Последний луч солнца скрылся за кронами могучих елей, уступив место огонькам сотен звёзд. Безоблачное небо огромным куполом накрыло тайгу севера Свердловской области. Слабый ветерок на удивление тёплого октября играл опавшими листьями и разносил запах хвои по всей округе. Покатый холм, верхушка которого слегка возвышалась над кронами обступивших его деревьев, был будто создан для астрономических наблюдений.

Спокойствие вечерних сумерек нарушалось задорными воплями играющихся детей. Молодая женщина, карикатурно разведя в стороны руки, на манер артиста, обращающегося к залу, семенила то за одним, то за другим сорванцом, неуверенно восклицая:

– Ребята! Ребята, ну что же вы!

Раззадорившихся детей взывания классного руководителя не волновали от слова совсем. Ровным счётом не замечался ими и поздний час – время, на минуточку, шло к началу одиннадцатого – который должен был бы навевать мелюзге сон. Весь класс разнёсся по этой более пологой части холма. Дети были везде. Отделившиеся стайки весело скрывались за холмом, заставляя сердце воспитателя замереть, огибали его и затем возвращались обратно, только чтобы повторить манёвр. Другие затеяли хороводы вокруг реденько растущих сосен, а какой-то мальчишка под восхищенные взоры однокашниц полез на одну из елей, обещая добыть достойный трофей. Может, даже белку.

Оставив безуспешные попытки подавить бунт, учитель собрала волю в кулак, приняла непоколебимую позу, скрестила на груди руки и произнесла:

– Так! – голос ещё не очень опытного педагога дрогнул. Девушка сделала над собой усилие и продолжила твёрже: – Значит, права была заведующая. Класс непослушный и ведёт себя плохо, – ни к кому не обращаясь и ни на кого не глядя декламировала она. – И как бы мне не хотелось, об отмене манной каши на завтрак и речи быть не может.

Тактическая хитрость возымела впечатляющий эффект. Услышав о вероятных ужасающих реформах, размазанный по территории бедлам опасливо переглядываясь сконцентрировался вокруг предводителя, всем видом показывая повиновение и гоня ужасные манные образы. Герой-охотник шлёпнулся на землю, не успев покорить и полутора метров высоты.

Для закрепления триумфа девушка выдержала паузу, сохраняя при этом строгий задумчивый вид, и продолжила:

– Об этом я ещё подумаю и приму решение позже. Аркадий Константинович, простите пожалуйста, мы готовы.

Невысокий пожилой мужчина терпеливо ожидал на самой вершине холма. Он стоял неподвижно, засунув левую руку в карман брюк, а правую положив на стоящий рядом портативный телескоп. Выцветший, но вполне приличный костюм-двойка терялся в вечерних сумерках. Темноволосая с проседью голова была слегка запрокинута к небу, взгляд карих глаз медленно и непринуждённо блуждал от звёздочки к звёздочке.

Очарованный звёздным небом в детстве, он пронёс эту искру сквозь прожитые года, и каждый раз как в первый, видя его, взгляд наполнялся теплотой и восхищением. Профессор задавался вопросом, почему эти огоньки, многие, возможно, давно уже погасшие, но ещё видимые далёкому наблюдателю, так искушают. И всегда знал ответ. Тысячи лет назад и, он был уверен, тысячи лет спустя люди будут интересоваться ими. Загадочность их заставляла древнего человека окружать звёзды сверхъестественным. До них нельзя дотянуться в отличие от земных чудес, и единственное, что оставалось, это сочинять домыслы. Вокруг них строились мифы и верования, благодаря им рождались древние боги и герои сказаний. Пока человек не осмелился порвать мистическую вуаль, построив и впервые взглянув в телескоп. Такие некогда надменные и далёкие, они вдруг стали ближе и растеряннее. На самом деле холодные и безразличные до детального рассмотрения, сохранят они безразличие к людским выдумкам и дальше, разрушая ту романтическую основу, созданную заложенным в человеке стремлением одушевить всё, что его пугает или восхищает. Убила ли наука тягу к ним? Не тут-то было. В отместку за потоптанную почву для поэтических порывов человек взялся яро исследовать всё, до чего дотянется телескоп. Техническую пропасть от самой первой простейшей конструкции до огромных систем радиотелескопов и космических обсерваторий человек преодолел в рамках вселенной в одно мгновение. Теперь мы, люди, имеем огромные базы данных сведений и фотографий, уже так смело пробуем пощупать небесные тела зондами-исследователями и строим планы о личном визите далёких миров. Пока ум человечества жив, будет тянуться он к этим мерцающим огонькам.

