Что такого в Кингстоне Дэвенпорте, что так сильно меня привлекает? Почему он может втянуть меня в свою орбиту без всяких усилий? Это Лос-Анджелес… В моей жизни было немало необычайно привлекательных парней, но я никогда не испытывала такой сильной реакции на них, как на него.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свой учащенный пульс.

— Кингстон, пожалуйста, отойди, чтобы я могла закрыть дверь.

— Это еще не конец, Жас, — он выпрямляет спину и захлопывает дверь.

Я наблюдаю за ним, пока мы отъезжаем от обочины, позволяя его словам найти отклик. Конечно, это еще не конец. Это далеко еще не конец. Я твердо намерена выяснить, кто напал на меня, кто их нанял и что, черт возьми, происходит между нашими отцами. Мне просто нужно подождать, пока я не стану достаточно передвигаемой чтобы что-то предпринять.

Кингстон сколько угодно может изображать крутого парня, но я не похожа на тех девушек, к которым он привык. Я не боюсь запачкать руки, и я определенно не боюсь правды. Независимо от того, насколько уродливой она может оказаться, я собираюсь докопаться до сути. Внутри меня бурлит тьма, требующая возмездия, чего бы это ни стоило, и я намерена добиться своего. Если в процессе мне придется потерять частичку своей души… что ж, по крайней мере, у меня останется хороший кусок.

***

— Жас!

Я улыбаюсь, когда улыбка моей сестры озаряет экран нашего FaceTime-звонка.

— Привет, горошинка. Я скучаю по тебе.

Круглые шоколадные глаза Белль прищуриваются, когда она рассматривает мой внешний вид. Я намеренно ждала, пока окажусь дома, чтобы связаться с ней, чтобы скрыть свои синяки. Стратегически грамотно нанесенный макияж и приглушенное освещение сделали свое дело. Вблизи все еще можно разглядеть небольшое изменение цвета кожи, но при видеовызове — не так заметно.

— Ты не выглядишь раненной.

Я сдерживаю ухмылку в ответ на обвинительный тон Белль. Ее дерзость — одна из моих любимых черт в ней.

— Это потому, что я чувствую себя намного лучше. Врачи привели меня в порядок, почти как новенькую.

Я ненавижу лгать, но я ни за что не расскажу ей, что произошло на самом деле. Она слишком молода. Даже если я все приукрашу, она уже в том возрасте, когда воображение работает на полную катушку. Последнее, чего бы я хотела, это чтобы она представила себе хоть часть того, что со мной произошло.

— Кингстон подарил мне iPad, а у меня даже не день рождения! — взволнованно говорит она, в конце концов переходя к следующей теме. Слава Богу.

— Я вижу, — улыбаюсь я. — Ты уже поблагодарила его?

— Я нарисовала рисунок! — камера теперь направлена в потолок, так что я предполагаю, что она отложила iPad. — Смотри!

Я успеваю мельком увидеть лицо Белль, парящее над экраном, прежде чем она показывает его. Она нарисовала высокого светловолосого мальчика, невысокую темноволосую девочку и еще более маленькую девочку с заплетенными косами, которые держатся за руки. Судя по тому, как Белль выбрала цвет волос и кожи, нет никаких сомнений в том, кого представляет каждый из них: Кингстон, я и моя сестра.

Пока Белль без умолку рассказывает о своей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз, я улыбаюсь и киваю, время от времени вставляя несколько слов. Однако мои мысли витают в другом месте. Я не могу перестать думать о Кингстоне, что, полагаю, вполне объяснимо, учитывая, что именно благодаря ему я сейчас могу общаться с сестрой по FaceTime. Привязанность Белль к нему после всего лишь нескольких прогулок вызывает тревогу. Но как я могу винить ее, когда он был таким милым, терпеливым и щедрым каждый раз, когда она его видела? Я бы никогда не поверила, что он обладает этими качествами, если бы не увидела это собственными глазами.

Этот человек — ходячее противоречие.

