Наконец Хавкин выдавил из себя:

- Почему вы решили, что я собираюсь продавать свою вакцину?

- Так ведь это само собой разумеется! Любое изобретение, если оно чего-нибудь стоит, должно служить людям. - Лили произнес это так, будто он сам собирался подарить человечеству нечто весьма ценное.

«Служить людям»… Насквозь фальшивая по тону и содержанию фраза сразу вернула Хавкину утраченное спокойствие. Теперь, когда красивый, благоухающий дорогими духами господин с моноклем высказался до конца, стало понятно все: его цветистая, танцующая речь, вид солидного покупателя и, главное, причина, побудившая дипломата приехать разговаривать с безвестным препаратором. «Служить людям»…

Хавкин встал. Он не чувствовал себя больше обязанным улыбаться и быть любезным. Вакцина не продается. Она действительно послужит людям, но не так, как хотел бы английский дипломат. Всякому не возбраняется приготовлять препарат и предупреждать с его помощью холеру. Но преимущество на производство вакцины получит та страна, которая в ней более всего нуждается сейчас.

Лили не смог удержать на лице столь высоко ценимую им самим маску бесстрастия. Вакцина уплывала. Куда?

- Германия?!

- Нет, Россия.

- Если не секрет, простите, какая именно фирма получила ваше согласие?

- Это не фирма. - Хавкин тяжело, исподлобья посмотрел на человека, который с каждой минутой становился ему все более ненавистным. - Это не фирма. Россия - страна.

Теперь и Лили поднялся со своего места. Дело лопнуло. Русские перехватили вакцину буквально из-под носа. Может быть, это случилось даже вчера или позавчера. Ведь опыты на людях, о которых Хавкин сообщал на заседании биологического общества, закончились всего несколько дней назад. Обидно. Бактериолог утверждает, что не хранит свой метод в секрете. Сказки для детей. Какой идиот станет раздавать даром то, за что можно получить хорошие деньги! Очень жаль. На всякий случай (мало ли что бывает) вот визитная карточка. Он, Фредерик С. Лили, имеет полномочия от фирмы «Лили - медикаменты» производить любые переговоры и операции. Еще одна визитная карточка. Фредерик С. Лили - второй секретарь Британского посольства в Париже. Всегда готов к услугам. Он полагает, однако, что в качестве частного коммерсанта был бы несомненно более полезен мосье Хавкину, нежели в своем официальном статусе. Широкая дипломатическая улыбка второго секретаря еле прикрывает явное разочарование, написанное на лице коммерсанта Лили. Папаша Саше почтительно провожает высокого гостя до сверкающей черным лаком посольской кареты.

Владимир вернулся в лабораторию. Вильбушевича уже не было. На столе Иван оставил кое-как накорябанную записку: «Вечером буду с новостями». С какими еще новостями? Хавкин мысленно махнул рукой. А ну его… Странный выдался день. Все как бы сговорились, что-то предлагают, сулят. А простое дело - проверить безопасность вакцины на человеке - не удается… Хоть криком собирай людей на улице.

Впрочем, так ли все просто? Разве не рассказывают Мечников и Ру о том, как сам Пастер медлил всегда с переходом на прививку людей. Уже после того как вакцина против бешенства была сотни раз проверена на животных, Пастер писал, что у него будет дрожать рука, когда он станет переходить к вакцинации человека. Ученый может рисковать своей жизнью, говорил он, но у него нет никакого права рисковать доверенной ему чужой жизнью. В таком случае получается замкнутый круг… Как разомкнуть его? Опыты на себе, на близких, друзьях, а потом? Следующий этап, видимо, - поиски мужественных. Придется все-таки завтра разыскать социалистических руководителей. Вокруг них всегда народ, энтузиазм, большое общее дело. В такой атмосфере больше надежды отыскать смелых и бескорыстных, чем в мире Лили и Шамберланов. А пока за работу! Эта бесконечная болтовня отняла почти половину дня.

