Четверной флип.

Непроизвольно Ушаков сжал кулаки, радуясь второму приземлению. Внешне отсутствовали вообще какие-либо факторы, позволяющие сделать вывод о том, что у Тимура болела нога. Он двигался как всегда, программа была быстрой, ровно по темпу музыки. Акценты не терялись. Даже скорость на вращении, в которое он не вошёл — влетел после четверного не потерялась.

Сам Тимур не думал в этот момент ни о чём великом. Ни о баллах, ни о победе. Он думал о том, что должен докатать программу ради самого себя. Ради того же парня, который с переломом откатал на Олимпиаде. Может быть, глупо и слишком уперто, но он не собирался отступать. Боль была далека от той, которую он ощущал на контрольных прокатах и это заставляло двигаться дальше.

Дорожка шагов, после которой был музыкальный акцент перед самым сложным каскадом. Тимур поднял руки вверх, прикрывая глаза и настраиваясь на то, что сейчас будет очень и очень больно. Денис Русланович даже не поднял голову вверх, чтобы посмотреть, какой уровень дорожки поставили воспитаннику. Это сейчас всё было так не важно.

Четверной лутц.

Тройной тулуп.

Тройной тулуп почти случился, Тимур не смог оттолкнуться достаточно высоко, чтобы безукоризненно выехать его. Но, смог сделать всё, чтобы спасти программу. Если бы он упал, он бы просто не встал. Неизвестно каким образом, Тимур подставил ногу и выехал в степ-аут. Это большой минус, учитывая недокрут, но меньший, чем был бы при падении и при остановке программы прямо тут.

— … — нечитаемый набор матершинных слов изо рта Романа, от которого у стоящего рядом врача уши в трубочку свернулись.

На последнем вращении аплодировали все. Поддерживали Тимура после степ-аута, понимая, что с таким прыжковым набором и исполнением он улетит далеко от тройки и завтра ему придётся выползать снизу практически на карачках. Сам Тимур был с этим не согласен, делая вращение на такой плюс, чтобы у судей не осталось сомнения в высоких надбавках.

— Техника, — это единственное слово, которое сказала Даша. Яся подняла голову, чтобы посмотреть и онемела. С двойным акселем, со степ-аутом и, вероятно, недокрутом, у Тимура сейчас было 48 с мелочью.

Ему было за что бороться. И он не собирался сдаваться.

Три последних музыкальных акцента и короткая программа Тимура Панкратова завершается эмоциональной позой в конце.

— Я думал, он не докатает, — честно сказал Денис Русланович, аплодируя и подходя к выходу со льда. Там Тимур оказался ещё не скоро, потому что поклониться всем — тяжелая работа.

У Евы, смотрящей это с экранов, даже улыбка на лице появилась. А затем исчезла. В момент, когда Тимур ехал к выходу со льда, он едва отталкивался левой ногой. Боль никуда не прошла, более того, стала сильнее. Но, несмотря на это, первое, что сказал Тимур, ступая на прорезиненную дорожку:

— Нормально. Все нормально.

Сзади него проехал Дмитрий Панкратов, набирающий скорость для исполнения какого-то прыжка.

Ушаков придержал Тимура, помогая ему надеть чехлы на лезвия. Он дышал тяжелее, чем обычно, явно справляясь с накатившей болью.

— Извините, — это он сказал уже надевая олимпийку. Роман закатил глаза, услышав это «извините», явно не понимая, за что его там нужно извинять. Ему продолжали аплодировать даже в тот момент, когда парень уже сел на диван и приготовился слушать свои отвратительные оценки. Другими они точно быть не могли.

— Как нога? — Денис Русланович решил выяснить это в момент, когда Дмитрий Панкратов приземлил четверной сальхов. Заявлен был флип.

— Нормально, — прошипел Тимур, не отводя взгляда от брата.

— Внимание!..

В следующую секунду все ахнули.

TIMUR PANKRATOV, RUS. Technical Elements: 49.38 Presentation: 48.26 TOTAL SCORE: 97.64 [1]

— Ахуеть, — Тимур в выражениях сдержаться не смог. Судьи были к нему очень благосклонны, получить такие баллы за дупель и степ-аут это нужно ещё суметь.

«Если у него такие баллы, у меня точно будет за сотню!» — подумал Дима ровно в момент, когда его начали объявлять.

— Дмитрий Панкратов, Россия!

