– Я схожу, – мгновенно подорвался Никита.

– Сиди уже, – зашипела Даша.

– Да чего? – заупрямился тот в ответ. – Мне несложно.

– Нам посекретничать надо, – фыркнула Даша. – И вообще, – заключила она, выразительно глядя на приятеля.

– Если «вообще», – усмехнулся тот в ответ, показывая, что вообще-то ему всё равно, охота нам тащить воду самим – пожалуйста!

– Всё-таки, чего так долго? – села на своего конька Даша. – А он ничего, красивый, – добавила она. – Я бы не отказалась, но он сразу на тебя запал.

– Кто? – я сделала вид, что не понимаю, о ком она говорит.

Глупо, конечно, но мне необходимо было перевести дыхание от новости, что «он сразу на тебя запал». На меня? Запал?

– Этот, Павел Кононов.

– Фамилию откуда знаешь? – удивилась я.

– Да этот их, старший который, который вертолёт вызвал и ушёл, называл по фамилии. Почему так долго? – не дала она увести разговор.

– Ничего не долго, – буркнула я.

– Чем занимались? – Дашка испытывающе на меня посмотрела.

– Ничем, – я равнодушно повела плечом. – Он в реке купался, я на берегу сидела, потом в лагерь пошли.

– И всё?

– Всё! Ты вообще, что ли? – уставилась я на Дашку.

Конечно, Павел Кононов красивый и вызывает в моём организме реакцию, к которой я не готова прямо посреди тайги, вот так, с бухты-барахты, но это не значит, что у нас может что-то быть через семь минут знакомства.

И вообще – он взрослый. Сколько точно Павлу лет я не могла сказать, точно больше двадцати шести и меньше тридцати, только у меня опыт общения с сильным полом ограничивался такими же студентами как я, да папиными друзьями, которые не считались мужчинами… ну, в этом плане.

– И не приставал? – протянула она разочарованно.

– Даш, ты совсем с ума сошла? Как бы это, по-твоему, выглядело? Домогательство – это преступление!

– Ну, ладно, – Дашка понуро опустила голову. – Просто между вами настоящие искры летели. Пиу-пиу! Вот я и навоображала…

– Выображовывай обратно, – фыркнула я.

– Прости, чего-то я и правда забыла, что ты у нас святая Мария Магдалина.

Осталось только закатить глаза. Святая… как же. Видела человека второй раз в жизни, поговорила три минуты и мысленно залезла ему в трусы. Не подробно, не в деталях, но всё равно попахивает объективизацией, если этот термин вообще применяют в отношении мужчин.

– Всё-таки, познакомься с ним поближе, – поучала Даша, когда мы шли от ручья, по очереди неся баклажку с водой. – Где живёт, сколько лет, есть ли отношения? Вдруг он женат, например, или дети есть.

– Он вообще может быть не из нашего города, – силясь казаться равнодушной, качнула я головой. – Представляешь, они все пожарные-десантники!

– Вот это да… – протянула Дашка. – Слушай, как думаешь, у него друг есть, чтоб такой же, как Павел, только для меня.

– Так спроси его, – засмеялась я.

– Спрошу, – кивнула Дашка, заливаясь смехом.

Пашка блаженно растянулся на примятой траве, глядя на шпили деревьев, убегающих ввысь, и синее-синее, высоченное небо. Щебетали птицы, ветер шелестел листвой, наверняка, если присмотреться к травинкам рядом, нарисуется какая-нибудь букашка, спешащая по своим, букашечьим делам. Жизнь…

Довольно потянулся. Хорошо-то как. Даже гомон молодёжи не мешает. Глаза закрывались сами. Всё же отлично, что они встретили студентов. Внезапная передышка для организма – настоящий подарок.

Амгалан травил байки про житьё-бытьё авиалесоохраны, причёсывал по ушам восторженной публике, особенно девчатам, которые только попискивали да вздыхали, слушая про героические будни пожарных-десантников.

Оно и понятно, когда ещё представится случай покрасоваться? Дома лишнего не скажешь, как бы ни была благосклонна жена к занятию главы семейства, но лучше не нервировать подробностями, потому и обходятся дежурным: всё нормально.

Пашка тоже не особенно распространялся, предпочитал помалкивать. Вернулся живой, здоровый – вот и отлично. Трепать языком – только лишний гнев вызывать, на скандал нарываться.

