— Ну, да, — согласился со мной Калашников. — Сейчас даже «Дед» тебя спрашивает — кого поменять и как перестроить игру?

— И что теперь делать? — Спросил наивный Серёжа Родионов.

— Сухари сушить, салага, — я потрепал по битловской шевелюре Радика. — Давайте играть.

— Неплохо было бы, если бы «Дед» стал старшим тренером, — неожиданно высказался Федя Черенков. — А что? Бесков, между прочим, не хотел меня в команду брать. Николай Петрович отстоял, сказал, что у парня недавно умер отец, что его нужно поддержать, что я — талантливый мальчишка. Вы что думаете, я немного того? Как ребёнок? Я тоже кое-что понимаю.

— В 77 лет стать старшим тренером — это сильно, — усмехнулся я. — С другой стороны если вторым назначить, допустим, ветерана Геру Ярцева, то мы бы и чемпионат взяли, и кубок, и в Кубке Кубков до финала доползли.

— Хорош мечтать, красно-белые, играем! — Выкрикнул Сашка Калашников и зарядил мячом прямо в Сергея Родионова.

«Кстати, шикарная идея пришла в голову Фёдору Фёдоровичу, — неожиданно подумал я, завладев мячом и сделав пас Калашникову. — Николай Старостин и в 77 лет как огурец, тренировочным процессом ему, конечно, руководить будет трудно, но для этого есть помощники. Зато внутри коллектива в кои-то веки прекратится стукачество, да и футболистам играть веселее, когда отношение к ним, как ко взрослым людям, а не как к бесправным и бессловесным холопам. Очень интересная идея».

— Пасуй, Калаш, мать твою! Нет толку таскать мяч, не таскай! — Гаркнул я на своего товарища, который пытался обыграть Родионова и Черенкова на «носовом платке».

В понедельник 23-го апреля после небольшой утренней тренировки и последующего плотного завтрака мне предложил прогуляться и подышать свежим воздухом сам Николай Петрович Старостин. Сегодня вечером команда готовилась дебютировать перед своими московскими болельщиками на стадионе «Торпедо» в матче с одесским «Черноморцем» и поэтому я решил, что «Дед» желает обсудить предстоящую игру. И без всякой задней мысли прямо в столовой на первом этаже жилого корпуса, приложив руку к пустой голове, гаркнул:

— Товарищ Старостин для получения ценных указаний на матч с одесситами всегда готов!

— Дурак, — зло шепнул Николай Петрович и, кивнув на дверь, медленно пошагал на улицу.

Кстати, в Тарасовке стояла замечательная солнечная погода, плюс 10 градусов по Цельсию, и впервые в этом году появилась маленькая зелёная листва на деревьях. С Николаем Петровичем мы дошли до Клязьмы и лишь тогда, под громкий стрёкот скворцов, трясогузок и дроздов, «Дед» сказал:

— Ты знаешь, Никон, что мне вчера выдал Костя?

— Могу предположить, — заулыбался я. — Константин Иванович предложил тренироваться пять раз в день.

— Балаболка, — усмехнулся Старостин. — Он сказал, что футболисты хотят его сплавить и сделать старшим тренером — меня старика!

— Ну а что? — Продолжил я в шуточном тоне, так как разговор, который произошёл несколько дней назад, мы больше никогда не поднимали. — Вы же «Динамо» из Ухты тренировали. Потом были страшим в «Динамо» из Колымы.

— Из Комсомольска-на-Амуре, — буркнул «Дед».

— Всё равно. Затем выиграли переходящий кубок ГУЛАГа с «Динамо» Караганда.

— «Динамо» Алма-Ата, балаболка.

— А если серьезно, — я перестал усмехаться. — Мы всего один раз в узком кругу заикнулись, что хорошо бы командой руководили вы. Вы же видите весь «Спартак» на нервах, кто-то стучит, все друг друга подозревают. «Пахтакор» еле-еле обыграли вопреки Бескову. «Зарю» дожали в конце с большим трудом, когда Константин Иванович соизволил меня выпустить. «Динамо» из Москвы в четвертьфинале прошли чудом, и тоже без Бескова.

— Я уже старый, — пробормотал Николай Петрович, с грустью посмотрев на расцветающую природу и скорее всего вспомнив, что лучшие годы провёл или в лагерях, или с запретом проживания в Москве и Ленинграде.

