В этот момент окружающие сумерки начали отступать, будто день захотел вернуться. Профессор машинально отыскал источник света. Небо сверху вниз рассекал особенно яркий болид. Падение длилось буквально секунды, после чего он вспыхнул и разлетелся сотнями моментально потухших искр.

Профессор направился к подножию холма, где, освещая фарами округу, стоял пассажирский «Урал». Водитель мирно сидел в кабине, опустив стекло, курил.

– Дай-ка, – резво вскочив на подножку сказал профессор в окно. Водитель не глядя протянул руку в темноту кабины, взял сумку и передал профессору. Из её недр появился смартфон. Связи не было.

– Не ловит здесь, – выдохнул в сторону водитель.

До людей донёсся хлопок. Профессор от неожиданности зажмурил глаза.

– Аркадий Константинович! – в охапку держа щуплую девчонку, с холма спускалась воспитатель. Девочка сидела смирно, отстранённо мотая головой. – Аркадий Константинович! Это не опасно?

– Нет, – протянул профессор. Он дальнозорко щурился в экран смартфона. – Что вы!.. Да как же тут…Вот!

Он поднял смартфон к небу.

– Наблюдаю феномен. Не припомню, какой метеорный поток приурочен к этим дням. Сейчас наблюдается такой, с относительно небольшим зенитным часовым числом, редкий. Был метеороид. В плотных слоях разрушился, – комментировал он запись.

Зрелище продолжалось. Трассера размеренно и беззвучно прошивали небо. По большей части звездопад оставался однородным и только вдалеке, на севере и северо-западе пару раз повторялись вспышки.

Аркадий Константинович помогал собирать по округе уже сонную, заскучавшую детвору, попутно успокаивая воспитателя, и, когда последний ребёнок уселся на месте, профессор погрузил телескоп под кунг и расположился у самого его края. Напоследок он достал блокнот и сделал схематичный набросок видимого звёздного неба.

Утром следующего дня профессор проснулся, как всегда, рано, но не спешил вставать с постели. От вчерашнего смятения не осталось и следа, и в приподнятом настроении он размышлял. «Что же вы так опешили, Аркадий? – обращался он к себе, – исключение из правил только подтверждает правило. Космос при всём его величии вправе сам решать, какому явлению быть».

Сев на край постели, Аркадий Константинович сделал пару разминочных упражнений и решительно направился на кухню.

– Феномены феноменами, а завтрак по расписанию! – сообщил он котёнку, безучастно наблюдающему с подоконника.

Небольшая кухня заполнилась ароматом крепкого кофе. На столе по очереди расположились кружка, подставка для яйца всмятку в форме сопла ракеты и чайная ложечка с гравировкой «ГАО РАН». Профессор в предвкушении окинул взглядом натюрморт. Внимание привлёк лежавший тут же блокнот. Аркадий Константинович взял кружку, сделал глоток и открыл его. Развернувшаяся зарисовка с утра раннего выглядела нелепо. Шмыгнув носом, профессор дорисовал к чёрточкам траекторий падающих метеоритов печатные пятиугольные звёзды. Не касаясь листка, он кончиком карандаша продолжил эти чёрточки вверх, пока они не уперлись в край.

– И всё-таки интересно.

Он встал и, заложив руки за спину, прошёл до кухонного гарнитура. Здесь он принялся задумчиво потирать пальцами веки. Раздался шлепок. Профессор развернулся и увидел распластавшееся на полу яйцо. На краю стола покатывалась из стороны в сторону подставка. Кот не спеша покидал кухню с полным отсутствием раскаяния. Мужчина рассеянно проводил взглядом нахальную холку, убрал учинённый бардак и вернулся к кофе.

– Дрейф радианта? Неправильная дата на часах?

Мужчина вернулся к зарисовке. На этот раз он кружочками обвёл отмеченные в качестве ориентиров небесные тела. Вырвав чистый листок, профессор подложил его рядом, и продолжил карандашом чёрточки. В месте, где они сходились, профессор нарисовал ещё один кружок покрупнее. Картинка стала похожа на иллюстрацию солнца, выполненную ребенком. Радиант находился высоко в зените. Украсив его центр жирным знаком вопроса и собрав в кучу всю канцелярию, профессор направился к компьютеру. Здесь он заново расположил листки в нужном порядке и принялся за работу. Процесс длился с десяток минут, и наконец на экране высветились цифры. Он записал их в кружок на листке, перечеркнул знак вопроса и довольный убрал карандаш за ухо.

