должен был найти способ. Но сколько бы дварф не думал, никак не мог найти его.
– Значит, надо просто довериться Зерору, – с мрачной решимостью тихо произнес Дагна и, наконец, принялся за еду. – Все не случайно.
За спиной послышался знакомый скрип старых доспехов, и на его плечо опустилась крепкая рука.
– Здравствуй, Дагна.
– Барон, – улыбнувшись в бороду, ответил дварф, кладя ложку и оборачиваясь.
На покрытом копотью лице Вильямина играла усталая улыбка, несмотря на то, что его броня носила тяжкие следы пережитого боя. Кираса и левый наплечник были усеяны вмятинами и трещинами, шлем с перекошенным забралом и пробитым куполом барон держал подмышкой.
– Сэр! – начали подниматься товарищи дварфа при виде рыцаря, но тот, махнув им рукой, поставил шлем на стол, расстегнул пояс с мечом и плюхнулся на скамью рядом с Дагной. Привалившись спиной к столешнице, барон шумно выдохнул, проведя по грязному лицу ладонью.
– Ты все никак не уйдешь, да? – осведомился Вил, брезгливо посмотрев на испачканную руку, достал из поясной сумки кусок чистой льняной ткани и, смочив ее водой из фляги, принялся старательно оттирать сажу.
– Все никак, – кивнул Дагна, вернувшись к трапезе. – Придется еще немного задержаться.
– И еще немного, и еще… Как обычно, в общем, – слабо ухмыльнулся Вильямин. – Люди говорят, что ты орудовал на западном участке между третьей и четвертой башнями?
– Я не разбирался. Где-то там.
– Впечатляет. Впрочем, я уже не удивляюсь.
– А ты?
– На восточной части, – проворчал барон, задирая подбородок, и тщательно вытирая шею. – Проклятые орки чуть не забили меня внутрь моих же собственных доспехов.
– Да вижу, – поморщился Дагна, глядя на искореженную броню товарища. – Как новый меч – пришелся по руке?
– Если бы не этот клинок, мы бы сейчас не разговаривали, – признался барон и ткнул за спину пальцем, указывая на братьев. – А это кто?
– Я Минус О’Тол, сэр рыцарь, – ответил за дварфа молодой воин. – А этот угрюмый – мой брательник Ноч.
– Ты его научил? – недовольно покосился на Дагну барон Вильямин и перевел взгляд на Минуса. – Разве я обращался к тебе, солдат? Впредь, запомни, либо сэр, либо рыцарь. Никак иначе. Впрочем, сейчас я так устал, что мне плевать. И что за нелепые имена? Минус, Ночь… Ночь как тьма?
– С вашего позволения, сэр, не Ночь, а Ноч, – вежливо поправил рыцаря широкоплечий юноша.
– Я так и сказал, солдат, – ответил барон. – Ночь.
– Нет, сэр, «ч» твердая – Ноч, – терпеливо покачал головой воин. – Видите ли, сэр, моя мамаша была натурой…
– О боги… – простонал Вил, раздраженно морщась. – Да мне плевать и на это!
– Это было грубо, сэр… рыцарь, – нехорошо улыбаясь, проговорил Минус. – Рекомендую…
– Закрой рот, солдат, пока я не разозлился, – холодно прервал его барон. – Перед тобой дворянин и старший по званию.
Минус насмешливо и с вызовом поглядел на Вильямина, но, наткнувшись на предостерегающий взгляд дварфа, буркнул слова извинения и вернулся к остаткам своей еды.
– Не сердись, барон, – не сводя с братьев глаз, попросил Дагна. – Молодые совсем, неотесанные. Граф Аргайл попросил присмотреть за ними. Обещали слушаться.
Минус, не выдержав, рывком встал.
– Командир, мы не дети и… – горячо воскликнул он, отмахиваясь от дергающего его за руку брата.
Кулак дварфа поднялся и с грохотом опустился на столешницу. Посуда подпрыгнула, едва не скатившись на пол, и раздался громкий треск дерева. Разговоры вокруг стихли. Солдаты за соседними столами замерли, не донеся ложек с кашей до ртов.
– Сядь, парень, – глухо прорычал Дагна. – Сядь, пока не стал одного со мной роста.
От дварфа исходила аура такой подавляющей мощи, что Минусу на миг показалось, что даже воздух вокруг него сгустился и стал горячим как раскаленный песок. Юноша, побледнев, нервно сглотнул и медленно опустился на скамью.
– Прости, командир, – опустив голову, тихо сказал он. – Такого больше не повторится.
– Не слышу, – процедил дварф.
– Прости, командир! Такого больше и не повторится!
– Все? – чуть подался вперед Дагна, с намеком стрельнув глазами в сторону барона.
Минус вскочил и, вытянувшись во фрунт, повернулся к барону.
– Прошу прощенья, сэр!
– Вольно, солдат! – кивнул ему Вильямин и тронул дварфа за плечо. – Следи за ними лучше, мой друг. В следующий раз на моем месте может оказаться кто-то гораздо менее лояльный. Увидимся позже, мне нужно зайти к кузнецам, подлатать доспех. Не прощаюсь.
– А где твой оруженосец? – спохватившись, спросил дварф, когда барон уже поднялся и, взяв шлем и меч, сделал шаг в направлении выхода.
Вил, помрачнев лицом, остановился.
– Том в госпитале. Получил стрелу в плечо, возле самой подмышки, перебило там что-то важное. Мэтр Галл пытается спасти ему руку.
Сказав это, барон резким шагом отправился прочь.
Дагна молча покачал головой и вновь повернулся к братьям, сверля взглядом то одного, то другого.
– Я не знаю, из какой клоаки вы вылезли и кого встречали на своем пути, но тут много хороших людей. Честных и доблестных. А еще тут хватает лиц голубой крови, что не погнушались встать в один ряд с бывшими крестьянами и сражаться с ними плечом к плечу. И барон как раз один из таких.
– При всем уважении, сэр, – кашлянул в кулак Ноч. – Но для того, кто встал в один ряд с бывшими крестьянами, этот рыцарь слишком заносчив.
– Ты прав, парень, барон с особенностями, что не умаляет его боевых заслуг и не пятнает чести. В конце концов, он в своем праве, как дворянин. Нравится вам это или нет. Мне, например, не нравится, но я смирился.
– Командир, но терпеть подобное отношение в принципе… – осторожно начал Минус.
– …придется, – закончил за него Дагна. – Вам придется терпеть подобное отношение, ребята, пока вы не обзаведетесь собственными титулами и ленными владениями с собственным замком. Потому что так устроен ваш людской мир, где дворяне и аристократы мнят себя ценнее и выше обычных крестьян и ремесленников, за счет которых, по сути, и существуют. Хотите это изменить? Ради Зерора, я не против. Но после победы. Мы друг друга поняли?
Братья переглянулись и согласно кивнули.
– Не забывайте, – продолжил дварф. – Несмотря на то, что в Тринадцатых Вратах собрались самые разные люди по самым разным причинам, в том числе и ради наживы, а кто-то как и вы, чтобы избежать темницы – теперь все это отброшено, как шелуха от ореха. Они защищают свой дом, свою страну, свое право на жизнь. Для многих этот бой оказался первым и последним. Если хотите строить из себя великих воинов и бретеров, то лучше сразу валите за стену к лагерю орков и там показывайте свою удаль все три секунды оставшейся вам жизни.
