Я тоже почему-то чувствую себя лучше. Ее голосовое сообщение стало завершением, в котором я не знала, что нуждаюсь. И если я никогда не проснусь, по крайней мере, она смогла сказать то, что хотела сказать. И я действительно позволила себе это услышать.

Беглый взгляд на мой телефон показывает, что пора уходить. Сегодня бабочек нет. В моем теле, там, где должен быть желудок, просто камни. Мы ничего не говорим по дороге в больницу. Я отдала им письмо этим утром, сказав, чтобы они прочитали его, когда я поеду на операцию. Я рада, что у них это будет, потому что мой язык, кажется, сделан из свинца, и я знаю, что никогда бы не смогла отдать им частички своей души, которые они заслуживают прямо сейчас.

Мы с Картером держимся за руки, пока мы идем, Логан и Куэйд рядом с нами. Каждый шаг требует колоссальных усилий. Я действительно устала. Я устала от того, что у меня болит голова. Я устала от того, что у меня трясутся руки. Я устала забывать слова и моменты.

Я просто устала.

Коридор ненадолго вращается, когда мы проходим по нему, и мне приходится остановиться и взять Картера за руку.

— Ты в порядке? — Спрашивает он обеспокоенно, и я киваю, хотя знаю, что это не так.

Тут у меня начинает идти кровь из носа, и Картер отпускает мою руку, чтобы сбегать вперед и убедиться, что стойка регистрации готова принять меня. Как только я прихожу туда, для меня выносят инвалидное кресло, и меня вкатывают в палату. Оно клинического белого цвета, за исключением одной розовой подушки. По какой-то причине я зацикливаюсь на этой подушке, не обращая внимания ни на что, происходящее вокруг меня.

Я переодеваюсь в больничный халат, для этого мне нужна помощь Куэйда. Я смотрю на свое отражение в зеркале, пока он завязывает мой халат. На секунду я закрываю глаза и позволяю себе снова представить ту свадьбу с дикими цветами и руки Куэйда на моей спине по другой причине. Однако, как только я открываю глаза, у меня начинает кружиться голова, и Куэйду приходится поднимать меня, чтобы отвести обратно в комнату. Я начинаю бессмысленно хихикать, потому что он переносит меня через своего рода порог, просто не тот, который я когда-либо представляла.

Или, возможно, когда-нибудь получу.

Мое хихиканье сменяется слезами, как это часто бывало в последние несколько дней. 

— Мне страшно, — признаюсь я им троим.

И они кивают, потому что им тоже страшно.

Входит медсестра, чтобы надеть на меня датчики. Непрерывный писк аппарата наполняет комнату, пронизывая тяжелую тишину между нами. Входит другая медсестра. 

— Готова идти? — Она спрашивает так дружелюбно, как будто везет меня на массаж, а не на мою наиболее вероятную смерть.

Я в панике.

Вот и все.

Мое время закончилось.

— Не забудьте прочитать письмо, — настойчиво говорю я им, не в силах отпустить руки Картера или Логана. — Не забудьте, — снова прошу я, но на этот раз, я думаю, они понимают, что я прошу их не забывать гораздо больше, чем просто прочитать это письмо.

— Скоро увидимся детка, — твердо говорит Картер, в его взгляде миллион других слов. Логан открывает рот, чтобы сказать что-то еще, и я качаю головой.

— Скоро увидимся, — говорю я всем троим, и они кивают, хотя по щекам Куэйда текут слезы, а руки Логана дрожат в моей хватке.

— Скоро увидимся, — шепчет Логан, когда Куэйд целует меня в лоб.

— Я готова, — говорю я медсестре, она кивает и начинает увозить меня.

Я держу их в поле зрения, пока мы не сворачиваем за угол. Я смотрю в потолок, прежде чем зажмуриться, когда из моих глаз текут слезы. Кровотечение из носа усилилось, как и головная боль. По крайней мере, это так или иначе скоро пройдет, говорю я себе.

Все врачи ждут меня, включая доктора Ченнинга. Он заставляет меня улыбаться, когда они произносят банальности, которые кажутся фальшивыми, даже когда они произносят их одними губами. Действует наркоз, и я начинаю считать в обратном порядке. И с каждым числом я вспоминаю разные воспоминания, связанные с Картером, Куэйдом и Логаном.