— А вы найдите молодого помощника. Например — Ярцева, ему всё равно скоро заканчивать, а тренерские задатки у Геры имеются и очень неплохие. Я ручаюсь, что чемпионат мы выиграем, Кубок отвоюем, и Кубок Кубков так же отожмём у иностранных коллег. Правда, тут нам Саша Заваров из «Зари» понадобится. И ещё эту Универсиаду народов СССР со сборной Москвы до кучи прихватим.

— Спартакиаду, баламут. Шутишь ты, Никон, не смешно. — По слогам произнёс Николай Старостин.

Вечером того же дня на стадионе «Торпедо», которому в 1997 году присвоят имя Эдуарда Стрельцова, была «полна коробочка». Диктор по стадиону объявил, что на матче присутствует 16 тысяч человек, хотя навскидку людей на трибунах уместилось значительно больше. И само собой под такую дружную и шумную звуковую поддержку наш «Спартак» почти весь первый тайм либо владел территориальным преимуществом, либо атаковал ворота «Черноморца». К сожалению, отличный момент упустил Гера Ярцев, когда ему с левого края Сергей Шавло выкатил мяч в район одиннадцатиметровой отметки. Затем Юра Гаврилов и Миша Булгаков, разыграв хорошую двухходовку прорвались по центру, но в последний момент забыли ударить. А без ударов голов не бывает.

Кстати, на последнем рубеже у одесситов очень здорово сыграл в паре эпизодов вратарь со странной фамилией Жекю, который через несколько лет перейдёт в минское «Динамо» и в 84 году проведёт шикарный матч в Кубке УЕФА против лиссабонского «Спортигра». Ту игру я смотрел по телевизору давным-давно в той жизни ещё мальчишкой. И Иван Жекю, выиграв послематчевую серию пенальти, на эмоциях даже всплакнул.

Но сейчас в начале второго тайма одессит улыбался, ведь на табло горели благодатные для гостевой игры нули и «Черноморец» неожиданно, для переполненной чаши стадиона, перешёл в наступление. И уже в поте лица трудился визави Ивана Жекю — наш Ринат Дасаев, отражая один дальний удар за другим. Зрителям такой футбольный спектакль естественно встал поперёк горла и всё чаще на трибунах начал раздаваться свист. А один горластый болельщик, сидящий недалеко от нашего старшего тренера, вдруг громко выкрикнул:

— Бесков, где этот твой Никонов⁈

— Где? Где? В звезде! — Ответил какой-то юморист и зрители главной трибуны, услышавшие перепалку, загоготали.

— Никонова давай! — Внезапно рявкнули с одного из первых рядов, прямо за нашей скамейкой запасных, которую я полировал от волнения за команду с особой тщательностью.

— Николай Петрович, — сказал я, находившемуся по правую руку от меня начальнику команды. — Гаврилов сегодня днём хвастался, что билеты на завтрашний концерт Владимира Высоцкого в ДК шарикоподшипников достал.

— Ну? — Раздражённо посмотрел на меня «Дед».

— Помогите достать ещё парочку контрамарок, — жалобно проскулил я, — мне, Калашникову и Черенкову.

— И мне тоже! — С другого края скамейки запасных пискнул Родионов.

— И Сереже тоже, — добавил я.

— Не помогу, — буквально рыкнул Старостин, ведь прямо в этот момент Дасаев с большим трудом перевёл мяч на угловой.

— Ууух! — Выдохнул стадион и многие болельщики, не пожалев ладоней, зааплодировали.

— Протопи ты мне баньку по-белому, — запел я, подражая хриплому голосу Высоцкого. — Я от белого свету отвык. Угорю я, и мне, угорелому…

— Хватит, — разнервничался Николай Петрович. — Я сказал, что достану, значит достану. Только вы сначала сегодня победите.

— А как мы победим, сидя на скамейке? — Неожиданно подал голос Фёдор Черенков.

— Хоть самому командой руководи, — тихо себе под нос проворчал «Дед» и, встав с лавки, пошёл на трибуну к Бескову выбивать необходимые «Спартаку» замены.

И ещё неизвестно чем бы закончился разговор Николая Старостина и Константина Бескова, но пока они беседовали, на 57-ой минуте матча одесситы провёли опаснейшую атаку. Защитник гостей Владимир Нечаев, подключился к атаке, получил пас от Володи Устимчика и мощно пробил низом метров с тридцати. Из-за чего мяч буквально перед нашим голкипером зацепил какую-то кочку и поменял направление, однако Ринат хоть и с трудом, грудью отбил его в поле. Но тут как тут первым на добивание оказался нападающий «Черноморца» Виталий Шепель, который повторным ударом вколотил мяч в сетку наших ворот.