Литмир - Электронная Библиотека
B 356

Какой нам толк от чтения древних, если человек утратил состояние невинности и, куда ни взглянет, видит всюду свою собственную догму? Поэтому посредственный ум считает, что писать, как Гораций, — легко, ибо он считает, что легко писать лучше, чем он, но это «лучше», к несчастью, сказывается «хуже». С годами (если только с возрастом умнеешь) утрачиваешь надежду писать лучше, чем древние. В конце концов видишь, что мерилом всего прекрасного и верного является природа и что все мы имеем это мерило внутри себя. Однако оно настолько заржавело от предрассудков, от слов, которым не соответствуют понятия[204], от ложных понятий, что им уже ничего нельзя измерять.

B 360

Плохие писатели по преимуществу те, которые стремятся высказать свои примитивные мысли словами хороших писателей... Если бы они могли найти для того, что думают, подходящие слова, то они все же внесли бы кое-что в общее целое, и представили бы для наблюдателя некоторый интерес.

B 395

Частное вместо общего, proprie communia dicere[205]: «кража гусей» вместо просто — «кража». Это элемент выразительности.

KA 9

Доступен народу, как Геллерт[206], Шекспир и Хогарт.

KA 11

Лучший вид иронии — тот, когда защищают дело, которое невозможно защитить, пускают в ход доводы, полные сатирической горечи, часто приводят цитаты и объясняют их.

KA 12

На сотню остроумцев приходится один рассудительный человек — справедливое положение, которым утешает себя всякий лишенный остроумия глупец; он должен был бы также учесть (если это не значит требовать слишком много от глупца), что на одного остроумца приходится в свою очередь сотня людей, равно лишенных и остроумия, и рассудка.

C 98

...Книгой следовало бы, собственно, называть лишь ту, которая содержит нечто новое, все прочие — лишь средством быстро узнать, что уже сделано в той или иной области. Открывать новые страны и составлять точные карты уже открытых — вот в чем разница.

C 229

Введение — для того, кто читает, предисловие — для того, кто перелистывает.

C 253

Он был «корольком»[207] среди писателей.

C 297

Главное правило для писателей, особенно для тех, кто желает описывать свои чувства: ни в коем случае не думать, что это природное дарование, свойственное только им. Другие могли бы, пожалуй, сделать то же самое ничуть не хуже, но они не наживают себе таким путем деньги, потому что им кажется нелепым подобные вещи публиковать[208].

C 322

...Мне всегда нравится больше тот человек, который пишет так, что это может стать модою, чем тот, который пишет так, как этого требует мода.

C 338

Добиться хорошего во всех науках и искусствах потому так трудно, что необходимо достичь какого-то определенного, точно установленного предела; столь же трудно сделать и что-либо хуже твердо установленных правил, потому что это, пожалуй, нельзя было бы даже назвать плохим.

C 351

В этом выражении мысль все еще слишком расплывчата: я указал набалдашником толстой палки на то, на что следовало бы указать острием иголки.

D 94

Предисловия к книгам можно бы озаглавить — «мухобойки», а посвящения — «кошели для сбора подаяний».

D 103

Если ты хочешь стать великим в определенном роде сочинений, читай больше, чем только эти сочинения. Даже если ты не стремишься раскинуть свои ветви над широким полем, то для твоей плодоносности всегда полезно широко простирать корни...

D 108

Превращать дураков в гениев или буковые деревья в дубы, пожалуй, столь же трудно, как свинец — в золото.

D 144

В защиту остроумия. В более спокойные времена, чем наши, философы вопрошали небо, зачем оно создало зло, ведь это нечто в высшей степени неприятное. Наше современное серьезное десятилетие, надо надеяться, скоро будет вопрошать небо, почему оно создало бабочек, радугу, которая существует, очевидно, только на радость девчонкам и уличным мальчишкам или чтобы какой-нибудь бездельник физик впадал по этому поводу в размышление.

Боже, не дай мне только написать книгу о книгах!

D 202

С остроумием дело обстоит, как с музыкой: чем больше ее слышишь, тем более тонких созвучий желаешь.

D 220

Во-первых, я не верю, что буду известен потомкам, а затем — ведь мы же их отцы, и они, разумеется, не откажут нам в сыновнем почтении. Я не понимаю, почему следует стыдиться будущих поколений больше, чем современников.

