– Не хотела б не дала.

Однажды после концерта в Доме композиторов Дарья стояла в фойе с коллегами: обсуждали, куда пойти отмечать удачное выступления квартета в новом составе – контрабасиста на замену нашла она, подняв свои студенческие связи.

В разгар беседы к Дарье подошел скромно одетый мужчина и протянул корзину с белыми хризантемами:

– Я ваш поклонник. Это счастье – слушать, как вы играете!

Дарья не успела ответить. Словно из-под земли появился муж:

– Слышишь, ты, быдло, – закричал он срывающимся на тенор баритоном, – я запрещаю тебе так пялиться на мою жену! И забери свой убогий веник!

Гера вырвал из рук Дарьи цветы и швырнул в сторону. Тупой звук удара о колонну, и хризантемы, вставленные в пропитанную водой губку, вылетели из корзины. Дарья чувствовала на себе недоумевающие взгляды коллег и готова была провалиться сквозь мраморный пол. Поклонник пролепетал что-то невнятное, быстро забрал в гардеробной свое пальто и исчез за входной дверью.

В ресторан Дарья не поехала. Дома заперлась в ванной и прорыдала часа два.

На следующий день Гера подарил Дарье необхватный букет бордовых роз. А вечером за ужином в ресторане торжественно вручил бриллиантовое колье в бархатной коробочке. Непривычно жалостливым тоном сетовал, что Дарья провоцирует него на приступы ревности. Ну, зачем этот хлюпик ей цветы дарил? Зачем она ему улыбалась, делая больно собственному мужу, который ее любит?..

Через три месяца после свадьбы Гера впервые ударил Дарью. Она приехала к родителям, рассчитывая на поддержку, но мать выпроводила обратно к мужу, даже не выслушав объяснений дочери.

Гера принуждал Дарью к сексу. Возражений не терпел. Всегда получал свое. Он запрещал запирать ванную, когда жена мылась. Заходил голый, отодвигал дверцы душевой, накручивал мокрые длинные волосы Дарьи на кулак, выводил из кабинки, опускал на колени и брал сзади. Если она пыталась вырваться, угрожал сломать палец или руку. И она терпела, кусая в кровь губы и пуская молчаливые слезы.

Муж мог подойти на кухне, когда Дарья готовила, взять нож, развернуть ее к себе и, глядя в испуганные глаза жены, последовательно разре́зать майку, шорты, трусы, лифчик. Потом опускал Дарью на колени и заставлял сделать ему минет. Она сдерживала рвотные позывы, но высвободиться не могла: Гера крепко держал ее голову и с неистовством насаживал на себя рот жены.

Кончал он всегда в Дарью. Она переставала дышать. Почти умирала. Потом на негнущихся ногах шла в ванную. Тщательно полоскала рот и чистила зубы. Герман смотрел, как она моется и тихо постанывал, удовлетворяя себя еще раз.

Лучшая подруга, узнав, что Гера поднял на Дарью руку, равнодушно заметила:

– За такие деньги можно и потерпеть.

– Потерпеть? – опешила Дарья, – Мне приходится в жару носить блузки с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки.

– Бьет, значит – любит.

– Варя, почему ты – моя подруга, встаешь на его сторону? – от обиды хотелось расплакаться.

– Потому что знаю, каково это – жить в нищете и считать копейки. А ты мужа, вон, какого отхватила и сидишь тут, жалуешься на жизнь.

– Я не на жизнь жалуюсь! – воскликнула Дарья. – Я с тобой личным поделилась!

– Тише, – Варвара положила руку на ладонь подруги и оглянулась на сидящих за соседними столиками людей. – Не устраивай спектакль: оно того не стоит – это все житейские дела. Не бывает идеальных браков, поверь мне: трижды проверяла. И с тех пор обхожу ЗАГСы стороной. Но раз уж ты выбрала этот хомут, терпи: жене такого мужчины надо научиться на многое закрывать глаза, а не витать в облаках. Тебе через два года тридцатник стукнет, а ты все в принцев веришь.

Дарья убрала в сумочку мобильник и встала:

– Спасибо, дорогая, поддержала.

– На правду не обижаются, подруга.

– Извини, мне пора на репетицию.

