Катя так и остановилась около раздевалки, несколько секунд пребывая в зависшем формате. Она смотрела и хлопала глазами, а внутри нарастала такая злость, что и не описать. Руки уже мелко дрожали, хотелось наговорить столько ерунды, что она уже еле сдерживалась.

— Что?

Переспросила просто потому, что молчать было нельзя.

— Мы с тобой это обговаривали. Ты должна быть на льду полностью под моим контролем и действовать согласно плану. Ты этот уговор нарушила. Соответственно, на лёд ты не допускаешься и больше кататься до выздоровления не будешь, — перед Катей был Денис Русланович Ушаков, главный тренер штаба. Никто иной, ни тот, кто появлялся перед ней в моменты слабости.

— Вам что, не нужны медали? Нужно, чтобы всё забрал штаб моей матери? — тон начал немного нарастать, но она старалась пока что держать себя в руках.

— Медали есть кому завоевывать. А ты должна отдыхать и выздоравливать.

— Я должна?! Да я должна быть на льду и тренироваться, это может быть мой последний сезон, вы вообще в курсе, что век фигуристок короток? Я хочу выступать! — долго сдерживаться она не умела. Все-таки правильно сказала Князева, она дочь своей матери. А ещё сестра парня, который в свои девятнадцать устроил истерику всему Олимпийскому комитету страны, а в двадцать три довел судей до дрожи своими протестами и заявлениями. А ещё того, который обещал разнести все арены, которые только сможет представить. В общем, спокойной крови было маловато, — Я не болею почти, я в порядке! Не нужно мне ни отстранение, ни чертова маска!

Катя резким движением сбросила с себя маску, откидывая её.

— На меня кричать не надо. Помни, что ты разговариваешь с тренером, — голос стал стальным, Денис Русланович выходил из себя.

— Да какое к черту «с тренером»? Вы сами-то верите в то, что говорите?! Хотя, о чём я. Ваша Князева и не такое видела! — Катя перебарщивала, очень сильно перебарщивала и совсем не контролировала свои слова. Что кричало сердце, то и лилось в речь, а мозг совсем не успевал это обрабатывать.

— Гонор убавь, — тренер сурово посмотрел сверху вниз, — «Моя» Князева — уважаемый во всём мире тренер. Ты должна проявить хоть каплю уважения. Или век фигуристки заканчивается, а мозгов так за это время прибавить не удалось?

Катя аж задохнулась от такой наглости. Какого хрена он себе такое позволяет?!

Оглушительный хлопок и сверкающее в воздухе напряжение перестаёт существовать. Оно замирает на месте, как и время. Ушаков смотрит на спортсменку таким взглядом, что у Кати внутри всё замерзает. Настолько холодны глаза Дениса Руслановича. Он смотрит так, словно ненавидит в Кате всё. Или это она так придумала?..

— Какого хрена ты себе позволяешь?! — прошипел Ушаков, даже не поднимая руку к своей горящей от удара щеке.

— Что-то не нравится — ваша Князева готова приласкать! — Катя уже не стеснялась кричать, всё равно никого нет в коридорах. А если кто и услышит, ей откровенно было наплевать. По крайней мере сейчас, когда внутри всё горело огнём злости, — Возвращайтесь к ней, обращайте внимание на Дашу вместе, делайте что угодно. Мне наплевать, абсолютно, только хватит мешать мне развиваться! Обжимайтесь с кем хотите, я даже слова не скажу, если вы наконец-то перестанете задвигать меня за Дашу!

— Дура! — в сердцах крикнул Ушаков, не очень аккуратным движением хватая Катю за запястье и резким движением вжимаясь в её губы.

Надоела она с «Князевой», надоела со своими криками. Надоела играть на нервах Дениса. Просто надоела!

Несколько секунд Катя пыталась вырваться, но не очень активно. Как он смеет такое делать, прямо сейчас! Она не всё сказала, он во всём виноват, он вообще не понимает, что ей важно! Не уважает её решения!

Катя сдалась под жесткими движениями чужих губ. Сама не заметила, как начала неумело отвечать, копируя Дениса. В этот же момент она услышала шумный вздох. И Денис стал мягче. Он отпустил запястье Кати, которое до этого сжимал, больше не наседал на неё. Позволял отстраниться.

А она не отстранялась.

