Противно и приятно одновременно – парадокс.

– Нет, – стушевалась девушка в синем сарафанчике. – Не думаю. Просто…

Зацеловал бы, прямо сейчас, не сходя с места зацеловал с ног до головы.

– Ладно, пошли, – кивнул он. – Тебя как хоть зовут-то, красавица?

– Марина.

– Павел, – представил он. – Можно Паша.

Зачем пошла к реке с Павлом – Пашей, как он сказал, можно его называть, – я не могла себе ответить. Стало страшно, не по себе, как-то жутко.

Вспомнился Мамукан, где мы останавливались всего-то несколько дней назад. Перебранка собак, мяуканье котов, крик петуха поутру. Главное – люди. Все те мужчины, женщины, старики, старухи и дети, которых мы встретили там. Ведь кто-то из них погиб страшной смертью, в огне.

До сегодняшнего дня подобные трагедии случались за периметром моей жизни, в сериалах и новостях, а сейчас коснулось лично, пусть невзначай, походя, но всё же от холодка по телу избавиться я не могла.

Показалось, что рядом с Пашей будет спокойней. Будто лесной пожар начнётся вот-вот, прямо здесь и сейчас, и только он сможет меня спасти. Глупости, но от липкого страха избавиться я не могла, потому и напросилась с пожарным или пожарником… как правильно? Или вообще авиалесоохранником?

Паша зашёл в воду, передёрнул плечами и тут же махнул туда целиком, с головой. Я невольно залюбовалась размахом плеч, словно видела перед собой голливудского красавца. Фигура у него и правда была подтянутая, спортивная, главное – в каждом движении чувствовалась сила. Ещё бы, с такой-то работой.

– Марин, – Паша поймал мой взгляд, отчего захотелось провалиться сквозь землю. – Отвернёшься на минутку?

– Да, да, конечно, – поспешила я ответить, демонстративно развернулась на коряге и уставилась на тропинку, ведущую к лагерю, где суетились друзья-приятели.

Снова почувствовала холодок, который пропадал, когда в поле зрения попадал Паша. Наверное, от страха, рефлекторно, я искала защиту. Настоящий пожарный – чем не защита? По-моему, самая лучшая!

– Всё! – крикнул он. – Можешь поворачиваться.

Я развернулась. Вокруг Пашки расходились мыльные круги, он встряхнул волосами и ещё раз вошёл в воду, а вынырнул метров через двадцать, а то и тридцать. Силища какая…

– Давай сюда, – позвал он, махнув рукой. – Водичка отличная!

– Нет, спасибо, – негромко ответила я.

От одной мысли зайти в одну реку с этим незнакомым парнем, – а что кроме имени я знала? – по спине пробежали странные мурашки, совершенно некстати волнующие. Вот же, придумала, вообразила, лучше бы сосредоточилась на том, что все мы, включая меня и Алёнку, в реальной опасности. Ведь если бы это было не так, разве за нами присылали бы вертолёт и оставляли двух пожарников? Или всё-таки пожарных?

– Зря не искупалась, – заявил Паша, когда подошёл ко мне и шлёпнулся рядом, устраиваясь на покатые камни, прогретые солнцепёком.

Я неопределённо пожала плечами, отвела взгляд в сторону, на противоположный берег. Как много там интересного. Деревья, деревья, снова деревья, ёлки, трава, пологий берег. Небо синее-синее, без единого облачка. Глаз не отвести, какая красотища!

Примятая осока и то интересней, чем пресс парня, который устроился рядом, вытянув ноги, облокотившись на локти, и тоже смотрел на противоположный берег, совсем не обращая на меня внимания.

Спешно оглядела Пашу, потом внимательней, прицельно скользя взглядом по проявившимся грудным мышцам и мышцам рук, пресловутому прессу и бесстыдной дорожке волос, которая убегала под плавки.

Да что же такое?! Я ведь не в монастыре родилась, воспитывалась не в институте благородных девиц, парней в плавках видела много, а здесь… нездоровое любопытство пробрало, неловко стало от собственных мыслей.

– А где твой трасбойт? – выпалила я, сама не понимая, что несу.

– Трас… что? – повернулся ко мне Паша, и я неожиданно увидела, какого цвета у него глаза – тёмно серые, глубокие. Затягивающие, как в омут. С головой. С потрохами. Навсегда.

