Литмир - Электронная Библиотека

Остальные действующие лица всё так же, в замедленном, лишайниково-мховом или даже насекомьем, перепончатокрылом рапиде продолжали ходить, словно бы не в силах целиком и полностью отрешиться от недавнего прошлого и адаптироваться к новой обстановке. Впрочем, так оно и являлось на самом деле. Это было видно ещё и по тому, как эти обомшелые существа со свалки недоверчиво трогали руками всё, что могли. Камера целомудренно зафиксировала что конкретно. Диваны, столы, стулья, кровати, чистые, то есть, пока не захватанные наволочки на подушках, такие же одеяла и простыни. Чуть в стороне – горячие батареи и трубы, оконные стёкла, действительно прозрачные. Сквозь них даже что-то было видно на улице, снизу вверх, но всё-таки просматривалось, притом ещё и довольно хорошо.

Похоже небывалая обстановка всё больше удивляла вошедших человеко-людей. Даже немного сбивала с толку. Становилось это заметно даже чисто внешне. Так что определённые подвижки в их поведении тем не менее пробивались. Оно всё же изменялось, по меньшей мере выглядело не вполне стабильным. По всему выходило, что на той необозримо грязной свалке, откуда их только что выдернули, всё обстояло совсем не так. Причём, далеко не так. Во всяком случае, горячих батарей, чистых наволочек и прозрачных окон уж точно не находилось, даже позабыли как они выглядят. Хотя и там, на совершенно дикой, страшно неопрятной и совсем казалось бы неустроенной воле, этим людям было также неплохо. Если не лучше. Такой парадоксальный вывод напрашивался сам собой, поскольку явной радости от попадания в благоустроенный подвал ни у кого особенно не наблюдалось. Некоторые явно порывались вернуться туда, откуда их забрали. В первобытный рай, который они только что потеряли.

Тем временем почти полностью осуществилась необходимая детализация базового видеоряда.

Вот они, все десять действующих негритят – и в профиль, и в анфас, в новой для них и потому по всем статьям неестественной среде обитания. В большинстве своём все эти существа казались очень похожими на глубоководных рыбин, вытащенных на палубу океанского судна ко всеобщему обозрению, но может быть и к обстоятельному изучению и обработке, что представлялось кому-то за кадром чрезвычайно желательным. Некоторые выдернутые сюда экземпляры даже пучились. Они едва только не лопались от чего-то огромного, кессонного, фактически распиравшего их изнутри. Вполне возможно, что это была некая радость, а также нечто весьма похожее на изумление от явно нежданного поворота судьбы. Не исключено, и кое-что другое их распирало, в чём ещё предстояло детально разобраться.

Произошла окончательная утряска выявленной основной мизансцены. В объективе – практически всё кадровое пополнение действующих лиц и исполнителей. В подвал комфорта и уюта, резко контрастирующего с городской помойкой, прошли и постепенно разместились по своим местам остальные персонажи пока совсем нестрашно начинающейся межпланетной сказки. Похоже, пока речь шла именно о ней, о такой сказке. Хотя дальше видно станет. Появится и намёк, добрым межпланетным молодцам урок. И недобрым тоже. Что оказалось бы кстати. Многие земные фильмы совсем не случайно переполняются репортажами о нашествиях злых инопланетян и буйстве коварного течения Эль-Ниньо. Земляне явно чувствуют отовсюду что-то недоброе, нечто лихое от подступающих к ним непростых времён. Так что пока сказка начиналась явно в тренде.

Авторский закадровый текст, случайно остающийся неизвестного происхождения, перешёл к характеристикам действующих лиц и исполнителей. Пошёл материал непосредственного электронного перехвата непонятно кого непонятно кем с быстро замирающим, сыплющимся эхом от произнесённых слов.

Из следующего неопознанного донесения:

«Познакомиться с бомжами вплотную, проникнуться их своеобразным колоритом можно даже без специальной подготовки. Причём, сравнительно безопасно.

Главный герой, бывший учёный по фамилии Серёгин, квалифицированный преподаватель высшего учебного заведения, когда-то имевший должность и ранг доцента. Для неформальной среды этого оказалось вполне достаточно для появления у него соответствующего прозвища.

Где-то получить «доцента» довольно трудно, а в другом месте запросто. В этом – с приставкой Фредди. Поскольку в прежней жизни был Фёдором.

Серёгин, Фёдор или Фредди, а то и просто доцент – всегда один и тот же человек, как ни удивительно. Реальной смысловой нагрузки никакой. Как первоначально и в его новом обиталище.

Второй герой. Бывший следователь Сан-Саныч Осклизкин. Всмотритесь внимательнее. Человек, который в кадре сидит на диване и увлечённо пьёт какую-то жидкость из стеклянной гранёной ёмкости, и есть бывший следователь Осклизкин. Некогда активнейший функционер правовых органов власти ныне просто Сыщик. В прошлом важный сыскарь сейчас так же прочно пребывает на самом социальном дне. Считается близким другом доцента Фёдора Серёгина, то есть, бомжа Фредди.

Таков тандем главных героев: Доцент и Сыщик.

Только что в исследуемом помещении появились ещё несколько существ, совершенно поразительных, даже по межзвёздным меркам, действительно истинных деградантов живой природы. Один из них, кажется, ещё и самка, что для наших учёных представляет совсем отдельный и значительный интерес. Этот факт в учредительных протоколах на предмет организации ночлежки для падших человекообразных существ, то есть, бомжей, никак не предусматривался. Однако такое существо каким-то образом сюда всё же проникло. Да ещё со своим детёнышем».

В кадр словно бы ниоткуда въехал невероятно уродливый, большеголовый ребёнок, изумительно похожий на злого гнома из здешней сказки. И тут же произвёл отчётливый звуковой выхлоп. Ясно. Не просто бомжик, дитя бомжей, а бомжик индиго, бомжик эмо, может в чём-то хипстер. Довольно-таки рослый вдобавок.

У ребёночка в наличии имелось одутловатое лицо, слипшиеся льняные волосики на неадекватно огромной голове, крутой лоб и глубоководные глазки. То ли законченный дебил, то ли умалишённый гений, то ли командир экипажа летающей тарелки, но только в глубоком детстве. Невероятно синие глазки юного пришельца медленно и поочерёдно фиксировались на всех без исключения персонажах и предметах новой обстановки. Переводили строгий и внимательный взгляд с объекта на объект, пытаясь выяснить, кто же здесь субъект. Не просто откровенно изучающий. Он конкретно завораживал всех, кто попадал под его прямую наводку. Лишь родителей с непривычки при заглядывании в студенистую бездну мороз по коже драл не так сильно, как всех остальных новосёлов.

Затем случилось так, что именно при экспонировании загадочного Малыша ресурсы перехватываемого репортажа как-то быстро истощились. Передаваемая картинка словно утомила даже внеземную технику и её персонал. Произошёл явный перебор стартующего абсурда. Похоже сил на его анализ, какое-нибудь осмысление, переформатирование и передачу ни у кого не осталось. Видеоряд и соответственно ему авторская начитка резко обеднели, упростились, свелись к элементарному снятию и перечислению-комментированию того, что попало в кадр. Иногда к почти необработанной передаче скомканного остатка каждого следующего репортажа по назначению.

Именно поэтому последовавшая затем экспликация остальных бомжопортретов на этот раз сопроводилась иным звуковым контентом, полностью, без особых теоретических отвлечений, адаптированным под текущую картинку. Должно быть, силы межпланетного репортёра постепенно подходили к концу. В непростой ситуации отчасти сдувался даже он. Нешуточное и даже безнадёжное это дело – всматриваться в людей, оно и понятно. Всё равно что в бездну. Лучше бы в насекомых, не так опасно и муторно.

2
{"b":"847409","o":1}