— Прикольно. То есть если бы вы сняли сразу хорошую квартиру, то этого бизнеса могло бы и не быть?

— Возможно, — он принял расслабленную позу. — Может мы бы открыли свой бар с кучей танцовщиц и стриптизерш, — улыбнулся ироничной улыбкой и тут же задал свой вопрос. — А ты работаешь, учишься?

— Я в июне закончила универ. И уже два месяца работаю по специальности. Я — учитель английского языка.

— Ничего себе, — он слегка озадачен. — Честно сказать, ты меня удивила. Наверно нелегко справляться с детьми?

— Да не знаю, — я как-то даже не задумывалась об этом. — Мне легко. Быть может, я уже привыкла. С семнадцати лет подрабатываю репетитором. Мне нравится.

Пью чай и изредка бросаю на него свой взор. Разглядываю, изучаю, привыкаю.

— А в Питер в отпуск приехала?

— Да, пока у школьников каникулы решила побывать в Санкт-Петербурге. — Мне нравится наша спокойная и непринужденная беседа, поэтому охотно рассказываю ему обо всем. — Мы вообще с подругой собирались. У нее день рождения на днях был. Еще заранее решили отметить его в Питере, купили билеты. Но в наши планы вмешался ее парень. Он сделал ей подарок — подарил совместную путевку за границу. Подруга не смогла ему отказать и в итоге моя поездка оказалась под угрозой. Но мне было жалко отказываться от поездки и менять в последний момент свои планы, поэтому я поехала одна.

— Смело, — Стас кладет нам по еще одному кусочку пиццы. — А у тебя есть знакомые в Питере?

— Спасибо, — благодарю его за ухаживания.

Беру нож и отрезаю небольшой кусочек от пиццы, при этом отвечаю:

— У меня здесь живет родной отец. Но я его не видела больше пятнадцати лет. Решила по такому случаю разыскать его, — кладу пиццу в рот.

— И как, удачно?

Отрицательно киваю головой и жую.

— Пока нет. Но я не теряю надежды.

Пару минут мы просто поглощаем пиццу в тишине. Но вскоре Стас уточняет:

— А как ты собралась его искать? Ты знаешь его адрес?

— Да, старый адрес знаю. Но он там уже не живет.

Стас, не успев прожевать, с набитым ртом уточняет:

— И как ты тогда собралась его искать? Что ты знаешь о нем?

Отодвигаю пустую тарелку от себя, делаю завершающий глоток чая и отвечаю:

— Спасибо за ужин. Было очень вкусно. Про отца знаю немного. Инициалы и бывшее место работы. — Вижу напротив заинтересованный взгляд своего собеседника. Ему действительно интересно. Это не банальная вежливость, поэтому смело продолжаю. — Папа написал маме лет пять назад письмо. В нем коротко рассказал о своей жизни и о том, что жалеет, что в своё время потерял семью. Я еще тогда хотела приехать в Питер, но мама не отпустила меня в столь раннем возрасте. Сейчас мама не знает, что я его ищу. У нее уже давно другая семья, но она до сих пор обижена на моего отца за то, что он после их с ней развода вообще никак финансово не помогал. Он просто вычеркнул нас на десять лет своей жизни и не вспоминал. Поэтому на сегодняшний день мама ничего не желает знать о нем и его жизни.

Стас с сомнением смотрит на меня в упор и задает вопрос, который почему-то сразу подрывает мой внутренний настрой и вселяет неуверенность:

— А тебе это зачем?

— Не знаю. — Искренне отвечаю ему и беру короткую паузу. Разглядываю прозрачную клеенку на столе и размышляю. Потом несмело добавляю. — Просто интересно посмотреть на него. Увидеть его воочию, а не на фото давних лет. Да даже просто узнать на кого я больше похожа. Всё же родные корни.

Это я вслух произношу, а внутри себя отвечаю, что хочу его еще увидеть и для того, чтобы он мне денег на обратный проезд дал. Впрочем, после такого откровенного скептицизма во взгляде Лютого я призадумалась. Всю жизнь ни копейки не платил, почему сейчас станет это делать? И так стало страшно и жутко.

Как же я домой тогда уеду?

Весь вечер наблюдаю за ней. И чем больше узнаю ее, тем сильнее она начинает нравиться. Образ по крупицам складывается воедино, в одно целое. Учительница, наверняка отличница, да просто воспитанная девушка. Приятный собеседник и образованный человек. Что же ее тогда толкнуло пойти на преступление? Этот вопрос постоянно крутится на языке, но не спешу задать его. Жду, может сама расскажет.

