— Ничего. Пейтон может нести любую чушь, какую захочет, но это не значит, что вся школа будет ее слушать. Есть порядок, который нужно соблюдать. Так было с тех пор, как была основана эта школа, — челюсть Кингстона сжимается, когда он смотрит туда.

— Если бы мы пошли туда и сказали им убираться с наших мест, им бы пришлось подчиниться.

Я оглядываю комнату и вижу, что другие студенты обходят стол королевских особ стороной и отводят глаза, как они делали, когда там сидели мои ребята. С того места, где я сижу, кажется, что вся школа слушает.

Погодите-ка… когда это я начала считать их своими ребятами?

— Кто эти новые люди?

— В основном придурки из футбольной команды, — кисло отвечает Бентли. — Парень, сидящий рядом с Пей-Пей, — Лукас Гейл, он был ее трахальщиком с тех пор, как Дэвенпорт дал ей отпор. Он также звездный КБ Виндзора. Затем есть Аспен Эванс — она чирлидерша — за ней следуют Кристиан Тейлор, Дэвид Райт и Барклай Бейкер.

— Почему бы вам не сказать им покинуть стол? — спрашиваю я.

На этот раз отвечает Рид.

— Потому что это означало бы, что нам не все равно, а последнее, чего хочет любой из нас, это чтобы Пейтон думала, что она до нас добралась.

Чего надеется добиться Пейтон, делая это?

— Это еще одна уловка, чтобы заставить тебя ревновать? — спрашиваю я Кингстона. — Чтобы заставить тебя снова захотеть быть с ней?

Он заканчивает жевать огромный кусок пиццы, который он только что откусил.

— Возможно, и именно поэтому мы не ведемся на это. Просто брось это, Жас. Ничего особенного.

Я ни на секунды в это не поверю. Она их достала. Хотят они признать это или нет, но я вижу, как напряглись их спины и как они незаметно наблюдают за другим столом. Эти трое — альфа-самцы до мозга костей, и действия Пейтон — это прямой вызов.

Перед самым окончанием обеда какая-то девушка робко подходит к нашему столу и опускает передо мной конверт кремового цвета. Она моложе — должно быть, не старше второго курса — и бедняжка выглядит так, будто вот-вот обделается.

— Что это? — спрашиваю я.

— Это от Пейтон Деверо.

Я усмехаюсь.

— Она не могла отдать мне это сама? Она живет в конце коридора от меня. Буквально, прямо по коридору. Она могла легко подсунуть его мне под дверь.

— Я просто делаю то, что мне говорят, — говорит девушка и убирается в восвояси, как таракан.

Кингстон хватает конверт и ломает печать, прежде чем у меня появляется шанс. Он достает квадрат из толстого картона и рассматривает его. Его ноздри раздуваются, когда он сердито запихивает его обратно.

— Что это? — я выхватываю его у него и вытаскиваю карточку. Это приглашение на восемнадцатый день рождения Пейтон, только над ним большой красный круг с символом обратной косой черты посередине. — Что, черт возьми, это вообще значит? Она пытается сказать мне, что я не приглашена на ее вечеринку? Как будто я все равно пойду?

— Не реагируй, Жас, — приказывает Кингстон. — Это то, чего она хочет; вот почему она делает это публично. Она пытается унизить тебя.

К черту. Половина школы сегодня пыталась унизить меня, и у меня есть подозрение, что за этим стоит она. Мне не нравится играть в игры моей злой сводной сестры, но я не буду прогибаться ни перед кем, особенно перед ней. Я поворачиваюсь на стуле и вижу, что Пейтон и ее подружки смотрят в мою сторону, весело смеясь за мой счет. Или они так думают. Не отрывая взгляда, я беру конверт и подхожу к ее столику.

Пейтон задирает нос, надменность сочится из каждой ее поры.

— Чего ты хочешь, шлюха? Если ты ищешь крэк, то тебе нужно вернуться в гетто.

— Молодец, детка, — смеется парень рядом с ней.

Я полностью игнорирую жалкую насмешку Пейтон и идиота, которого она трахает, и улыбаюсь, что заставляет ее нахмуриться.

— Я просто хотела сообщить тебе, что я думаю о твоей глупой маленькой вечеринке по случаю дня рождения или о праздновании твоего существования в целом.