Внутри трепетало всё. Денис вообще не верил, что смог это наконец-то сделать. Это было наваждением, желанием, чтобы она замолчала и больше не тыкала своей ревностью. А самое главное: Катя не ударила его второй раз.

Катю мелко трясло в его руках. Это отчетливо чувствовалось. То ли от истерики перед этим, то ли от происходящего. Денис так и не понял. Особо и не спешил разбираться.

— Дура, — выдохнул он ещё раз в женские губы, когда сам разорвал поцелуй.

— Не уверена, — не очень активно поспорила обмякшая Катя.

Мужская рука легла на щеку Кати, пододвигая её голову к себе. И снова чужие губы на её.

Кажется, только что она окончательно поняла суть своей короткой программы.

Аэропорт, Москва, 21 декабря.

— Я вас всех ненавижу, — тяжело выдохнул Саша, опираясь на чей-то чемодан и скучающе пролистывая свою ленту, — Капуши.

Даша пробубнила ему что-то невразумительное, копаясь в своей сумке. Рядом с ней сидела Катя, что-то быстро объясняя шепотом. Для Саши это звучало как что-то на татарском, поэтому он особо не вслушивался. Стоял такой красивый, в зимнем пальто и красивой укладочкой, игнорируя всё происходящее. В общем, было весело.

Рядом Дима давал автографы и фотографировался, но все люди почему-то практически игнорировали всю остальную сборную. С ними летели и другие представители Академии Фигурного Катания «Звёзды Страны», вот к ним подходили, а к сборникам нет. Интересно получается, но нет времени разбираться в этом всём.

— Нужно было ехать на сапсане! — антифанат самолетов капал на мозг Саше уже несколько часов. За которые Саша выработал поразительную пофигистичность, и уже совсем не реагировал на Даню. Боится, не боится, не понравилось в прошлый раз летать, вообще всё равно. Равнодушие поселилось в сердце Саши, вместе с надеждой на скорый приход Тимура. Он задерживался, видимо, пробки штука серьезная. Не было и Дениса Руслановича, Романа… В общем, беспризорники.

— Саша, помоги мне, пожалуйста, — Анна Павловна попросила очень жалобным голосом. Да Сурков в любом случае не смог бы отказать.

— Конечно, — Сашу просили просто поднять чемодан по ступенькам, но он взял его под свой контроль. Итого, три чемодана. Свой, Анны Павловны и Яси, которая вообще неизвестно куда пропала. Наверное, ускакала с Кристиной, потому что её на горизонте не было. Гребаные девчонки, ходи их ещё, лови по аэропорту… Словно Саше делать нечего.

— Извините… Можно с вами сфотографироваться? — к Саше, неловко переминаясь, подошла девочка лет двенадцати.

— Привет! Да, конечно, — «конечно» любимое слово Саши, судя по всему. Парень улыбнулся и приобнял девочку. Фото делалось на её телефон, руки малышки очень дрожали, но оно все же получилось.

— Спасибо! Спасибо большое! Я тоже фигуристка, я… я очень вами восхищаюсь! — у девочки сияли глаза, когда она смотрела на Суркова. Казалось, ещё несколько секунд и она заплачет.

— У тебя всё получится! Как тебя зовут?

— А… Я Тася Ромашкова! — девчонка дрожала и практически потеряла координацию над ртом.

— Я буду следить за твоей карьерой, — Сурков подмигнул, — Добьешься успехов!

Девочка ушла очень довольная и, как надеялся Саша, окрыленная. Возможно, они ещё услышат о ней. Даже если нет, это сейчас было очень воодушевляюще.

— О, явился, не запылился, — прокомментировал Даня, смотря куда-то в сторону. Саша тут же последовал его примеру. К ним мчался Тимур, едва перебирая ногами и утягивая за собой чемоданы. Такого запыхавшегося его ещё не видели даже на тренировках, поэтому это зрелище было действительно смешным. За ним еще семенила Ева, тоже запыхавшаяся. Откуда бежали, интересно знать…

— Всё. Я тут! Не опоздал, вроде, — Тимур кинул взгляд на свои часы, с удовольствием отмечая, что прибыл даже на минуту раньше, чем им было назначено.

— Мог не спешить, — Саша вновь уткнулся в телефон, — Дениса Руслановича и Романа всё ещё нет.