Он внимательно исследовал дверь. Замок был магнитным, обычное притяжение дополнялось электронными мышцами. Щитовая плата была приклеена. Джерсен обыскал карманы, но не нашел ничего подходящего. Он оглянулся, подбежал к светильнику и выкрутил декоративную остроугольную металлическую деталь. Возвратившись к двери, Джерсен с ее помощью поддел запирающую плату и наконец высвободил механизм открывающей кнопки. С помощью той же железяки он закоротил контакты и нажал на кнопку. Дверь бесшумно скользнула в сторону.
Джерсен шагнул в пустое фойе, вернул на место запирающую плату и позволил двери тихо затвориться.
Глазам его открылось любопытное зрелище. Задняя стена комнаты была целиком выполнена из волнистого стекла. Слева в арочном проходе открывался пролет лестницы. Справа всю стену занимали пять экранов, на которых прокручивались цветные слайды, которые изображали Игрель Тинси на разных этапах существования. Или то были пять различных девушек? Вот эта, в короткой черной юбке, - Друзилла Уэллс. Джерсен узнал ее по выражению лица, сжатым губам, привычке склонять голову набок. Еще одна, в забавном клоунском костюме, улыбалась со сцены. Игрель Тинси тринадцати или четырнадцати лет, одетая в белоснежную тогу, медленно шла по берегу, усыпанному песком и галькой. Четвертая Игрель Тинси, на год или два моложе Друзиллы, красовалась в одной варварской юбочке из кожи и бронзовых нашлепок. Она стояла на террасе, сложенной из каменных глыб, и, казалось, исполняла религиозный ритуал. Пятая Игрель Тинси, на год или два старше Друзиллы, быстро шла по городской улице.
Это было все, что Джерсен успел рассмотреть, потому что за волнистым стеклом появился силуэт высокого худощавого человека.
Джерсен пересек фойе четырьмя долгими прыжками. Его рука надавила на кнопку, отпирающую дверь, но безуспешно. Джерсен напрягся, но не смог сдержать тяжкий вздох. Человек резко повернул голову. Джерсен различал лишь движение и общие контуры фигуры.
- Ретц? Опять вернулся? - Незнакомец внезапно вытянул шею вперед очевидно, стекло с его стороны позволяло видеть все. - Да это же Лукас, Генри Лукас, журналист. - Его голос стал резким. - Нам нужно серьезно объясниться. Что вы тут делаете?
- Ответ очевиден, - нашелся Джерсен. - Я пришел сюда, чтобы взять у вас интервью. Другого способа не было.
- Как вы нашли мой офис?
- Отправился в горы, спрыгнул там, где тропа пересекает ущелье. Затем попал в проход.
- В самом деле? Вы что, человек-муха, что ползаете по стенкам?
- Не так-то это было трудно, - ответил Джерсен, - а другой возможности могло не представиться.
- Серьезное нарушение, - холодно заметил Виоль Фалюш. - Помните мои требования насчет тайны личности? Я вынужден настаивать на этом принципе.
- Ваши слова относились к гостям, - не смутился Джерсен, - а я тут выполняю задание.
- Род ваших занятий не извиняет нарушения закона, - сказал Виоль Фалюш мягким голосом. - Вы знали о моих пожеланиях, которые здесь, как и везде в Скоплении, являются законом. Я нахожу ваше вторжение не только бестактным, но и непростительным. Вы перешли грань обычной журналистской бестактности. Мне всегда казалось...
Джерсен прервал его:
- Пожалуйста, не позволяйте вашему воображению взять верх над чувством пропорций. Я заинтересовался фотографиями в фойе. Они напоминают ту молодую леди, которая сопровождала нас в путешествии, воспитанницу Наварха.
- Именно, - подтвердил Виоль Фалюш. - Я принимаю большое участие в этой молодой женщине. Я доверил ее воспитание Наварху, но результаты оказались неутешительными: она своенравна.
- А где она сейчас? Я не видел ее по прибытии во Дворец.
- Она наслаждается путешествием, - отрезал Виоль Фалюш. - Но откуда такой интерес? Она для вас ничто.
- Я был дружен с ней и пытался выяснить некоторые вещи, которые она находила непонятными.
- Какие именно?
- Вы позволите мне быть откровенным?
- Почему нет? Вы вряд ли можете взбесить меня еще сильнее...
- Девушка боялась будущего. Она хотела жить нормальной жизнью, но предпочитала покориться неизбежному.
Голос Виоля Фалюша дрогнул:
- Вот так она и говорила обо мне? Только страх и долг?
- У нее не было причин говорить иначе.
- Вы храбрый человек, мистер Лукас. Конечно, вам известна моя репутация. Я разработал закон общего равенства действия и противодействия: каждый, кто оскорбляет меня, несет наказание.
- А как насчет Игрель Тинси? - поинтересовался Джерсен, надеясь отвлечь собеседника.
- Игрель Тинси, - выдохнул Виоль Фалюш, - милая Игрель, такая же упрямая и легкомысленная, как и та девица, с которой вы подружились. Игрель так и не смогла отплатить за обиду, которую нанесла мне. О, эти утерянные годы! - Голос Виоля Фалюша дрожал от подступившей обиды. Никогда не смогла она восполнить мои потери, хоть и сделала все, что могла.
- Она жива?
- Нет. - Настроение Виоля Фалюша снова сменилось. - А почему вы спрашиваете?
- Я журналист. Вы знаете, почему я здесь. Мне нужна фотография Игрель Тинси для статьи.
- В этом отношении мне не нужна гласность.
- Я поражен сходством между Игрель Тинси и Друзиллой. Вы можете объяснить его?
- Мог бы, - сказал Виоль Фалюш, - но предпочитаю не делать этого. Мы отклонились от темы: вы совершили проступок, и я требую возмещения. - И Виоль Фалюш небрежно облокотился на какой-то столик.
Джерсен с минуту поразмыслил. Ускользнуть не удастся. Нападение невозможно. Может быть, овладев ситуацией, заставить Виоля Фалюша изменить намерения?
- Возможно, я и нарушил букву ваших правил, но чего будет стоить статья о Дворце Любви без комментариев его создателя? Иначе связаться с вами я не мог: вы чураетесь гостей.
Виоль Фалюш прикинулся удивленным:
- Наварх знает код вызова. Слуги могли бы провести вас к телефону.
- Это не пришло мне в голову, - протянул Джерсен задумчиво. - Нет, о телефоне я не подумал. Говорите, Наварх знает код?
- Конечно. Он тот же, что и на Земле.
- Факт остается фактом, - не сдавался Джерсен. - Я здесь. Вы видели первую часть статьи, вторая и третья могут выйти еще более своеобразными. Чтобы представить вашу точку зрения, нужно обсудить ее. Итак, откройте дверь и давайте поговорим.
