Юрий однозначно был землеройкой, одержимым собирателем вещей не в себе. Матильда поняла это сразу. Все его телефоны окутывала дымка частиц из других осколков, в спертом воздухе бытовки клубилась нездешняя пыль. Матильда чуяла ее повсюду, она как будто оказалась в густом тумане, сотканном из слабых иномирных сигналов, и в этом тумане было что-то еще. Что-то мощное и манящее, зовущее всех, кто может услышать, ревущее, как сирена на невидимом маяке. От этого рева мутило. Кажется, те редкие люди, которые способны чувствовать подобное, называют это экзистенциальной тошнотой. Пытаясь отвлечься от неприятного ощущения, Матильда посмотрела в окно, на пустырь. Среди лопухов бензиновыми разводами переливалась старая лужа. Над лужей завис маленький металлический шар — он как будто прилетел на водопой.

— Вы рассказывайте, рассказывайте… — рассеянно проговорила Матильда, хотя пророк Юрий и так уже рассказывал — он не замолкал с тех самых пор, как они переступили порог его халабуды.

— Сигнал, набат, тревога, — бормотал он, шагая туда-сюда по единственному расчищенному пятачку. — Телефон для чего? Чтобы предупреждать. Абсолютно. Гонг, барабаны, костры, ракетницы — и телефон. Венец предупреждения. Что Белл сказал Ватсону во время первого в мире телефонного звонка? «Если вы меня слышите, бегите, бегите, бегите!» Абсолютно. Предупреждение движется сквозь время и пространство. Вот ты! — Юрий ткнул дрожащим пальцем в Славика. — Ты звонишь из полуночной Японии на утреннюю Аляску, чтобы рассказать о землетрясении, в котором погибнешь этой же ночью. Сигнальная ракета летит — а солдат уже мертв. Живой абонент — звено необязательное. Абсолютно! Ангел вострубил? Не-ет. Ангел позвонил. Не трубу поднял, а трубку телефона. Там отличная связь, аппараты лучшие. В раю. Заслужили. И любой может вострубить, поднять трубку и предупредить потомков о конце света…

— Чтобы его предотвратить? — спросил увлекшийся Славик.

— А это уже вне моей компетенции. Я человек маленький. Пусть предотвращением занимаются соответствующие органы. Абсолютно. Я получаю сигналы от обеспокоенных райских граждан — и я передаю куда следует. Но там… — Юрий указал на потолок, — там кто-то решил все замять. Замести под ковер. Письма уничтожаются, на звонки не отвечают.

— Избавляться от телефонов пробовали? — привычно поинтересовалась Матильда. — Закапывали, топили, отвозили в Самару?

Славик перевел камеру сначала на Матильду, а потом на окно у нее за спиной, в котором завис над лужей отполированный металлический шарик.

— Сударыня, кто из нас сумасшедший? Я их, по-вашему, столько лет собирал, чтобы в Самару везти?

Пророк подошел поближе, пригляделся к парящему шарику:

— Вот это знаете что? Там внутри аппаратура, чтобы за концом света следить. Из будущего. Не из нашего, из чужого, у нас-то будущего уже, хе-хе, нет. Абсолютно. И время там внутри ихнее, будущее. Дураки наши когда шар вскрывают, там всё от контакта с настоящим временем пш-ш-ш… Исчезает. Абсолютно. Потому и считается, что там пусто. Их в будущем надо открывать или в прошедшем, а наши разве умеют? Мне тезка звонил, космонавт. Рассказывал.

— Какой тезка? — Славик навел камеру на шар.

— Гагарин Юрий. Сударыня, он у вас хоть в школе учился?

— Он необучаемый. Все телефоны звонят или только определенные? — продолжила опрос Матильда.

— Все, — вздохнул пророк. — Бывает, что все сразу как зазвонят среди ночи… Житья нет, абсолютно. Я им: изверги, не возьму, человеку для здоровья надо спать девять часов минимум! На матрасе средней жесткости, в хорошо проветриваемой комнате…

Он почесал грудь, и на мятой рубашке проступила кровь от содранных болячек. Славик вспомнил, что интернет-аудитория обожает рассказы о преодолении разнообразных психических расстройств.

— Извините, не отвечайте, если не хотите, но я заметил эти порезы. Какие эмоции вы пытаетесь заглушить при помощи физической боли?..