D 230

То, что нужно было сделать в литературе по-шекспировски[209], в значительной части сделал уже Шекспир.

D 240

Если человек пишет, то пишет ли он хорошо или плохо — видно сразу. Но если человек ничего не пишет и сидит смирно, то делает ли он это благодаря уму или по невежеству — вот этого не в состоянии распознать ни один смертный.

D 283

... Нападать на современных писателей, господа, во-первых, безжалостно, а во-вторых, это не приносит пользы; от двух-трех людей, которые раньше нас войдут в вечность, места там не подорожают. Но вот древних надо вышвырнуть вон, очистить места, освободить проходы в храме славы, содержать в чистоте врата поэтов...

D 284

Ни в одном произведении, и в особенности ни в одной статье, не должно быть видно и следа тех усилий, которых они стоили писателю. Кто желает, чтобы его читали потомки, должен научиться бросать намеки, пригодные для создания целых книг, включать мысли, способные вызвать целые дискуссии, в какую-нибудь незначительную часть главы. Это следует делать так, чтобы казалось, будто их тысячи.

D 311

Можно без особенно большого остроумия писать так, что другому потребуется много остроумия, чтобы понять.

D 329

Недостаток идей делает нашу нынешнюю поэзию презренной. Будьте изобретательны, если хотите, чтобы вас читали. Кто же, черт возьми, не прочтет охотно нечто новое?!

D 360

Немец никогда так сильно не подражает, как именно тогда, когда хочет быть совершенно оригинальным[210]... Оригинальным писателям других наций и не приходит в голову быть оригинальными...

D 364
вернуться

204

...Однако оно настолько заржавело от предрассудков, от слов, которым не соответствуют понятия... Критика догматизма в науке и искусстве у Лихтенберга перекликается с подобной же критикой Гете в «Фаусте»:

Ученик
Но ведь понятия в словах должны же быть?
Мефистофель
Прекрасно, но о том не надо так крушиться:
Коль скоро недочет в понятиях случится,
Их можно словом заменить.
Словами диспуты ведутся,
Из слов системы создаются;
Словам должны вы доверять
В словах нельзя не йоты изменять.
(Ч. I, сц. 4, кабинет Фауста. Пер. Н. Холодковского).
вернуться

205

Общеизвестное выражать по-своему {лат.). — Гораций. Послание к Писонам, стих 128.

вернуться

206

Геллерт Христиан Фюрхтеготт (1714—1769) — немецкий писатель эпохи Просвещения. Его «Басни и рассказы» (1746—1748), написанные живым и доступным широким массам языком, пользовались в XVIII в. большой популярностью.

вернуться

207

Королек — красивая, но не певчая птица.

вернуться

208

...потому что им кажется нелепым подобные вещи публиковать — намек на писателей «бури и натиска». Лихтенберг резко отвергал слабые стороны этого движения: гипертрофированную сентиментальность, культ «гения», расплывчатость мыслей, пустой энтузиазм и пр.

вернуться

209

То, что нужно было сделать... по-шекспировски... Имеется в виду увлечение творчеством Шекспира в среде «бурных гениев», которому они стремились подражать, ведя борьбу за реалистическое и национальное искусство. На высокое значение Шекспира впервые в XVIII в. в Германии указал еще Лессинг в «Литературных письмах» и «Гамбургской драматургии», затем Гердер в статье «О Шекспире», а впоследствии Гете, Ленц и др. Однако далеко не у всех ттюрмеров усвоение реалистических традиций Шекспира было органичным. Нередко оно вырождалось в поверхностную шекспироманию.

вернуться

210

...хочет быть совершенно оригинальным. Намек на характерный для «бури и натиска» культ «оригинального гения» (Originalgenie) — свободной, выдающейся личности, для которой в искусстве не существует ограничивающих правил. Она неповторима и творит по внутреннему природному вдохновению. На возникновение этого культа оказало влияние сочинение английского сентименталиста Э. Юнга «Предположения об оригинальных сочинениях» (1759). Являясь своеобразной формой борьбы за раскрепощение личности, против искусства классицизма, этот культ приводил порой у штюрмеров к оправданию индивидуализма, эстетическому произволу. В этом изречении Лихтенберг имеет в виду зависимость произведений «бурных гениев» от английского и французского сентиментализма, их шекспироманию.

32
{"b":"846948","o":1}