– Странный случай, скажу я вам, – признала доктор, прочтя документы. – И вы подозреваете, что это преступление?

– Просто догадка.

– Я не могу обещать многого, – сказала ему Сайкс, кладя документы себе на колени и ожидая объяснения.

– Я… – заколебался Чеймберс. Он еще не успел полностью разобраться в собственных мыслях. – На месте проишествия были десятки следов, но ни одного, оставленного босой ногой. Я отправил офицеров прочесывать округу всю ночь напролет и обыскивать ближайшие мусорные баки. Ни обуви, ни одежды найдено не было.

– В соответствии с вашим отчетом он был там по меньшей мере двенадцать часов. Этого времени вполне достаточно, чтобы следы повредились или полностью исчезли. Вчера была плюсовая температура?

– Едва.

Доктор пожала плечами, словно говоря: «Ну вот».

– Я не понимаю, как он мог так далеко зайти голышом в лондонский парк незамеченным.

– Случались и более странные вещи, – сказала Сайкс, которой, похоже, очень нравилась роль адвоката дьявола.

– Ладно. Это возможно.

– Не мог ли он где-нибудь закопать свою одежду?

Чеймберс собирался отвергнуть эту теорию, но затем решил, что это на самом деле очень хорошее предположение. Он откинулся на стуле и снова потер свое уставшее лицо, чувствуя, что проигрывает в этой битве.

– Ладно, ладно, – сказала Сайкс. – Я взгляну на него сегодня утром. Идите домой. Отдохните. Позвоните в обед.

Чеймберс одарил ее изможденной улыбкой:

– Я ваш должник.

По глупости Чеймберс подумал, что перед уходом наведаться на свое рабочее место, до которого ему не удавалось добраться всю смену, было хорошей идеей. Он вошел в офис и обнаружил, что кто-то нашел применение потрепанным рождественским декорациям, водрузив пятифутового снеговика на его кресло и укрыв его компьютер одеялом ваты. Выжидающие лица разразились смехом, когда он открыл верхний ящик своего стола и обнаружил, что он набит искусственным снегом. Изобразив улыбку, он подыграл остальным, несмотря на то, что уровень бардака граничил с коварным умыслом.

– Пригнись. Пригнись. Пригнись, – предупредил детектив-инспектор Грэм Льюис, когда-то бывший вежливым юным офицером, а теперь являвшийся одним из немногих оставшихся у него друзей. – Босс тебя ищет.

Чеймберс сгорбился за безвкусным снеговиком, когда Льюис с учтивой улыбкой сказал:

– Доброе утро, босс.

– Не будь таким лизоблюдом, Льюис.

– Хорошо, сэр… Ладно. Он ушел.

Распрямляясь, Чеймберс махнул рукой в сторону стола:

– Я так понимаю, ты уже слышал?

– Ты же знаешь, здесь молва распространяется быстро, – кивнул Льюис. Он поколебался, так как ему практически всегда выпадала участь приносить плохие новости, предостерегать его о бюрократическом дерьме, которое скоро свалится на его друга. – Ты поднялся, чтобы осмотреть тело в ту же секунду, когда решил, что это безопасно. Что бы ты ни делал, не говори «Я думал, он мертв», или «Он выглядел мертвым» или что-либо из этого разряда. За это полетят головы, и Хэмм будет замахиваться на твою. Теперь убирайся отсюда, пока он…

– Чеймберс!

– Черт, – прошептал Льюис.

– Да, босс? – отозвался Чеймебрс через комнату. Его коллеги сидели с такими же язвительными лицами, очень желая узнать, когда и как он подошел к стране чудес на своем рабочем месте.

– В мой кабинет! Сейчас же!

– В ту же секунду, когда решил, что это безопасно, – тихо напомнил ему Льюис.

Главный детектив-инспектор Хэмм занимал эту должность восемнадцать месяцев. Это достаточно короткий период для того, чтобы его близкие друзья на вышестоящих должностях и бывшие сослуживцы уже стали считать его одним из своих и эти давние связи могли предотвращать любую критику в сторону очевидного фаворитизма и сомнительных критериев повышения. Хэмму хватило здравомыслия, чтобы поубавить свое неприкрытое недовольство и оскорбительное поведение в сторону Чеймберса со времени вступления на должность, что только сделало его нападки менее предсказуемыми.