Он предвкушает этот прокат. Ощущения максимально хорошие, интуиция не должна его подвести. Если Тимуру поставили такие баллы с таким прокатом, его баллы должны просто пробить потолок. Ошибаться Дима не собирался, чувствовал свои ноги и руки очень хорошо. Уровень владения телом на высоте. Тамара Львовна была не столь позитивна, женщина прекрасно понимала, за что Тимуру натянули баллы. Помимо хороших дорожек и вращений он имел хорошую карму на соревнованиях, судьи его знали и многие любили. С Димой ситуация несколько другая.

Даша подалась вперёд, желая лучше его видеть. А Катя наоборот, убрала телефон в карман. Тем более, что они уже подъезжали к отелю, в котором Катя собиралась просто сойти с ума и задохнуться в своих собственных слезах. Ситуация с проигрышем ушла на второй план, сейчас её волновал только Денис. Или Денис Русланович уже? Черт его знает. Даже сейчас девушка вытерла слезу, выступившую на глазу. В её голове звенящая тишина.

А на арене люди срывают себе голос, чтобы докричаться до своего любимчика. До Димы на данный момент. Панкратов встал, приготовившись к прокату.

— Уф, — выдохнула Даша, справляясь с захватившей её толпой мурашек. Она любила смотреть на прокаты своего мужчины, но в голове каждый раз всплывали сцены другого содержания. Особенно если она не волновалась.

На льду он резкий и четкий, вне льда дерзкий. И только она знает, какой он — настоящий Дмитрий Панкратов.

Дмитрий Панкратов, какой бы он ни был, настоящий, или другой, начал прокат своей короткой программы, за которую планировал набрать сотню, не меньше. Главное правило льда — на него нельзя выходить настроенным на плохое. Иначе плохое обязательно сбудется.

Денис Русланович смотрел за прокатом младшего брата своего воспитанника в пол глаза. Телевизор висел в обозримой близости, но фокус внимания тренера был перенесен на другое. Рядом расхаживался Саша, нервно теребя кулон и без конца его поправляя. А внизу сидел Тимур. Который не мог снять конёк от того, что распухла нога. От каждого движения Анны Павловны, помогавшей парню, Тимур шипел и задирал голову вверх. Ушаков не до конца понимал, насколько больно мальчику, но в момент, когда увидел слёзы, которые тот пытался скрыть, даже Денису Руслановичу стало жутко. Ни о какой произвольной программе не могло идти и речи.

Тем временем на льду был приземлен первый каскад в программе Дмитрия.

Четверной лутц.

Тройной риттбергер.

Сложнейший и очень красивый. Как уже говорилось. Дима довольно улыбнулся, стараясь насладиться каждой секундой, пока на него смотрит такая большая арена.

— Всё, я сам! — Денис Русланович отвлекся, поворачивая голову на Тимура, агрессивно выдернувшего свою ногу из рук Анны Павловны.

А Катя зашла в комнату. Пустую комнату, в которой ей придётся спать с Ясей и Дашей сегодня ночью. Холод прошёлся по плечам. Девушка обняла сама себя, усаживаясь на первую попавшуюся кровать. В полной тишине, в дали от социума, её начинали съедать собственные мысли. Хотелось провалиться сквозь землю, только чтобы от этого избавиться.

Тройной аксель.

Уже только за этот контент Дима рассчитывал обойти Тимура. Ведь у того не было ни трикселя, ни чистого каскада. Широкая улыбка не сходила всю дорожку шагов, хотя улыбаться для парня во время проката было совсем несвойственно.

Сашу Суркова вывели на арену. Парень тут же отвернулся, не желая отвлекаться от внутреннего настроя. Закрыл глаза, уши зажал руками. Но все равно услышал приземление Димы с последнего прыжка в своей программе.

Четверной флип.

После него Дима подпрыгнул не по плану, просто от радости, вскинув руку вверх. Тамара Львовна неодобрительно цокнула, но ничего с этим сделать не могла. Не кричать же ему прекратить. Как бы его радость не превратилась в грусть в момент, когда он увидит оценки.

Тамара Львовна подняла голову вверх.

А, нет. Все должно быть хорошо. Оценка близилась к пятидесяти баллам без учета двух вращений. За сотню точно должно выйти. И, насколько бы Тамара Львовна не любила делать ставки, она была в этом уверена практически на сто процентов.