Ру зашел в лабораторию только в пятом часу вечера. Он был расстроен, разбит, истомлен неудачей: больной умер. Это уже не первый случай. Все время одно и то же. Те, кто после укуса бешеного животного сразу обращаются в институт, почти всегда могут надеяться на спасение. Пастеровская вакцина против бешенства творит чудеса. Но далеко не все даже в Париже верят прививкам. Находятся врачи, отвращающие своих пациентов от, вакцинации. Да что врачи - против прививок пишутся статьи в журналах и произносятся речи в академиях. И вот результат. Больных привозят в институт с признаками уже начавшегося бешенства. Прививки для них бесполезны. Ру пытается лечить таких сывороткой, взятой от животных, вылеченных от бешенства. Но и сыворотка ничего не дает. После каждой новой смерти Ру говорит, что не возьмется больше спасать таких обреченных, и тем не менее снова и снова пытается хоть как-нибудь облегчить их участь. Каждый раз после очередной неудачи он сидит вот так, будто окаменевший, втянув голову в плечи, уставившись в одну точку. Он будет так сидеть, не снимая серого рабочего халата, до тех пор, пока кто-нибудь не отвлечет его от мрачных мыслей.

- Вам передал привет английский дипломат, доктор. Он интересовался успехами лаборатории доктора Ру.

Лили не вспоминал о докторе Ру, но Владимиру хочется хоть как-нибудь вывести шефа из тяжкого раздумья.

- Ах этот… Лили, - как сквозь забытье, говорит Ру. - Что он хотел?

Хавкин моет пробирки (технического служащего у него нет) и, как о забавном пустяке, рассказывает о предложении англичанина. Да, пожалуй, теперь ему и самому кажется излишним раздражение, которое вызвал у него этот дипломат-торгаш.

- Я и сам долго не мог понять, что ему надо. Пока он не спросил меня, сколько я хочу за противохолерную вакцину. Пришлось ответить, что дешевая распродажа уже состоялась на прошлой неделе, и он укатил, кажется не очень довольный.

- Лили предлагал купить у вас право на производство вакцины?

- Да.

- И вы отказались? - В голосе Ру зазвучала тревога. Он уже вышел из оцепенения, вызванного смертью больного, и теперь какое-то новое обстоятельство взволновало его. - Вы действительно отказали ему, Вольдемар?

- Ну конечно, доктор. Ведь мы передаем вакцину России. Вы же сами писали принцу…

- Но разве я вам ничего не говорил?

- О чем?

- О письме из Петербурга, конечно.

Владимир замер. Значит, долгожданное письмо пришло. Почему же Ру смотрит на него таким странным, виноватым взглядом?

- Ах, Вольдемар, вы не должны на меня сердиться. Этот больной совершенно выбил меня из колеи. Я забыл сказать вам… Письмо пришло еще перед обедом. Они отказываются. Совершенно. Прислали какое-то несуразное объяснение с ссылкой на неудачи Феррана. Но это все полбеды. Главное, что из-за меня вы отказали этому англичанину. Ах как скверно! Может быть, с ним еще можно побеседовать? Я сам готов…

Выскользнувшая из рук недомытая пробирка со звоном покатилась по столу. Петербург отказал? Но это невозможно! В сегодняшнем номере «Киевлянина» снова длинный список жертв холеры.

Как же так? С письмом из России связаны все планы, надежды, мечты, все… Отказ - значит, снова нельзя вернуться домой. Значит, опять чужбина. А он уже написал старику в Бердянск о скорой встрече. Как же так можно?

Вопросы, вопросы… Как пузырьки в сельтерской, они всплывают, всплывают и лопаются - без ответа.

Но о чем это так волнуется шеф? При чем тут Лили? К черту Лили! К чертям его деньги! Ничего из своих опытов Хавкин не собирается держать в тайне. Секретность в науке - преступление против науки. В сегодняшней же вечерней газете каждый сможет прочитать, как готовится вакцина. А кому не ясно, пусть приходит в лабораторию и узнает любые детали.

Ру все еще сидит у окна в своей странной, застывшей позе. Вид у него совсем убитый.

До конца рабочего дня еще три часа, но Владимиру невыносимо больше оставаться в лаборатории. Ему хочется побыть одному, унять обиду, которая не дает забыть о случившемся. Шеф не возражает. Пожалуйста, пожалуйста. У него виноватые глаза. Конечно, доктор думает, что если бы он вовремя рассказал о письме из Петербурга, то Хавкин просто поладил бы с Лили.