Всё, что нам удалось узнать про Зефир Коув, в основном с помощью пабликов ВКонтакте и русскоязычной версии Гугл, это его примерное расположение на карте, а также изображения какого-то озера.

В туристическом агентстве нам выдали пакет документов в объёме первого тома «Война и мир», в деталях описывающего шаги, которые необходимо было выполнить для успешного прохождения всего пути из пункта А (Тюмень, Россия) в пункт Б (Зефир Коув, США), включая подготовку к интервью, результат которого не был гарантирован. В волнении перед встречей с консулом и предстоящим путешествием, я не заметила, как прошла сессия и закончилась весна.

Когда подошло время идти на визовый суд (а как его ещё было назвать?), ничего не оставалось, как довериться судьбе, себе, и больше улыбаться, в надежде получить заветное разрешение на въезд. Консул по имени Майкл оказался приятным дядечкой возраста наших родителей, с хитрым взглядом, который тем не менее не стал глумиться над моими хромыми познаниями в географии, когда я пыталась жестами объяснить, что мы подписали контракт на работу в Калифорнии. И да, нам (я, конечно, прожестикулировала, что еду не одна) предстояло добираться через всю страну на противоположный берег, чтобы попасть в Зефир Коув. Консул поулыбался, покачал головой с очевидным сомнением в том, что я понимаю на что подписываюсь, задал пару вопросов про учёбу, и попросил мой паспорт.

Надо пояснить, что ранее перелётов через Атлантик[6] мы не совершали. Настоящие, мощнейшие ледники, над которыми мы пролетали, казались и нарисованными, и такими осязаемыми одновременно, что сбрось самолет высоту хоть немного – и вот мы их коснёмся. Передо мной открывался новый мир, но тогда я этого ещё не понимала.

Первая пересадка случилась в Чикаго, городе ветров и разводных мостов. Самолёт, наполовину заполненный J-1[7] студентами (рейс Аэрофлота в конце мая, надо понимать), опоздал. Слабо понимая американских служащих терминала и их указания о том, что же нам, бестолковым детям, делать и куда переходить, толпа русской молодёжи (и в этом стаде мы) безропотно бежала пересаживаться.

Нам повезло, и когда мы добрались до своих ворот, оказалось, что до посадки ещё целых полчаса. Отдышавшись, мы стали оглядываться по сторонам – интересно же!

Легонько толкаю Леру под локоть.

– Смотри, какие розовые ногти на ногах!

Та находит взглядом афроамериканку лет сорока с шестисантиметровым розовым педикюром, кивает то ли с удивлением то ли уважением, добавляет что-то про неудобство в ходьбе, но моё внимание уже занято другими незнакомцами.

Мы сидим здесь, помятые и не выспавшиеся, в потёртых джинсах, а рядом как будто происходит совсем другая жизнь. То тут то сам снуют мужчины в отутюженных костюмах, которые нетренированному глазу все равно что смокинги. Лера выглядит заинтересованной, но при этом не теряет спокойного фасада. Мне хочется трещать без умолку и переполняет восхищение. 6 утра, кофе и газеты! Мужчины в смокингах (я настаиваю). Чистые туалеты, в которых можно жить.

Объявляют посадку.

Мы относительно легко и без приключений добираемся до Нью-Йорка, где нам предстоит разделиться.

Расходясь по терминалам JFK[8], мы думали, что увидимся через пару часов. Вместо этого, мы нелепо потерялись и почти два дня находились без связи.

Ухожу по стрелкам с указателями в сторону Терминала 3. Лера остаётся в Терминале 1, откуда у неё вылет.

Решив сэкономить на билетах и не платить процент агентству, билет из Нью-Йорка в Сан-Франциско я покупала прямо в аэропорту Домодедово, за несколько часов до нашего вылета. Лера брала свой через агентство, поэтому у нас не совпадало время вылета и авиалинии.

Так я улетела в Шарлотт[9], где у меня должна была быть пересадка до Сан-Франциско. В полёте я уснула, и когда самолёт приземлился в Северной Каролине, я была уверена, что я нахожусь в Калифорнии (привет, Кевин Маккалистер[10]). Лишь отсутствие багажа расставило всё на свои места.

