MiHei: Наша поездка это не настолько знаковое событие, чтобы нас встречали толпы журналистов. А кроме твоей подруги все в курсе, что наш брак не тянет на образцовый.

Le Soleil: Посмотрим. Я сообщу тебе о своем решении перед вашим отлетом. Возможно, ты и сам передумаешь.

MiHei: Этого просто не может быть. Я постоянно думаю о тебе, и ничто не заставит меня отказаться от нашей встречи.

Le Soleil: Думаю, что твоя жена приложит все усилия. Я бы на ее месте точно не захотела бы тебя отпускать.

MiHei: Если бы ты была на ее месте, я бы не отходил от тебя ни на шаг.

Le Soleil: Сомнительно. Без обид, но ты изменяешь одной из самых красивых девушек страны, я даже рядом с ней не стояла в плане внешности. И ты говоришь, что не стал бы мне изменять?

MiHei: Дело ведь не во внешности. С тобой мне просто хорошо. Ты видела во мне не мою славу и не мое богатство. Ты видела во мне меня. Это лучшее, что со мной случилось за последнее время. Я очень надеюсь, что ты дашь мне шанс доказать, что мы сможем со всем справиться.

Le Soleil: Я не знаю. Мне так страшно… Я боюсь, что если ты разобьешь мне сердце, то я потом не смогу оправиться.

MiHei: Мне тоже страшно. Но еще страшнее для меня прожить всю оставшуюся жизнь без тебя.

В оставшиеся дни мы больше не затрагивали тему наших отношений и моего брака. Скорее мы просто узнавали друг друга поближе, как делают самые обыкновенные парочки. Эти вопросы, все казавшиеся мне странными. Например, про любимый цвет или кинофильм. Меня несказанно радовало, что у нас с Ульяной вкусы, в общем и целом, совпадали. Даже книги нравились одни и те же, хотя сейчас у меня практически не было время на чтение.

Она раскрывалась мне все больше — искренняя, верная, светлая, мягкая. Такая, какую хочет видеть рядом с собой большая часть мужского населения страны. А досталось это сокровище мне. Хотя, на счет досталось пока было неизвестно.

Однако ощущение было, что я провел отдых именно с Солнцем, а не с Региной. Даже ночевать я уходил в номер Тимура, прекрасно понимая, что утром меня ждет очередная истерика. В ночь перед отъездом, когда мне удалось остаться в одиночестве, мы даже умудрились связаться по видеосвязи. Никогда до этого я не видел, чтобы девушка так мило смущалась — под моим жадным взглядом ее щеки постоянно розовели, но она старалась смело встречать мое внимание.

Тем больнее было, что за два часа до отлета Ульяна перестала мне отвечать. И даже не читала мои сообщения. Настроение мое портилось на глазах. После того, как я огрызнулся в ответ на безобидное замечание Карины, все остальные оставили меня в покое. Так было правильно, свое поражение мне хотелось пережить в одиночестве.

Мы уже сели в самолет, и я готовился отключить телефон, когда он завибрировал. На экране появилось уведомлении о непрочитанном сообщении в телеграм.

Всего две цифры, номер квартиры, но мое сердце замерло.

Не знаю, насколько правильно я поступаю, но у меня не осталось сил бороться с самой собой. Наверное, самой бы мне и в голову не пришло разыскивать номер Никиты или пытаться хоть как-то с ним связаться. Это был его очередной шаг мне навстречу. Дело было даже не в обещании, которое я дала Ани. Нет, все было гораздо проще. Мне его не хватало. До сих пор, несмотря на принятое решение воздержаться от общения, в своих мыслях делюсь с ним всем, что происходит со мной за день.

Я морально готовилась к боли, когда буду видеть их с женой совместные фото с отдыха. Знала, что Милана захочет запечатлеть каждый момент этого путешествия, а мне потом придется просматривать их. И мучиться от ревности.

Но все оказалось не так. Мало того, что Никита постоянно переписывался со мной буквально обо всем подряд, так и на всех фотографиях он был один. Никакой жены, обнимающей ее с довольным лицом. И даже никакого упоминания в прессе, что чета Михеев-Бертц переживают очередной медовый месяц.