Я чувствую, как вся столовая смотрит на нас, когда я беру в руки причудливое приглашение и разрываю его прямо посередине. Я поднимаю бровь с вызовом, разрывая его пополам во второй раз. Я продолжаю, до тех пор, пока Пейтон не начинает выходить из себя, а последний листок бумаги не падает крошечными кусочками вниз к ее ногам в туфлях от Лабутен. Когда я заканчиваю, я отряхиваю руки и наклоняюсь к ней.

— Видишь ли, Пейтон, разница между тобой и мной в том, что у меня хватает смелости сражаться в своих битвах. В следующий раз, когда тебе будет что сказать мне, просто скажи это. Повзрослей, черт возьми.

Припев «Прокляни или сожги» или какая-то его вариация эхом разносится по всей столовой. Пока у Пейтон все еще отвисает челюсть, а этот Лукас прожигает меня взглядом насквозь, я возвращаюсь к своему столику, сажусь и откусываю пенне, как будто ничего этого и не было.

— Ни хрена себе, Жас, — шепчет Эйнсли. — Это было эпично!

Я победно улыбаюсь, зная, что план Пейтон провалился. Черт, эта сучка действительно свихнулась, если думает, что меня будет беспокоить это приглашение. Я знала о вечеринке все это время — не то чтобы она держала ее в тайне — но у меня никогда не было намерения идти туда. Поскольку вечеринка проходит в особняке, мы с Эйнсли планировали провести вечер у нее.

Хотя, зная Пейтон, она, скорее всего, будет вести себя так, будто этого противостояния никогда не было, поэтому мне придется принять меры, чтобы подкрепить свое послание. Я хихикаю себе под нос, думая об идеальном решении.

Бентли притягивает меня к себе и целует в висок.

— Жасси Жас, хорошо, что ты вернулась.

16. Жас

— Подруга, ты выглядишь потрясающе, — Эйнсли наносит на губы свежий слой блеска. — Но ты уверена, что можно снять шину?

Я поднимаю руку и экспериментально сгибаю запястье.

— Я устала от этой штуки; она тяжелая и чешется. Кроме того, она не совсем подходит к этому наряду. Носить его две трети рекомендованного времени — вполне достаточно, не находишь?

Эйнсли качает головой.

— Эм… я не врач, но я думаю, что они не просто так говорят о шести неделях. Но ты знаешь свое тело лучше меня. Если ты говоришь, что твое запястье чувствует себя нормально без него, кто я такая, чтобы спорить? Просто пообещай мне, что будешь осторожна.

— Так и сделаю.

— Пейтон будет в бешенстве, когда увидит тебя, — Эйнсли ухмыляется улыбкой Чеширского кота

Я смеюсь.

— Тебя тоже.

Мы обе разглядываем себя в зеркале, довольные своими отражениями. Когда я решила сорвать вечеринку в честь дня рождения Пейтон, я смирилась с тем фактом, что мне придется выглядеть гламурно, потому что именно это будет раздражать Пейтон больше всего. Она, кажется, получает удовольствие от того, что придирается к моим предпочтениям в одежде, а так у нее не будет выбора. Когда я высунула голову и увидела, что Пейтон готовится к игре в гостиной со своими девочками, я поняла, что это было правильное решение.

Пейтон сегодня действительно работает над образом живой Барби в обтягивающем корсете и мини-юбке горячего розового цвета, на каблуках до небес и с настоящей гребаной тиарой. Имоджен и Уитни одеты почти в одинаковые наряды, без тиары, но разных цветов. Поскольку я совершенно не разбираюсь в моде и макияже, Эйнсли пришла пораньше, чтобы помочь мне подготовиться.

Хорошо, что у нас с Эйнсли одинаковый размер, поэтому я могу одолжить у нее одежду. В моей гардеробной полно дизайнерских вещей, но мне нужно было что-то менее скромное и более — лисье, чтобы произвести наибольший эффект. У моей прекрасной подруги здесь безумно большой выбор клубных нарядов, которые идеально подойдут для этого вечера.

— Мой брат обделается, когда увидит тебя, — Эйнсли смеется. — Я бы не стала отрицать, что он снимет рубашку со своего тела, чтобы прикрыть тебя от блуждающих глаз.

— Да, но это потому, что собственничество твоего брата неуместно.

Она бросает на меня язвительный взгляд.