Ищет отца. Вот этого понять не могу. Он про нее не вспоминал годами, а она его ищет. Зачем? Человек вычеркнул тебя из своей жизни, и ты забудь. Впрочем, забывать, думаю, ей нечего. Да и вспомнить наверняка мало что есть. Но, быть может, это зов крови. Не знаю. А возможно просто хочет доказать отцу, что она без его участия в её жизни смогла встать на ноги и вырасти достойным человеком. Вот этот посыл мне более понятен, тем более учитывая обиду ее матери. Арина росла с этой обидой, впитывала ее в себя с детства. Но, тем не менее, не зачерствела. Как вариант, просто потому что рядом появился образ отчима.

Повторно задаю ей свой вопрос, потому что не понимаю, как можно найти человека только по инициалам в таком большом городе:

— Как ты хочешь найти его? Если он переехал, и единственная зацепка у тебя оборвалась.

Она сразу отвечает, не задумываясь, словно часто задавала этот вопрос самой себе и знает на него ответ.

— Я была на его бывшем месте работы. Он уволился с нее чуть больше шести лет назад. Но мне дали адрес его друга. — В ее словах ощущается тонкий лучик надежды. — Он тоже больше там не работает, но говорят они были хорошими друзьями. Хочу приехать к нему и расспросить про отца. Может он знает, где тот теперь живет.

— И ты собралась одна ехать к незнакомому мужику? — я в недоумении.

— Да! — Она, уверенно отвечая, поднимает на меня свои глаза и смотрит в упор. При этом смело добавляет. — А что тут такого?

Я тяжело вздыхаю и объясняю ей свою позицию:

— Арина, это Питер. Тут небезопасно. Тем более молодой девушке. Ты этого чувака вообще никогда в глаза не видела.

Она встает со стула и отходит к окну. Отвечает, стоя спиной ко мне:

— Ну и что. Это не повод в каждом мужчине видеть маньяка. Взять, к примеру, тебя. Я вообще осталась ночевать наедине с тобой в одной квартире. А ты тоже для меня был в тот момент незнакомый мужик.

Я опешил. А ведь она права. С этой точки зрения я не смотрел на эту ситуацию. Потому что знаю себя и у меня нет пошлых мыслей и бандитских наклонностей. Но она-то ведь этого не знала. Вот тут мне стало еще страшнее за нее. Она такая доверчивая. Не отпущу ее одну. Вдруг что с ней случится, потом буду всю жизнь себя винить. Приняв для себя это твердое решение, заявляю ей:

— Арина, я еду завтра с тобой, — она резко развернулась и открыла рот, чтобы, как понимаю, негативно высказаться об этой затее, но я не предоставил ей такой возможности, сразу решительно произнес, — и это не обсуждается!

Чтобы у нее не появилось желание меня переубедить, еще добавил:

— Заодно и прослежу, чтоб не сбежала от меня и не забыла о своих трудовых обязанностях.

Зачем я в конце это ляпнул? Сам тут же пожалел. После этой фразы между нами возникло напряжение. Вот умею я всё портить. Только ведь доверять стала, рассказывать о своей жизни. А сейчас опять замкнется. И ее понять можно. Пру как танк. Подминаю под себя. Молодец, Лютый. Хорошо исполняешь свою роль, хотя уже давно на сцене висит занавес.

Повисла оглушающая тишина. Арина молча стоит у окна, а я сижу на стуле нервно сжимая ладони в замок. Думаю, как можно исправить эту ситуацию, не меняя общий посыл. Потому что отступать не хочу. Всё равно считаю, что нельзя ее одну отпускать в гости к незнакомцу. Чувствую за нее какую-то ответственность.

Краем глаза вижу, как она разворачивается в мою сторону. Хочет опять уйти? Ну естественно, я ведь давлю на нее, это любому человеку не понравится. Она делает уверенные шаги вперед и равняется со мной. Хочется схватить ее за руку и попросить не уходить, не лишать меня своей приятной компании. Но не могу. Она может этот жест воспринять как еще большее давление. Поэтому сжимаю крепче свои руки, пытаясь удержать и контролировать свой порыв. Не поднимаю глаз, боюсь увидеть ее грустный и расстроенный взгляд. Видеть его то еще наказание. Остаюсь сидеть неподвижно, давая ей возможность уйти.