О. МИХАИЛ. Не отдадим, а вернем. Здание всегда принадлежало церкви.
НИКОЛАЙ. Куда же я ПТУшников дену? Там шийсят человек почти!
О. МИХАИЛ. Переселите куда-нибудь. Я слышал, у вас пустует здание старой лыжной базы.
НИКОЛАЙ. Откуда это у вас такая информация?
О. МИХАИЛ. Прихожане сообщили.
НИКОЛАЙ. Узнаю Веркину руку. Ее работа?
О. МИХАИЛ. Насколько мне известно, вы с супругой не в разводе?
НИКОЛАЙ. И что? Церковь имеет что-то мне сказать по этому вопросу?
О. МИХАИЛ. Бог вам судья, Николай Иванович. Не сердитесь.
НИКОЛАЙ. Вот и я про то же. Разместить вас размещу. Тоже хором не обещаю. Комнату в общежитии сельхозтехники могу дать.
О. МИХАИЛ. Нужно также помещение, где я могу проводить богослужения. Временное.
НИКОЛАЙ. На какое же время?
О. МИХАИЛ. До тех пор, пока не будет восстановлена церковь.
НИКОЛАЙ. И кто его будет восстанавливать?
О. МИХАИЛ. Вы.
НИКОЛАЙ. Как у вас все просто. На какие шиши?
О. МИХАИЛ (улыбаясь). Я не знаю.
НИКОЛАЙ. Как же у вас все просто, я не понимаю. Вы знаете, какие у нас доходы бюджета? В некоторые дни бывает тридцать рублей. В день! На весь город – тридцать рублей! Представляете? Со всего города! Что я могу сделать на такие деньги?
О. МИХАИЛ. Собирайте пожертвования. Взыскивайте с неплательщиков.
НИКОЛАЙ. С каких неплательщиков?
О. МИХАИЛ. Я прошел по городу сегодня. Город не бедный. Много новых домов, у каждого – машина. Если попросить – дадут.
НИКОЛАЙ. Вы не знаете наших людей.
О. МИХАИЛ. Это вы не знаете своих людей. Люди везде одинаковые. Просто надо уметь попросить.
Николай встает, ходит по кабинету взад и вперед. Отец Михаил спокойно наблюдает за ним.
НИКОЛАЙ. Хитрый вы, батюшка.
О. МИХАИЛ. Разве? Я вас пытаюсь обмануть в чем-то?
НИКОЛАЙ. Вы ведь знаете, почему я вам помогать не хочу.
О. МИХАИЛ. Знаю.
НИКОЛАЙ. Ну, скажите вашу версию.
О. МИХАИЛ. Пожалуйста. Вы боитесь, что скажут ваши друзья из секты трезвенников Андрея Двиницкого.
НИКОЛАЙ. Это не секта! Это братство.
О. МИХАИЛ. Николай Иванович, братство трезвенников Андрея Двиницкого входит в список тоталитарных сект, составленных патриархией в 2001 году. То, что вы сам являетесь членом секты – это ваше личное дело. То, что вы ей помогаете, будучи должностным лицом – это преступление.
Николай садится, опустив голову.
НИКОЛАЙ. Что вы хотите?
О. МИХАИЛ. Я уже сказал – мне нужно временное помещение, чтобы проводить богослужения, пока не будет восстановлена церковь.
НИКОЛАЙ. Будет вам помещение.
О. МИХАИЛ. Спасибо, Николай Иванович. Храни вас бог.
Отец Михаил уходит.
17. НАТ. КРЫЛЬЦО ДОМА ВЕНИКА. ДЕНЬ
На крыльце сидят Татьяна и Веник.
ВЕНИК. Таня, я никак не могу понять – почему они такие глупые?
ТАТЬЯНА. Ты их не любишь?
ВЕНИК. Почему? Не любил бы – не разбивался бы в лепешку ради них.
ТАТЬЯНА. Ты уверен, что ты разбиваешься в лепешку именно ради них? Может быть, свое тщеславие тешишь? Вот, дескать, посмотрите, мои люди слушаются меня и живут хорошо.
ВЕНИК. Нет, Таня, это не так. Когда я впервые поехал в Двиницу, я хотел спасти только себя. Но спасти только себя нельзя. На этом ковчеге есть место только для всех сразу. Или ни для кого.
ТАТЬЯНА. Ты уже многих спас.
ВЕНИК. Но не всех.
ТАТЬЯНА. Ты бы хотел, чтобы все в городе стали трезвенниками?
ВЕНИК. Сначала – город. Потом область. Потом – страна. Потом – весь мир.
ТАТЬЯНА. Однако у тебя планы. Спасибо, что предупредил.