«…если найдётся минутка, проверьте пожалуйста. Координаты прилагаю. С уважением, Белопольский А. К.» Профессор нажал «отправить», и письмо улетело.

Мужчину увлекла новостная лента. Здесь уже вовсю освещалась тема недавнего явления, кое-где даже прилагались любительские фотографии. Одни заголовки обещали конец света, другие намекали на очередные военные испытания. О добром знамении Весам и Львам вещала какая-то местная жёлтая газетёнка.

Через три часа раздался звонок.

– Аркаша, – голос был мужской, неуверенный и настороженный, последнее в большей степени. И очень знакомый. Профессор невольно напрягся. – Аркадий Константинович, здравствуй!

– Виктор Евгеньевич? Приветствую! Чем могу…

– Упустим любезности. Я к тебе по поводу вчерашнего.

Брови ползли вверх прямо пропорционально попыткам состыковать вчерашнее происшествие и звонок человека из прошлого.

– Да? Но…

– Буквально два часа назад мне, – говорящий кашлянул, – Нам звонили с ГАО. Предварительно с ними связались с Урала, из Екатеринбурга. Тут такое дело, – говоривший заслонил микрофон, с кем-то перекинулся словами. – В общем. Искренне взываю к отзывчивости, Аркадий Константинович, и прошу довериться мне. Времени болтать нет. Билеты у тебя на почте. С гостиницей разберёмся. Жду!

Трубку положили. Аркадий Константинович ещё долго стоял с брезгливой настороженностью глядя на аппарат в руке. Телефон лёг на подлокотник, и профессор следом опустился в кресло. Нахлынули воспоминания. Какое-то время он провёл в намеренно не затрагиваемых закоулках памяти, раскопанных внезапным звонком. Связанные с эти чувства пересекались с любопытством и удивлением, смешиваясь в бесформенную кашу. Блуждающий взгляд наткнулся на чёрный экран, и мысли резко вернулись к реальности. Сбитый с толку, он открыл почту. Среди кучи сообщений одно пестрело темой «Жду».

В смутном тумане мелькали сборы, поездка на такси в аэропорт, посадка на лайнер и перелёт. Не отразилось и то, как его встретили и усадили в дежурную машину, доставили в гостиницу. И вот он лежал в номере, свесив ноги с кровати, в наполовину снятой рубашке. Когда на часах был десятый час вечера, снова звонили. Профессор с осторожностью взял смартфон и нажал на приём.

– Вечер добрый, Аркадий Константинович! – голос был спокоен и энергичен. – Ну как вы там? Обустроились?

Профессор наконец выдохнул.

– Что же вы, Виктор Евгеньевич, смуту навели и пропали? Я тут не знаю, что думать.

– Не переживай, Аркаша, того требует ситуация. Хотя на самом деле расслабляться ещё рано. Астероид. Я так понимаю, тебе посчастливилось наблюдать вызванный им переполох. Я бы тоже посмотрел, но зафиксировали только любители, так как продлился он недолго. Значения этому никто не придал. А, как оказалось, придать нужно! Значит, звонят с Коуровской, просят проверить кое-какую информацию. Называют координаты. К разговору пришлось, сообщили чья наводка. Ох, Аркаша, если бы не ты, проморгали бы мы его! Задач у нас много, заняты все и не обратили бы внимания на поступившую информацию. А тут, понятное дело, приняли к сведению. И вот что мы имеем. Астероид, судя по всему, столкнулся с блуждающим скоплением каменного крошева, где-то недалеко, сгорающие частицы которого мы собственно и наблюдали. Причём, падение обломков покрупнее только предстоит увидеть. Он движется по траектории ни с какой другой не сопоставимой, а значит, не цикличной или с очень длительным циклом, а значит, он идёт транзитом через нашу Солнечную систему из межзвёздного пространства, понимаешь? В общем, я посчитал, что тебя это заинтересует. Да и нам не лишним будет авторитетное мнение. Я рад, что ты откликнулся, – как-то извиняясь добавил он. – Завтра к восьми за тобой прибудет авто.