Как-то Дарья осталась у Варвары ночевать. После пары-тройки бокалов вина подруга принялась смаковать интимные подробности отношений с очередным любовником и стала забрасывать Дарью нескромными вопросами. Та, не выдержав напора, краснея от стыда, поведала как именно предпочитает муж ее любить.

Выговорившись, Дарья заплакала:

– Я его ненавижу…

Варвара округлила глаза:

– Ну ты и дура… Любая баба все бы отдала, чтобы только завладеть таким необузданным кобелем: это же космический оргазм! А ты строишь из себя оскорбленную невинность.

Дарья посмотрела на подругу с недоумением:

– Издеваешься? Какой оргазм?

– Ты что, не кончаешь, когда он тебя трахает?!

– Нет! – Дарья схватила со стола стакан с соком и осушила его. – «Кто меня за язык дернул эти мерзости ей рассказывать?!»

Варвара захлопала накладными ресницами:

– Подруга, ты точно фригидная! Меня от одних твоих слов заводит… Везет же некоторым такого мустанга заполучить в личное пользование.

Дарью обдало жаром:

– Ты считаешь, о таком кошмаре, в котором я живу, мечтает каждая женщина?!

– Да это сексуальный рай с ролевыми играми! – Варвара облизнула губы.

– Может, хочешь и местами со мной поменяться?

– Легко! – Варвара вскинула красиво изогнутые брови и громко засмеялась.

Дарья встала из-за стола:

– Я спать.

Ночью она проснулась от звука вибрирующего телефона; резко села на кровати, не сразу поняв, где находится. Трясущейся рукой нащупала на тумбочке мобильник:

– Алло, – голос дрожал.

– Что делаешь? – Гера говорил громко. В трубке звучала музыка, и слышался женский смех.

– Легла уже. Снотворное приняла. Завтра репетиция в десять.

– Ты там одна?

– С Варварой, – Дарья вышла в гостиную. На просторном диване тихо похрапывала подруга.

– Трубку дай ее.

– Она спит.

– Видео включи.

– Какое видео? Ты же на телефон звонишь.

– Черт! Ладно. Ты меня знаешь, если что.

– Герман Аркадьевич, вы скоро? – раздался из трубке вальяжный женский голос.

Муж кашлянул:

– Завтра отпросишься с работы. Заеду полшестого: у Кочетковых сыну пять лет. Мы приглашены. Все. Отключаюсь.

«Хоть бы ты отключился навсегда!» – Дарья поставила телефон на режим полета и легла. Обручем сжимало виски. По затылку горячей волной разливалась боль. Вспомнился день, когда узнала, что не сможет иметь детей.

После очередного приступа ревности Дарья заявила мужу, что завтра же подаст на развод. Гера на долю секунды оцепенел, уставившись злыми зелеными глазами, а потом со всей силы ударил жену ногой в живот. Дарья упала на ковер и, глотая слезы, повторяла, как заведенная:

– Все равно я с тобой разведусь.

Гера достал из стоящего в гостиной сейфа небольшой пистолет:

– Только попробуй, – зашипел он, ткнув дулом Дарье в висок, – убью и закопаю. И никто… Слышишь? Никто и никогда тебя не найдет!

Дарья стиснула зубы, чтобы не было заметно, как дрожит подбородок. Скулы свело. Перед глазами замельтешили мушки. Голос мужа звучал как сквозь вату:

– А еще лучше запру тебя в подвале нашего дома и буду держать на цепи, как собаку.

Гера приподнял жену за волосы, ударил кулаком под дых и отшвырнул к комоду. Резануло низ живота. Дарья обхватила колени руками и застонала. Гера склонился над ней:

– Ты моя, слышишь? Как там говорят: «Только смерть разлучит нас»?

Последнее, что слышала Дарья, прежде чем провалиться в темноту, его лающий смех.

Утром очнулась в больничной палате и узнала, что потеряла ребенка. Мальчика. Проплакав весь день, поклялась, что найдет способ уйти от мужа.

Вечером приехал Гера с ведром ненавистных кроваво-алых роз и заявил:

– Ты сама виновата: нечего было мне угрожать разводом.

Дарья отвернулась к стене, давясь рыданиями. Гера сел на кровать. Взял руку жены и поцеловал: