Интервенты и самозванцы были разгромлены и вышвырнуты из России. Разоренная страна готовилась выбрать себе государя, чтобы начать возрождение порушенной жизни. В выборах государя Всея Руси, акте государственной важности, донские казаки сыграли выдающуюся роль …

… В начале 1613 года в Москву “на собор всей Русской земли” съехались представители всех сословий и социальных групп России для избрания нового государя. Были здесь и казачьи делегаты во главе с атаманом Феофилактом Межаковым.

Вокруг кандидатур нового царя развернулась интенсивная борьба между различными группировками бояр, дворян, прочих сословий, стремившихся выдвинуть своего ставленника. Но единодушно всеми были отвергнуты кандидатуры польского и шведского королевичей: на престол российский решили ставить “природного русского государя”. И вот тут разгорелись споры.

В числе претендентов на трон считались князья Пожарский и Голицын, Воротынский и Мстиславский, но ни одна из кандидатур не набрала нужного количества голосов. И тут “какой-то дворянин из Галича, – пишет В. О. Ключевский, – откуда производили первого самозванца, подал на соборе письменное мнение, в котором заявлял, что ближе всех по родству к прежним царям стоит М. Ф. Романов, а потому его надобно выбрать в цари”[134]. Однако, старое родовитое боярство высказалось против Михаила Романова, раздались сердитые голоса – кто принес это писание? И в этот напряженный момент из рядов донских представителей на соборе вышел атаман Межаков и, подойдя к столу, положил на него свое “писание”.

– Какое это писание ты подал, атаман? – спросил его князь Дмитрий Пожарский.

– О природном царе Михаиле Федоровиче, – ответил Межаков.

“Этот атаман, – замечает Ключевский, – будто бы и решил дело: “прочетше писание атаманское и бысть у всех согласие и единомыслен совет”, – как писал один бытописатель, Михаила провозгласили царем”[135]. “Писание” это, по мнению некоторых историков, являлось “родословной записью Михаила Романова”, в которой подтверждались его приоритетные права на русский престол. О том, что донцы сыграли решающую роль в выборах нового государя, говорили тогда многие. Польский канцлер Лев Сапега сообщил отцу Михаила Романова митрополиту Филарету, находившемуся в польском плену и жившему в доме Сапеги: “Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки-донцы!” Избрали нового государя, конечно, не только донские казаки, но голос их на выборах был довольно весомым.

В неделю православия на Красной площади Москвы собрались все выборщики русского государя, чтобы спросить народ о кандидатуре царя. Когда келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын, архимандрит Спасского монастыря Иосиф и боярин Морозов поднялись на Лобное место, собравшиеся, не ожидая опроса, закричали:

– Михаил Федорович Романов да будет царь-государь Московского государства и всей земли Русской!

11 июля 1613 года Михаил Романов венчался на царство в Успенском соборе Кремля. Новый государь наградил казаков, послав на Дон свое “государево жалованье” и первое знамя донцам в знак большого их вклада в победу над поляками и самозванцами в годы великой Смуты.

Золотыми буквами вписаны в военную историю России и Дона подвиги, свершенные более 360 лет назад в легендарном Азовском «осадном сидении»…

Азов… Теперь небольшой городок в устье Дона, некогда он был сильной турецкой крепостью, вокруг которой многие столетия велась ожесточенная борьба между Россией и Блистательной Портой, как гордо именовали Турцию ее правители.

Изначально город был русским поселением, входившим в X–XI веках в состав Тмутараканского княжества Киевской Руси, затем был захвачен половцами, потом стал одним из городов Золотой Орды. В XIII–XV столетиях здесь располагалась богатейшая итальянская колония Тана, которой в 1471 году завладели турки, превратив город в мощную крепость.

Как любимое дитя лелеяли и берегли турецкие султаны Азовскую крепость, из года в год укрепляли ее и без того мощные фортификационные сооружения. Далеко выдвинутая на север Османской империи, крепость позволяла держать в узде крымских и ногайских татар и обеспечивала становление власти султана над степными просторами Дона и Северного Кавказа. Большое место отводилось Азову в стратегических планах турок по захвату земель по Дону, Волге и Кавказу, в намерении восстановить под своей властью Казанское и Астраханское ханства, сокрушенные русскими при Иване Грозном.

Острой занозой сидел Азов в казачьем сердце. Из этого разбойничьего гнезда на землю донскую постоянно осуществлялись грабительские набеги, и лилась в многочисленных битвах казачья кровь, полыхали в пламени всепожирающих пожаров казачьи городки. И сотни связанных пленников с донской земли печальными колоннами тянулись к Азову, а оттуда поступали на невольничьи рынки обширной Османской империи.

Азов мешал казакам нормально жить и развиваться, надо было выдернуть эту занозу из сердца земли донской. Казаки несколько раз подступали к Азову, несколько раз штурмовали его неприступные стены и башни, всякий раз откатываясь с потерями назад. Однако, намерение покончить с Азовом у донцов оставалось твердым: они ждали только удобного случая. И он приспел…

Весной 1637 года султан Мурад IV решил с помощью крымского хана нанести удар по Ирану, с которым Турция вела затяжную войну. Султан считал, что внешнеполитическая обстановка складывается для него благоприятно и что после заключения в 1634 году мирного договора с сильной Речью Посполитой с севера турецким владениям ничто не угрожало. Русское государство, ослабленное Смоленской войной, тоже не собиралось предпринимать враждебных действий против турок. Удачной войной против Ирана султан надеялся потушить народное недовольство в самой Османской империи. Против иранского шаха султан бросил свои лучшие войска и привлек вассалов. Впрочем, у одного из них, крымского хана, имелись свои планы: с января 1637 года он начал подготовку к походу на молдавского господаря Кантемира. В молдавский поход хан принудил идти и сильное войско ногаев. Азов, таким образом, был лишен мощной поддержки ногаев, крымских и турецких войск.

Мурад IV понимал, что донцы, давно жаждавшие захватить Азов, постараются воспользоваться моментом, чтобы осуществить свою мечту. Однако он и в мыслях не допускал, что «неверные», упаси Аллах, возьмут Азов. Но и осада этой крепости не входила в планы «светоча ислама», поэтому он послал к царю Михаилу Федоровичу Фому Кантакузина – опытного и многознающего дипломата. Основной задачей посла было дипломатическим путем добиться отвода угрозы казачьего нападения на Азов.

В пятый раз ехал многоопытный Фома Кантакузин в Москву. И все предыдущие миссии его были успешными. Надеялся на удачу турецкий дипломат и теперь. Однако, надеждам его не суждено было сбыться, казаки быстро разобрались, в чем состоит его задача, и задержали на Дону, не разрешил следовать далее в Москву. Когда же султанский дипломат-шпион напомнил о своей дипломатической неприкосновенности, донцы заверили его, что пекутся именно о его неприкосновенности и сохранности, ибо в глубоких снегах, что залегли на донских просторах, посол султанский может запросто замерзнуть, не выполнив высокой миссии, порученной ему великим султаном. Кантакузину пришлось согласиться.

А на Дону тем временем шла активная подготовка к походу на Азов. Решение об этом походе казаки приняли на Кругу в январе 1637 года, после чего во все уголки казачьей земли полетели быстроконные гонцы с призывом по весне собираться всем казакам в Монастырском городке для похода под Азов.

Весной 1637 года в Монастырский городок, расположенный между Аксаем и Черкасском и бывший тогда Главным Войском, со всех концов земли донской стали стекаться казаки, русские торговые люди, бобыли. Пришли и запорожцы – верные союзники донцов по совместным воинским предприятиям. Всего набралось 4,5 тысячи бойцов.