Поэтому я рискнула. Никита знал мой адрес, ведь в ту ночь он довез меня буквально до подъезда. Мне осталось уточнить лишь номер квартиры, и дрожащими от нервов руками я все же отправила ему сообщение с двумя цифрами. Специально, перед самым его отлетом. Чтобы не нервничать, постоянно проверяя телефон, боясь увидеть ответ, что он передумал.

Вместо этого я занялась уборкой. Перед этим на нескольких сайтах проверила как долго лететь из ОАЭ, чтобы знать, сколько у меня в запасе есть времени. И по моим самым приблизительным подсчетам около шести часов. Наверное, это достаточно много, чтобы успеть навести дома порядок, заказать доставку продуктов для ужина и даже приготовить этот самый ужин. Это действительно очень много времени, если знать, к чему готовиться. Это свидание? Еда должна быть легкой и романтичной? Или лучше приготовить что-нибудь посытнее после долгого перелета? Стоит ли достать вино или лучше будет заварить ароматный чай с фруктами? И самый сложный вопрос — а как мне вообще одеться?

Шесть часов нервных метаний позади. Квартира чистая и ухоженная, на кухне запекается мясо, а в холодильнике ждет своего часа чизкейк с персиками. Да, это не меню для романтического ужина, но все же Никита сразу поймет, что я ждала его и готовилась. Правда, заморачиваться с внешним видом так и не стала. Простые серые легинсы, розовая футболка оверсайз, оголяющая одно плечо, и банальный конский хвост. Никакого макияжа и кружевного белья. Ведь еще неизвестно до чего мы с ним договоримся. Если я не буду расценивать эту встречу как свидание, то потом будет не так больно. Правда же?

Последние полчаса тянулись особенно долго. Потому что я знала, что Никита уже прилетел. Их самолет благополучно приземлился, и Милана даже успела скинуть в наш общий чат восторженное голосовое сообщение. А он молчал. Даже ничего не ответил мне. Может и не смысла ждать? Может он передумал?

Трель дверного звонка вырвала меня из мрачных мыслей. Почему-то у меня не было никаких сомнений в том, кто стоит за дверью, и от этого было только еще более волнительно. С бешено колотящимся сердцем, я вышла в прихожую и тихо щелкнула замком.

Слегка загоревший, взъерошенный Никита держал в руках охапку персиковых пионовидных роз и жадно смотрел на меня. В его глазах было столько чувств, что я невольно смутилась и покраснела, пока пропускала его в квартиру. Он молча протянул мне цветы, и мы случайно соприкоснулись кончиками пальцем. И это стало последней каплей.

Забытый букет упал на пол. Я встала на носочки и прижалась к его губам. Они были мягкие, нежные, со вкусом мяты и кофе. Легкий и невесомый поцелуй быстро сменился голодными и откровенными ласками. Его горячий рот, его язык, по-хозяйски ласкающий мой, его руки, скользнувшие под край моей футболки. Все это сводило меня с ума, заставляя отчаянно хотеть большего. Оторваться от него сейчас было подобно мучительное смерти, поэтому я бесстыже льнула к нему, желая быть как можно ближе.

Никита подхватывает меня под бедра, и его руки обжигают меня даже через одежду. Инстинктивно обвиваю его талию ногами и тихо стону в рот, ощущая возбужденный член там, где он сейчас нужнее всего. Жаль, что на нас так много одежды.

— Тише, сладкая, не спеши. — Он отрывается от меня, давая краткую передышку, позволяя сделать пару глотков воздуха опухшими губами. Его глаза потемнели и напоминают цветом штормовое небо. Такие же ослепительные в свое красоте и опасности.

Но я хочу спешить. Я снова жадно впиваюсь в его губы, выпуская на волю свою неудовлетворенность и страсть. Он подхватывает поцелуй, уверенно подчиняя себе мой рот, а я чувствую, как между бедер разливается жаркая влажность моего желания. Никита, не отпуская меня, медленно идет в гостиную. Его ладони жадно ощупывают мои ягодицы и прижимают теснее, чтобы я могла елозить промежностью по твердому бугру в его джинсах. Но мне мало, мне до сих пор его мало!

Так мы добираемся до стола, который обычно выполнял функцию столового. И, возможно это не очень гигиенично, но чувствую, что сейчас на нем отобедают мной. Он снова отрывается от моих губ, и я не могу не залюбоваться тем, как тяжело и возбужденно он дышит. От осознания, что Никита так сильно хочет именно меня, во рту пересыхает.