– Ну… этот… гидравлический шланг, – смутилась я. – Штука такая, – я подняла руку и помахала ей из стороны в сторону, понимая, что несу откровенную чушь.

– Прелесть какая, – вдруг засиял Паша. – Эта штука, – он повторил движение моей руки, отчего я покраснела, как варёный рак. – Называется «брандспойт». Ты ведь это имела в виду? Устройство для формирования струи воды или пены и направления в зону горения?

– Да, да, – истово закивала я, внутри благодаря собеседника, что он не перевёл всё в похабное русло, как сделал бы любой парень из нашей компании, кроме Никиты.

– Мы ими не пользуемся почти, – пожал он плечами. – Есть похожие устройства, но это вода нужна, часто она роскошь.

– А как же тушите огонь? – опешила я, испугавшись.

Что значит, не используют брандспойты? Не то, чтобы я имела хотя бы поверхностное представление о пожарной службе, но на всех картинках, которые мне приходилось видеть, пожарные тушили горящий объект водой из шлангов.

– С помощью лома и какой-то там матери, – усмехнулся в ответ Паша. – Не волнуйся, Марин, – продолжил он участливо, это было настолько неожиданно, что я растерялась. – Я вытащу тебя, что бы ни случилось.

– Ладно, – кивнула я, нахмурившись.

– Ничего страшного не произойдёт, правда. Покатаешься на вертолёте, тайга, знаешь, какая красивая с высоты птичьего полёта? Тебе обязательно понравится. Считай небольшим приключением, которое будешь вспоминать всю жизнь.

– А ты видел? – спросила я скорей для поддержания разговора.

– Я пожарный-десантник, естественно, видел, – равнодушно пожал он плечами.

– Кто? – от удивления я приоткрыла рот, наверняка некрасиво.

Если бы в тот момент я увидела настоящего Лешего или Деда Мороза, я бы удивилась меньше. Про мифических существ я слышала, а вот про пожарных-десантников – нет, никогда.

– Пожарный-десантник, мы все пожарные-десантники, – уточнил он. – Спускаемся на парашюте и тушим огонь.

– С помощью лома и какой-то там матери? – выдала я, с минуту назад услышанную фразу.

– А ты молодец, сообразительная, – засмеялся он. – Пойдём? – он встал, протянул руку, чтобы помочь поднять мне.

Дёрнул совсем легко, но я физически почувствовала, насколько Паша сильный, настоящий гладиатор, несмотря на то, что качком совсем не выглядел. А ещё – насколько я маленькая, в смысле низкая и худая. Кажется, я потерялась на фоне спортивной его фигуры.

– Как думаешь, твои приятели нас накормят? – спросил Пашка, вытаскивая меня из блуждающих, неясных мыслей.

И… внезапных фантазий, которые свалились на меня, как снег на голову, вернее – как пожарный-десантник на моё тело, которое вдруг осознало, что на самом деле хочет.

– Конечно, – кивнула я. – Сама накормлю, – добавила для пущей уверенности.

В лагере суетились ребята. Кто-то собирал вещи в рюкзаки, судорожно пихая всё, что попадалось под руку, кто-то напротив, бесцельно бродил, нервно вздыхая, посматривая в небо, будто вертолёт материализуется прямо там, и прямо сейчас.

Алик сидел на пеньке, в стороне ото всех, обхватив голову руками. Его никто не трогал, только Макс держался поближе, и Никитос озадаченно поглядывал в его сторону.

– Чего так долго, – подскочила ко мне Даша, всплеснув руками. – Ушли и на сто лет пропали!

– Не так и долго, – отмахнулась я. – Будем обед готовить?

– Не до еды сейчас, – понуро ответил Тим, обнимая такую же понурую Настю.

– Так, молодёжь, – вышел вперёд Амгалан – так он представился до этого. – Голодать смысла нет. Паниковать тоже. Собираем вещи, ждём отмашки старшего, никакой голодовки и никакого алкоголя. Бережём силы, не теряем присутствие духа.

– Пойдём за водой? – толкнула я Дашу, показывая на пустую пятилитровую бутылку воды.

Воду мы набирали из ручья, который впадал в реку. Алик поклялся, что вода в нём чистейшая, судя по тому, что никто из нас не отравился, так и было.