Это была чертовски интересная история любви, думаю я про себя, когда начинаю угасать. Скоро увидимся, мои любимые мальчики.

А затем я плыву в поджидающую меня темноту, и это, на удивление, не так страшно, как я думала будет.

ЛОГАН

Медсестра приходит каждый час, чтобы сообщить последние новости, но все, что выходит из ее уст, это просто одна бесполезная банальность за другой.

— Врачи, работающие с Валентиной, самые лучшие, сэр.

— Скоро мы узнаем больше.

— Могу ли я что-нибудь предложить вам на данный момент?

Через некоторое время для меня это становится просто белым шумом. Я знал, что эта процедура не будет быстрой, но с каждой проходящей секундой я не могу не задаваться вопросом, тот ли это момент, когда я теряю ее навсегда.

Черт!

Когда она вчера убежала и села в то такси вместо того, чтобы убеждать ее остаться, я должен был просто позволить водителю такси увезти нас подальше от этого места. Она с самого начала не хотела делать эту чертову операцию. Она знала о рисках и предпочла провести оставшиеся дни своей жизни в окружении любви, а не незнакомцев в белых халатах, копающихся в ее мозгу.

Но я был эгоистом.

Мы были эгоистами.

Мы не хотели быть с ней еще месяц или неделю. Мы хотели вечность. И в погоне за этой мечтой мы, возможно, только что отправили любовь всей нашей жизни на ее безвременную смерть.

Я схожу с ума в ожидании.

Должно быть, это то, как сходят с ума. Но здравомыслие сейчас слишком далеко от моей досягаемости. Как я могу рассчитывать на ясную голову, когда единственная женщина, которую я когда-либо любил, сталкивается с самой большой проблемой в своей жизни без нас?

Держа кулаки по бокам, а затем в волосах, я бушую.

Я злюсь на врачей, на потолок и на любого, кто будет слушать, как мой страх изливается в блеющих приступах тарабарщины, которые заставляют меня сгибаться от боли.

Вот и все.

Вот так я умираю.

Мое горе и безумие настолько ошеломляют, что мне требуется секунда, чтобы сфокусировать взгляд на мужчине, медленно идущем в нашем направлении. Доктор Ченнинг выглядит грубым и измученным, когда входит в комнату ожидания, Картер мгновенно вскакивает на ноги, чтобы услышать, что он хочет сказать.

Куэйд остается рядом со мной, но я не могу смотреть на него. Когда доктор Ченнинг опускает взгляд, продолжая разговаривать с Картером, Куэйд падает на колени рядом со мной, закрывая руками заплаканное лицо. Но у меня нет утешения, которое я мог бы ему предложить. У меня никогда не будет утешения, которое я мог бы ему предложить, и я не думаю, что после сегодняшнего дня я снова это сделаю.

Я опускаю голову и концентрируюсь на дыхании, блокируя любую возможность, кроме слов, слетающих с губ доктора Ченнинг, о том, что с ней все в порядке. Что с ней все в порядке. Она стабильна, и жива. Жива.

Но я не двигаюсь со своего места, боясь, что, как только я это сделаю, это будут не те слова, которые я услышу. Однако я не могу спрятаться от надвигающейся неизбежности. Подобно цунами, поднимающемуся вдалеке, оно обрушивается на меня, когда Картер отходит от того места, где он разговаривал с доктором. Он стоит, приостановленный во времени, преодолевая пропасть между нами, его лицо бледное от слез, которые свободно текут по его лицу.

Я не могу дышать.

Воздух выходит из моих легких, забирая у меня весь кислород. По его испуганным глазам я понимаю, что жизнь уже никогда не будет прежней. И я цепляюсь за ее прощальные слова, которые помогут мне взглянуть в лицо грядущей реальности.

Будь то в этой жизни или в следующей, я всегда буду любить вас.

ЭПИЛОГ

КАРТЕР

Мне потребовалось некоторое время, но в какой-то момент я наконец понял, что наши жизни не определяются чем-то одним. Они представляют собой сумму всех наших решений, поступков, трагедий и чудес. Это каждая из тех вещей, которые делают нас теми, кто мы есть. Я благодарен за каждый день, который приходит и затем уходит, и никогда не принимаю это как должное. Я знаю, насколько они ценны.