Я улетела не туда. У меня нет багажа. Как я найду Леру??

Торопливо покидаю самолёт и пытаюсь мысленно подсчитать, на сколько часов я опоздала. По плану, хотя плана как такового у нас, конечно, не было, я должна была прилететь в аэропорт Сан-Франциско на пару часов раньше Леры. После того как я пропустила рейс, и мой самолёт задержали из-за погоды, я точно опаздываю. Сколько это будет, три-четыре часа, или даже больше? С математикой у меня всегда хорошо было в школе, не то, что с английским, но сейчас в волнении не получается сосчитать. Если я опоздала на шесть часов, то Лерин самолёт уже наверняка прибыл. Как она сможет меня найти? Где мне её теперь искать?

В животе заурчало, и я вспомнила, что последний раз что-то ела ещё в самолёте из Москвы в Чикаго. Надо найти пункт выдачи багажа. Забрать рюкзак. В рюкзаке есть шоколадные конфеты.

По указателям Exit & Luggage[11] нахожу нужное помещение. Оглядываюсь в поисках табло с рейсом АУ-156 из Шарлотт. Вот, вроде здесь. Подхожу к багажной ленте. Почти все вещи разобрали, крутится по кругу только несколько сумок. Среди них, о, радость! Не потерялся! Мой комок, как Лера его прозвала, завернутый в полиэтиленовую плёнку потертый джинсовый рюкзак, который олицетворяет собой не только две пачки гречки и три кило шоколадных конфет, но и связь с прошлой жизнью. Которую, на какое-то время я в это полностью поверила, я потеряла насовсем.

Два шоколадных батончика Рот Фронт спустя, и я готова свернуть горы. Ну или как минимум обойти все терминалы SFO[12], чтобы найти мою девчонку. Где-то в рюкзаке, между гречкой и конфетами, был мини-переводчик с базовыми фразами, которые могут понадобиться при общении с иностранцами. Пролистывая пару первых страниц, нахожу подходящий диалог.

– Hello, how are you? Can you help me?[13]

Надо, наверное, добавить пару слов для контекста.

– Hello, how are you? I came here from Russia. I lost my friend. She flew in earlier. How can I find her?[14]

Лихорадочно повторяю предложения вслух, прежде чем набраться смелости и подойти к кому-нибудь с вопросом. Так страшно это делать, но выбора нет. Вот бестолочь, надо было учить всерьёз язык, чтобы сейчас не бояться заговорить с первым встречным. Кажется, что сложного, нужно всего лишь произнести вслух два-три предложения. Но внутри всё замирает от одной мысли подойти к незнакомому человеке и заговорить на иностранном языке.

Высматриваю в прохожих подходящего человека, желательно с добрым лицом. Замечаю секьюрити на велосипеде. Надо решаться.

– Из-звините.

– Здравствуй, как дела.

– У меня проблема. Я потеряла друга и не знаю, как мне её найти. Мы летели разными самолётами. Мой опоздал, её прилетел раньше. Вы не знаете, как можно её найти?

– Давай я попробую тебе помочь. Ты знаешь номер рейса, на котором она летела?

Я задумываюсь, но потом отрицательно качаю головой.

– А приблизительное время прилета?

– Нет.

Моя едва затеплившаяся надежда начинает угасать.

– Ну хорошо. Давай вместе обойдём эту часть терминала и поищем её вдвоем. А пока расскажи, как так получилось, что вы потерялись.

Джей, так звали охранника, медленно катит свой байк сбоку от меня, пока я как могу, и с большим количеством взмахов руками, пытаюсь рассказать ему свою историю. Со стороны мы, наверное, смотримся колоритно – серьёзного вида тип в форме, который следит за порядком на территории аэропорта, и потерянная девушка, по виду тинейджер, которая то ли смеётся, то ли плачет, и что-то быстро-быстро говорит, не отрывая взгляда от лица охранника.