ВЕНИК. Иначе не стоило и начинать.
ТАТЬЯНА. Многие пытались завоевать весь мир. Никому это не удалось.
ВЕНИК. Я не завоевать его хочу, а спасти.
ТАТЬЯНА. Всегда начинается именно с этого. А потом говорят – люди глупые, не понимают своего счастья. И начинают силком в рай загонять.
К крыльцу подходит отец Михаил.
О. МИХАИЛ. Здравствуйте, не помешаю?
Татьяна и Веник встают.
ТАТЬЯНА и ВЕНИК. Здравствуйте.
ТАТЬЯНА. Проходите в дом, пожалуйста.
О. МИХАИЛ. Давайте лучше здесь, на крыльце посидим. Северное лето короткое, надо ловить денечки.
Татьяна уходит в дом.
ВЕНИК. Я вас ждал.
О. МИХАИЛ. Хотел сначала издалека присмотреться, послушать, что люди говорят.
ВЕНИК. И каковы выводы?
О. МИХАИЛ. Вы неглупый человек, с хорошими организаторскими способностями, не фанатик. Можете сделать много добра для своих земляков.
ВЕНИК. Приятно слышать. Надеюсь, вы знаете, как наше братство относится к церкви?
О. МИХАИЛ. Знаю. (Усмехается.) Да и вашего брата церковь не жалует. Нарушаете прямо первую заповедь.
ВЕНИК. Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства, да не будет у тебя других богов пред лицом Моим…
О. МИХАИЛ (улыбаясь). Не подумайте, я вас не проверяю. И я не для диспута сюда пришел. Давайте решим, что в этом пункте мы не сойдемся никогда, и больше не будем его касаться.
Появляется Татьяна с подносом. На подносе чайник и чашки. Наливает чай.
О. МИХАИЛ. Спасибо, милая.
Татьяна уходит.
О. МИХАИЛ. Жена у вас хорошая, заботливая. Какой срок?
ВЕНИК. Три месяца. Неужели заметно?
О. МИХАИЛ. У меня глаз наметанный.
ВЕНИК. Так о чем вы хотели поговорить?
О. МИХАИЛ. Мне нужна ваша помощь.
ВЕНИК. Какая?
О. МИХАИЛ. Нам денег на ремонт храма из бюджета выделили совсем немного, я попробовал пройти по предпринимателям… Но оказалось, что они больше любят болтать о духовности, чем жертвовать для этой духовности хоть копейку.
ВЕНИК. Вы хотите, чтобы я дал денег?
О. МИХАИЛ. Не совсем. Мне нужны доски для половиц и внутренней обшивки подсобных помещений. У вашего братства есть пилорама…
Пауза.
О. МИХАИЛ. Я даже не могу обещать, что когда-нибудь отдам деньги за эти доски.
ВЕНИК. Сколько надо?
О. МИХАИЛ. Машин пять. Может быть, шесть.
ВЕНИК. Будут вам доски. А вы пообещайте, что не будете переманивать нашу паству.
О. МИХАИЛ. Я разве переманиваю?
ВЕНИК. Каждое воскресенье новых крестите. В эти выходные – двое наших с микрорайона…
О. МИХАИЛ. Я же их не спрашиваю, наши они или ваши. Все божьи дети – пришли, я их и крещу.
ВЕНИК. Отец, давайте говорить как взрослые.
О. МИХАИЛ. Я думал, мы так и говорим.
ВЕНИК. Вас же сюда прислали, чтобы со мной бороться?
О. МИХАИЛ. Меня прислали, чтобы я проповедовал Слово Божье.
ВЕНИК. Неужели вы не видите, что сейчас вы служите злу?
О. МИХАИЛ. Мне казалось, я учу их добру.
ВЕНИК. Люди – не роботы. Нельзя им просто сказать – делай добро. Не делай зла.
О. МИХАИЛ. Я с вами полностью согласен.
ВЕНИК. Вы учите добру, я учу добру. И при этом мы воюем между собой. И когда люди видят, что два добра воюют между собой, они понимают, что это, наверное, два неправильных добра. И где-то, может быть, есть какое-то третье добро – правильное.
О. МИХАИЛ. Может быть, так оно и есть?
ВЕНИК. Вы тоже сомневаетесь, батюшка?
О. МИХАИЛ. Нет веры без сомнения.
ВЕНИК. Я думал наоборот, где сомнение – там нет веры.
О. МИХАИЛ. Именно сомнение делает человека человеком. Сомнение и вера.
ВЕНИК. Странно вы говорите для…
О. МИХАИЛ. Вы думали, я вам буду цитаты из катехизиса шпарить?