– Садись, – сказал Хэмм, и Чеймберс послушался. – Ну… какого хрена?

– Все описано в отчете, сэр. – Чеймберс поморщился, он не хотел, чтобы это прозвучало настолько саркастично. – Я прибыл на место, где мне объяснили ситуацию. В тот момент, как я решил, что это безопасно, я забрался наверх к жертве.

– Жертве? – фыркнул Хэмм, чавкая жвачкой, которая, казалось, всегда была у него во рту. – «Никаких признаков травмы» и он просто там сидел, он очевидно сам это с собой сделал. Это все равно что я бы назвал свою толстую задницу «жертвой» моей любви к KFC.

– Тогда к «погибшему», – сказал Чеймберс. – Я убедился, что он был еще жив на тот момент, и немедленно потребовал вызвать «Скорую».

– Ага, – сказал Хэмм, выпучив глаза и выискивая в своем подчиненном любые признаки слабости или сомнения.

– При всем уважении, сэр, – Чемберс снова поморщился: ему нужно было перестать это добавлять, – я закончил смену два с половиной часа назад. У меня нет сил.

После ребяческой попытки переглядеть его Хэмм пренебрежительно махнул ему:

– Тогда иди.

Встав, Чеймберс потянулся к дверной ручке.

– И последнее, – выпалил Хэмм, останавливая его. – Что ты думаешь об этом констебле Винтере?

Руководству явно хотелось кого-то наказать. Лицо Чеймберса осунулось. Он заставил себя выглядеть невозмутимым и повернулся к своему боссу:

– О ком?

– Об Адаме Винтере. Он записан у тебя в отчете как первый офицер, прибывший на место, – сказал Хэмм, поднимая папку со своего стола.

– А. Наполовину первый, – сказал Чеймберс. – С ним была напарница.

– Не имеет значения. Это была работа Винтера… Так что?

Чеймберс быстро обдумал свои немногочисленные варианты.

– Некомпетентен, – жестко ответил он. – У меня самого возникала мысль написать на него жалобу. Типичный детектив-аматор – он не способен отставить в сторону собственное эго даже для того, чтобы справиться с элементарными вещами. Я настоятельно рекомендую вам проследить, чтобы его уволили за этот бардак.

Хэмм выглядел слегка удивленным его бесстрастной реакцией:

– Да ну?

– Да… сэр, – сказал он, на этот раз уже специально.

– Что ж, я однозначно приму твой совет к сведению. Можешь идти.

Чеймберс кивнул и закрыл за собой дверь, надеясь, что его губительное мнение об офицере убедит их начальника принять правильное решение.

В 10:35 утра Чеймберс ввалился в свой лофт в Камдене. Это было его несчастливое, но вовремя перешедшее к нему наследство, жилище, которое стало полезной подмогой среди завышенных цен лондоского рынка недвижимости. С урчащим от голода желудком он пошел на кухню, где обнаружил записку на дверце холодильника:

Он улыбнулся и, сняв записку, помедлил, прежде чем выбросить ее в ведро, чувствуя себя необъяснимо виноватым за то, что избавляется от чего-либо, оставленного для него Евой, пусть даже самого незначительного. Открыв ящик, он засунул ее под стопку инструкций к микроволновке и автоответчику, где, как он надеялся, она никогда ее не найдет.

– Что с тобой творится? – отругал он себя, устраивая набег на холодильник в поисках остатков еды, прежде чем отправиться в спальню.

Он только снял рубашку и закончил чистить зубы, когда зазвонил телефон. В своем изможденном состоянии он забыл отключить его из розетки. С тоской взглянув на кровать, он прошел обратно по коридору и взял трубку.

– Да?

– Детектив? Это Шарлотта Сайкс… с работы.

– А, здравствуйте, – сказал Чеймберс, гадая, как судмедэксперту удалось достать его номер.

– Извините, что беспокою вас дома. Мы можем поговорить позже, если хотите.

– Нет. Все в порядке, – зевнул он, вытягивая свободную руку, чтобы схватиться за деревянную балку над головой.

– Я просто подумала, вы захотите сразу узнать, что вы были абсолютно правы.