— Сударыня! — повернувшись к Матильде, взвыл Юрий. — Я отказываюсь разговаривать с этим троглодитом! Это, во-первых, абсолютно беспардонно! Во-вторых, я больной, что ли, — сам себя резать! Это же оно и есть, я писал неоднократно! Агрессивное воздействие! А я не успеваю просто. Как тут успеешь? Тра-та-та — и трубку бросили. Абсолютно! А если в туалет надо человеку? А если ни ручки, ни книжки их чертовой вот именно в эту данную конкретную секунду под боком нет?..

— Книжки? — вскинула бровь Матильда.

***

Телефонная книжка на вид была самая обыкновенная: на пружинках, с выдавленным на клеенчатой обложке олимпийским медвежонком. Она была наполовину исписана чьим-то аккуратным бисерным почерком, экономно использующим каждую клеточку: «тетя Света» — и номер, «Никита Сергеевич» — и номер.

— Это вот по старой квартире сосед, пожар, это начальник бывший, инфаркт. — Юрий неспешно перелистывал перед гостями страницы. — А это брат мой младший, передоз. Я на нем и не выдержал… Позвонил. Она ж, пока сам первым не позвонишь, спокойно лежит. Книжка. Вроде и не при делах. Абсолютно.

— И брат ответил?

— Само собой, обрадовался! И мать потом ответила, слышно только плохо было. Она лет тридцать как померла. Они чем старше, тем больше так, знаете… булькают. Покойники. Абсолютно. И вот я первым позвонил — а они того и ждали. Запеленговали меня, ну. Звонят и звонят. Мои покойники, чужие — все звонят. Предупреждают. Абсолютно. Им там лучше видно, где какая угроза. Высоко сидят, далеко глядят. А я вроде секретаря у них, звонят и звонят, звонят и звонят…

Матильда обвела россыпи телефонов взглядом:

— Но сейчас они молчат. И даже не подключены.

— Им наша связь ни к чему. Абсолютно. У меня рабочий аппарат всего один. — Юрий вытащил из кармана смартфон с серебристой рыбкой на корпусе. — Только по нему они и не звонят. Включен — значит для живых.

— У меня тоже «килька», камера за свои деньги супер, — решил щегольнуть осведомленностью Славик.

— И при вас они звонить не станут, — не обращая на него внимания, продолжал сетевой пророк. — Абсолютная секретность. Информация государственной важности.

Где-то на середине книжки бисерный почерк менялся на другой, торопливый и нервный. Его обладатель тоже старался использовать все свободные клеточки, но книжка подходила к концу, осталось всего несколько страниц.

— Им ответ нужен. Чтоб я, значит, перезвонил и отчитался, что все передал. Я номера сначала сюда и записывал, учет вел. Чтоб порядок, абсолютно. А теперь уже где придется. Сами видите. Каждую минуту звонки, а рук у меня не десять! — Юрий вздохнул и почесал заживающие цифры на предплечье. — А что не успеваю, то… само вот записывается. Я согласия не давал! Это агрессивное воздействие!

— А вы не пробовали сразу в свой телефон забивать? — не выдержал Славик, мозг которого уже лихорадочно искал несостыковки и возможные пути к спасению пророка Юрия. — Или надиктовывать? А если выбросить и книжку, и все аппараты? И что, получается, у покойников на том свете тоже есть телефоны, прямо с номерами? А какие у них там коды? Им можно взять и позвонить?

— Им не нужно звонить, — с нажимом произнесла Матильда.

Она сразу пришла к выводу, что дело тут не в покойниках, не в нюансах записи потусторонних телефонных номеров и даже не в возможном конце света, о котором космонавт Гагарин пытался предупредить своего тезку через загробный коммутатор. Дело в книжке.

Это, похоже, была самая сильная вещь не в себе из всех, что сумел найти и притащить в свою бытовку сетевой пророк. Возможно, телефоны никогда не звонили и мертвецы не булькали в трубку, а цифры, порожденные воспаленным воображением, Юрий вырезал на себе сам. Недаром Матильда заметила среди телефонов, в углу, перочинный нож с подозрительными бурыми пятнами на лезвии. Телефонная книжка, вещь не в себе с чувственными проявлениями, прошедшая через много слоев и накопившая достаточно энергии, прицепилась к злосчастному собирателю и теперь медленно его поедала. Матильда сомневалась только в том, была ли книжка классическим предметом-паразитом или все-таки предметом-медиумом, посредником между этим осколком человеческого мира и чем-то еще…