– Конечно-конечно.

Мировая Судья смерила девушку недоверчивым взглядом и прошла в салон.

За Больцер в самолёт проследовала целующаяся молодая парочка в одинаковых белых футболках с изображением обнимающихся котят. Один котёнок был голубого цвета, другой розового.

– Здравствуйте! У нас начинается медовый месяц! – не сдержалась девушка. – Мы всего три дня, как поженились. Жить друг без друга не можем! Правда, Юра?

Она чмокнула мужа (на вид паренька лет двадцати пяти) в шею.

– Правда, Маша, – ответил Юра и поцеловал избранницу в макушку.

– Приятного полёта, – улыбнулась бортпроводница.

– Mademoiselle, parlez-vous français? (Мадемуазель, вы говорите по-французски?)

Среди пассажиров оказался француз.

– Oui, – ответила девушка.

Дальше – на языке Дюма:

– Меня зовут Андрэ Жарр. Умоляю, мадемуазель, помогите мне. Я очень боюсь летать. Не могли бы вы налить мне перед полётом сто граммов коньяка. А лучше сто пятьдесят. Я тогда благополучно усну и просплю до приземления. Будьте так любезны.

– Хорошо. Проходите, месье, присаживайтесь на своё место, я чуть позже подойду к вам.

– Merci beaucoup.

– S’il vous plaît.

Разошлись.

И так с каждым… Каждому требуется уделить хотя бы немного внимания, каждого необходимо поддержать, одарить бело снежной улыбкой. Кто-то из пассажиров боится летать и не упускает возможности рассказать об этом незнакомой голубоглазой стюардессе, кто-то давно мечтал побывать за границей, и наконец-то мечта его на грани осуществления, у кого-то в Каире женятся друзья, и они летят на свадьбу всей семьёй, хотя цены, согласитесь, кусаются, а кто-то неразговорчив и хмур.

Ровно сто сорок различных биографий заняли свои оплаченные места. 8C тут же зашуршало конфетой, 12B зажевало жвачку, 15F, не дожидаясь речи капитана, попыталось заснуть, 19D никак не могло понять, на что надо нажать, чтобы откинуться назад, 22F фотографировало вид из окна.

До вылета оставались считанные минуты…

– Девушка! – вдруг поднялся со своего кресла лысый мужчина в мятом пиджаке. – Можно вас на секундочку?

Голубоглазая в одно мгновение оказалась рядом:

– Что-то не так?

Мужчина наклонился поближе к девушке, и от него повеяло вчерашним недорогим алкоголем, заговорил негромко:

– Послушайте, со мной рядом едет ребёнок, а я, уж поверьте, знаю, что такое летать с детьми. Мне крайне необходим отдых, я в последнее время плохо сплю, а этот пацан не даст мне ни минуты покоя. Поменяйте меня с кем-нибудь местами. Или переведите в бизнес-класс, я доплачу.

Настойчивая интонация выдавала непринятие отказа. На лице бортпроводницы отобразилось сомнение.

– Нет-нет, девочка, ты не понимаешь. Моя фамилия Успехов…

Голубоглазая пожала красивыми плечами:

– Правилами кампании запрещено пассажирам пересаживаться.

Лысый оскалился:

– Это что за правила такие?! Я – писатель, мне необходим отдых, – лысый глубоко выдохнул, и пары алкоголя дали девушке пощёчину. – Вы, наверное, не читали моих книг?..

– Не читала.

– Это заметно!

– Дениска! Не балуйся, сиди на месте! – послышался женский голос.

Но непослушный Дениска всё-таки спрыгнул со своего кресла и подошёл к лысому мужчине в мятом пиджаке.

– Чего тебе, парень? – отвлёкся тот от разговора с бортпроводницей.

Мальчик, заинтересованно глядя на высокого дядю, протянул ему кусочек надкусанного овсяного печенья.

Голубоглазая, увидев эту картину, сдвинула красивые бровки в умилении.

Но писатель отреагировал иначе. Устало потёр красные глаза, покачал головой:

– Вот видите. Я предупреждал, он меня с ума сведёт. Немедленно пересадите.

Переместимся ненадолго в кабину пилотов.

Пухлая ладонь ритмично отбивала по объёмному животу гомерическую дробь.