Оклик вывел его из раздумий.

– Аркадий Константинович! – воспитатель смущённо повторила: – Мы готовы.

Профессор прокашлялся в кулак.

– Продолжим. – Он повернулся к аудитории и громко начал: – Итак, мы уяснили, что не все эти огоньки, – он широким жестом провёл рукой по небу, – являются звёздами. Некоторые из них являются, например, планетами и спутниками, и сами по себе светиться не могут. Они отражают испускаемый свет ближайшей к ним звезды.

Профессор подозвал мальчишку с испачканной щекой. Герой-охотник, на лице которого были следы недавнего, так обидно провалившегося подвига, в надежде восстановить репутацию с удовольствием согласился. Он подбежал к профессору, встал солдатиком, вытянув руки по швам, косясь на стоящий рядом телескоп. Старик опустил левую руку на плечо мальчику, слегка наклонился поближе к нему. Правую руку с вытянутым указательным пальцем направил в небо.

– Видишь, – он взглянул на мальчика, убедился, что тот смотрит в нужном направлении, – вот эту яркую звёздочку?

На лице подопечного появился азарт, глаза старательно осматривали указанное направление. И секунды не прошло как он, найдя цель, утвердительно кивнул. Профессор выпрямился, обернулся к телескопу, припал к окуляру наведения. Вращая ручками тонкой настройки, он поймал объект в прицел и пригласительным жестом позвал мальчика. Юный астроном, приоткрыв рот припал к окуляру.

– Ого!

На абсолютно чёрном фоне виднелся круг светло-жёлтого цвета с мутными разнотонными радиальными полосами и линиями. Круг опоясывал наклонённый белый диск.

– Сатурн, – продолжил профессор. – Шестая по порядку от Солнца планета. Гигант, превышающий массой Землю в девяносто пять раз. В основном он состоит из газов и имеет относительно небольшое твёрдое ядро. Свет от нашего Солнца попадает на его поверхность, отражается атмосферой, и земной наблюдатель, – он коснулся указательным пальцем кончика носа мальчишки, – видит в небе огонёк.

Мальчик вернулся к соратникам. Воспитатель спохватилась, достала платок и отёрла им чумазую мордашку.

– Мерой яркости небесного тела называется видимая звёздная величина, – сложив за спиной руки вещал старик. – И чем ярче объект, тем она меньше.

В толпе девочка с большими бантами на косах выстрелила рукой в небо и весело вскрикнула:

– Звёздочка упала! – она ткнула локтем подругу. – Ты видела? Звёздочка упала!

Дети начали радостно охать и искать в небе виновницу суматохи.

«Скучный, старый пень», – пронеслось в голове Аркадия Константиновича. Профессор решил воспользоваться вспыхнувшим интересом малышей и увлечь их новой темой.

– Юная леди заметила явление, называющееся метеором. Небольшое тело космического происхождения, небольшие камешки, космический мусор, проходя через атмосферу Земли сгорают в ней, отчего мы можем видеть яркую полоску траектории. Особо яркие метеоры называются…

– Ещё одна! – раздался возглас из толпы. Малыши потеряли всякий интерес к старому астроному и внимательно разглядывали небо. Новоиспечённый юный наблюдатель за звёздами недвусмысленно покосился на телескоп.

Следующую минуту все присутствующие наблюдали звездопад. Яркие росчерки, то там, то тут пересекали тёмный купол. Враз появился болид чуть ярче остальных. Вспыхнув высоко, он почти коснулся горизонта, расчертив пополам небосвод.

Вся толпа была в восторге, за исключением профессора, которого смущало развернувшееся представление. Он растерянно взглянул на часы. На экранчике высветилась дата – 24 октября. «Для Драконид уже поздно, для Леонид рано».