Здесь же благодарная публика едва не рукоплещет, почему и не расписать свой труд в красочных эпитетах, если захотелось?

– Алён, помоги! – услышал Пашка голос Марины.

Сон, как рукой стряхнуло. Вот ведь, напасть какая-то. Понятно, что секса давно не было, но мотаясь по тайге, туша огонь, погружаясь в тяжёлый физический труд и нечеловеческую усталость, об этой стороне жизни обычно и не думается. Так… лишь физиология по утрам напоминает о принадлежности к мужскому полу, да и ту перебивает желание то попить, то пожрать, то ломота во всём теле от запредельной физической нагрузки накануне.

Словно чёрт уселся на плечо Пашки и шептал на ухо: «Хороша, ох, хороша!» Завалить бы сейчас, не сходя с этого места, задрать подол синего этого сарафанчика…

Дальше мысли убегали в такие жгучие фантазии, что валяться на спине становилось откровенно неудобно, не светить же стояком на всю общественность.

И противно от самого себя. Женатый человек называется, который брак хочет сохранить, жену любит, души в ней не чает. И приятно до дрожи, как ни крути, а внезапные чувства будоражили, вызывали поток адреналина в кровь сильнее, чем первые прыжки с парашютом над пылающим лесом.

Пашка резко сел, сложил ноги одну на одну, посмотрел в сторону оживлённой компании.

Девчата готовили, вернее, готовила там Марина, а подруга её Даша и вертлявая малявка Алёна были на подхвате.

Невольно засмотрелся, хотя, казалось бы, что удивительного увидел?… Девушка готовит. В окружении Пашки в основном готовили женщины, никаких сюрпризов, никакого новомодного феминизма. Мужчины могли помочь, важно изобразить из себя шашлычника со стажем в случае надобности, но всё же традиционно кухня считалась женской епархией. Да и когда мужикам кастрюлями заниматься? Летом огонь тушат, зимой тренировки, подготовки. Приползаешь домой без ног, без рук, щи-борщи варить некогда.

Марина же… твою мать, она даже картофель резала по-особенному. Тонкие пальчики ловко придерживали корнеплод, нож ритмично стучал по разделочной доске. И эти пальцы хотелось обхватить ладонью, сжать до боли, поднести к губам, поцеловать… Тьфу ты!

Обхватить! Сжать! Поцеловать! Давай-ка Павел отключай больное воображение и возвращайся к мыслям о насущном. Тебя с Амгаланом Игнатьич здесь оставил, чтобы вывести молодёжь в безопасное место, посадить в вертолёт и отправить к мамкам с папками, а не предаваться мечтам о девчонке, которая… хорошо, не в дочери, в младшие сёстры годится.

Есть у тебя Ленка – законная жена, вот о ней и думай, а ещё лучше о том, что сделать, как так извернуться, чтобы простила она. Всё же десять лет отношений – не шутка. Совместные планы на помойку не выбросишь. Любовь, опять же. Куда любовь эту пресловутую девать? Под лавку?

А Марина? Что Марина? Марина и Марина. Просто симпатичная девушка, случайная в его судьбе встреча, как любая другая, такая же нечаянная. В крайнем случае, если не отпустит, передёрнуть можно, но всерьёз думать – не смей.

– Девчат, помочь? – вопреки собственным мыслям и увещанием обратился Пашка к компании «поварих».

– Ага, – Даша приветливо махнула рукой, глядя во все глаза на потенциального помощника. – Учитесь, мальчики, – пропела она в сторону мужской половины своей компании, – как настоящие мужчины себя ведут.

– Вот станешь настоящей женщиной, тогда и посмотрим, – пренебрежительно фыркнул толстяк в красной футболке и стоптанных кроссовках. Макс, кажется.

– Тебя не спросила! – тут же отреагировала Даша.

– Что делать? – Пашка сознательно смотрел на Дашу, на Марину не обращал никакого внимания. Нет её здесь, растворилась в воздухе.

– Лук почистить и порезать, – с энтузиазмом ввернула мелкая егоза.

Пашка внимательно поглядел на девчушку, Алёну эту. Тощенькая, длинные, нескладные ноги, такие же руки, глаза в половину лица, растрёпанные волосы торчат во все стороны, как говорили в его детстве, причёска «Я упала с самосвала, тормозила головой».