– Приготовьтесь, финалочка! Ха-ха! А мужик ей отвечает: «Спасибо, не надо, я на следующей выхожу». Хе-хе-хе! – Громкий искренний смех завибрировал по стёклам. – Прикольно, да?.. Она ему: «Ваши яйца подержать?» А он ей: «Спасибо, не надо, я на следующей выхожу!» Хо-хо!.. Смешно? Это я вчера у кого-то на странице вычитал. – Ещё несколько ударов пухлой ладонью по животу.

– Лобков, – грустно, но резко прервал гогот второго пилота капитан Кротов, бессмысленно глядящий в одну точку перед собой.

– Чего, Олег Виталич?

– Сколько тебе лет?..

Круглощёкий Филипп Лобков ответил в своём стиле:

– С утра было двадцать семь! Посмотрим, что изменится к обеду! – и рассмеялся ещё задорнее.

Смех у Лобкова был заразительным и Кротов на мгновение даже почувствовал, что немного заражается… но сумел не поддаться.

– Двадцать семь – нормально. Чего ж ты до сих пор не женат?

Вопрос, показалось, задел второго пилота:

– Спро́сите тоже… Это ж вам не в магазин за хлебом сходить. Не знаю, чего не женат. Не каждая женщина достойна такого дорогого подарка, как я, – засмеялся уже не так уверенно.

– Понятно, – Кротов потерял интерес к собеседнику и продолжил бессмысленно смотреть в одну точку.

Около минуты молчали…

– А чего вы, Олег Виталич, не женаты?.. Вам-то лет явно побольше, чем мне.

Кротов дёрнул желваками:

– И на мою долю свадеб хватило.

– Ну понятно.

– Я был женат.

– Были?.. – искренне удивился Лобков.

– Дважды.

– Дважды?!

Капитан судна строго посмотрел на второго пилота:

– Чего ты орёшь? Да, был женат дважды.

– Ну вы даёте! А почему не рассказывали?.. – сел поудобнее в кресле. – А отчего разводились?.. С первой женой – понятно, были молодые, сами не знали, чего хотели, а потом огляделись… Это как в том анекдоте…

– Лобков! – вновь резко остановил собеседника капитан.

– Ой, простите, я лишнего, как всегда…

– Знаешь, что мне в тебе нравится, Лобков?

– Что же?

– Твоя неподдельная искренность.

Пауза.

– Олег Виталич… – скромно обратился Филипп к капитану. – А мои анекдоты вам разве не нравятся?..

Пауза такой же продолжительности, что и предыдущая…

Смех!

Кротова прорвало.

Живой!

Настоящий!

Олег наконец-то позволил себе свободно рассмеяться!

– Нравятся, Лобков! Ха-ха!.. Я от твоих анекдотов без ума! – сквозь проступившие на глазах слёзы прокричал Кротов.

– У меня их и не на один рейс припасено! Не соскучитесь!

– Ха-ха!

– Хи-хи!

Немного отсмеялись, выдохнули. Кротов открыл бутылку воды, сделал несколько жадных глотков, протянул Лобкову. Тот не отказался. Напились, откинулись на спинки кресел.

– Забавный ты малый, Фил. Смешной. Ты, наверное, Жизнь сильно любишь?

Вопрос, казалось, не совсем вытекал из разговора да и вообще был из разряда философских, а с философией у Лобкова всегда были недопонимания. Но молодой человек всё равно ответил:

– А чего её не любить, Олег Виталич?.. Самолёт тёплый, облака мягкие, форма красивая – девчонки засматриваются… иногда. Я с детства мечтал пилотом самолёта стать. Можно сказать, мечта осуществилась.

– Поздравляю тебя, Фил.

– Меня моя Жизнь устраивает! О! – щёлкнул пухлыми пальцами. – Анекдот в тему! Умирают одновременно немец, француз и русский…

– О боже!

…Но как это обычно бывает, разговоры прерываются в самый захватывающий момент. Анекдот так и останется нерассказанным.

Дверь в кабину отворилась, в проёме показалась прелестная головка голубоглазой бортпроводницы.

Лобков среагировал на её появление быстрее капитана:

– Что-то случилось, Ева? Требуется какая-нибудь помощь?

Девушка скромно улыбнулась второму пилоту и заговорила в сторону Кротова:

– Олег Витальевич, там этот писатель совсем… распоясался. Требует пересадить его в бизнес-класс. Деньги предлагает. Ребёнок ему, видите ли, мешает.

– Так пересадите. В чём проблема? – безэмоционально отреагировал капитан.

– Но у нас ведь запрещено. Да и места все заняты, вряд ли кто-то согласится.