Большую часть времени он задумчив и загадочен, в совершенно сексуальном смысле, как кошачья мята для женского населения. Но когда он общается с парнями вне школы, он расслаблен и даже иногда смешон. С Эйнсли, мной и, черт возьми, даже с Белль, он супер-защитник, и бывают моменты, когда он невероятно заботлив и добр. Независимо от того, какого Кингстона вы видите в тот момент, всегда есть эта скрытая ярость, которую, я думаю, многие не замечают. Или, может быть, они не понимают ее масштабов.

Помню, как на первом курсе на уроке естествознания я смотрела видео об извержении вулкана Сент-Хеленс. Пейзаж был захватывающим, его любили любители активного отдыха или просто те, кто искал спокойное место, чтобы провести свой день. Вулкан спокойно простоял более ста лет, и все это время под его поверхностью нарастало давление. Существовало достаточно доказательств его скорого пробуждения, но широкая общественность не воспринимала эти сообщения достаточно серьезно. Туристы продолжали стекаться в этот район — некоторые даже объезжали блокпосты и игнорировали воздушные ограничения — пока идеальное сочетание событий не вызвало катастрофический взрыв. Извержение было настолько мощным, что буквально снесло вершину горы, убив всех, кто находился поблизости.

Кингстон напоминает мне тот вулкан. Если вы не смотрите дальше его внешней красоты, если вы игнорируете предупреждающие знаки, вы подвергаете себя риску. Он опасен — возможно, даже смертельно опасен, и я была бы дурой, если бы забыла об этом.

— Ребята, вы заедете за мной в воскресенье?

Мое сердце болит, когда я вижу надежду в глазах Белль. Я никак не могу исцелиться к тому времени, и я не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии. К тому же, пока я не буду уверена, что Кингстон вне подозрений, я не хочу, чтобы он приближался к моей сестре.

— О, милая, не в это воскресенье, но, может быть, в следующее, — если к тому времени я буду достаточно здорова, чтобы увидеться с ней, я попрошу Фрэнка отвезти меня.

Она хмурится.

— Как так? Разве ты не хочешь меня увидеть?

— Конечно, я хочу тебя увидеть, — заверяю я ее. — Но… я пролежала в больнице целую неделю, и у меня много-много домашнего задания, которое нужно успеть сделать перед школой.

По крайней мере, эта часть не является ложью. Первое, что сказала мне мисс Уильямс, когда я вернулась домой, было то, что мой отец ожидает, что я буду продолжать заниматься в школе, пока выздоравливаю.

— Домашние задания — это глупость, — она подчеркивает свое заявление, выпячивая нижнюю губу.

Я смеюсь до тех пор, пока мои швы не натягиваются, причиняя острую боль. Мне приходится притворно чихнуть, чтобы скрыть свой визг, но от этого движения становится еще хуже. Проклятье.

Я делаю паузу, чтобы отдышаться от боли.

— Это действительно так, но знаешь, что самое потрясающее?

— Что? — я вижу, как в ее голове крутятся шестерёнки, как между ее бровями образуется маленькая складка.

— До этого ты можешь увидеть меня в любое время. Тебе просто нужно нажать зеленую кнопку камеры на своем iPad, и мы сможем общаться по видеосвязи.

— Это супер-пупер круто!

Боже, как я люблю ее улыбку.

Я прикрываю рот, когда ко мне подкрадывается огромный зевок. Когда тебя избивают, это действительно отнимает у тебя всю энергию. Я ни капельки не рекомендую это испытывать.

— Думаю, мне нужно немного вздремнуть, прежде чем приступать к домашнему заданию. Мне пора идти, но позвони мне завтра, когда придешь со школы, хорошо?

Белль кивает.

— Хорошо! Люблю тебя, Жас!

— Я тоже тебя люблю, сладкая девочка.

Ее лицо исчезает, когда я нажимаю кнопку завершения вызова. Осторожно забравшись под одеяло, я кладу голову на подушку и закрываю глаза. Я помню только, как сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем крепко заснуть.

5. Жас

Настойчивый стук в дверь будит меня. Я осторожно сажусь в кровати, свешивая ноги в стороны.

— Подождите секунду.

Я медленно пробираюсь туда, поворачиваю замок и открываю дверь. Мисс Уильямс стоит в коридоре с невозмутимым сучьим выражением лица.

— Мисс Жасмин, вас ждет посетитель в театральном зале. Вы хотели бы встретиться с ним там, или мне отправить его сюда?