Не успели они усесться вокруг костра и приступить к еде, как где-то рядом ясно услышали странный писк.

– Что это? Может, птица? – спросил Мадс.

– Нет, это похоже на маленького человечка, – сказала Мона. – Он сразу и плачет и пищит.

– Помолчите минутку, давайте ещё послушаем, – сказал папа.

Писк раздался снова, и вдруг они увидели за кустами какое-то чёрно-коричневое существо.

– У него четыре ноги, – сказал папа. – Оно пищит, как цыплёнок, и плачет, как человек. Это просто-напросто собака. Сидите спокойно. Может, она подойдёт к нам. Бедняжка, она, наверное, очень голодная.

Дети притаились, как мышки, и действительно собака осторожно пошла к ним. Она останавливалась и принюхивалась, иногда издавала жалобный писк. Конечно, она хотела рассказать им, что она тоже любит пирожки с мясом. Особенно сегодня: ведь вчера за весь день у неё во рту не было ни кусочка.

Мона протянула руку и спросила у собаки, не хочет ли она пирожка.

Собака проворно схватила кусок пирожка, ушла за кусты и спряталась там. Но вскоре она снова подошла к ним.

Наконец она осмелела и подошла совсем близко.

Никогда в жизни дети не видели такой странной собаки. Она была длинная, чёрная, с маленькими коротенькими ножками.

– Это такса, – сказал папа. – По-моему, она очень похожа на самоварную трубу.

– Давайте звать её сегодня, пока она с нами, Самоварной Трубой, – предложил Мадс.

– Бедненькая, смотрите, как она замёрзла. На неё просто жалко смотреть, – сказала мама.

– Мы тоже замёрзли, – сказала Мона. – А как сейчас хорошо и тепло дома!

– Нам не стоит сегодня задерживаться в лесу, – сказала мама. – До дому добираться долго, а на обратном пути нам уже не удастся прицепить тележку к трамваю.

– Надо потихоньку двигаться. Ну, собака, мы уходим домой! Да и у тебя дома, наверное, гораздо теплее, чем здесь.

– А может, она заблудилась? – сказала грустно Марта.

– Ну что ты! Как только мы исчезнем вместе с пирожками, она сразу побежит домой. Спасибо за обед, мать! – сказал папа.

– Мы съели всё, – объявила мама. – Имейте в виду, что дома у меня сегодня больше никакого обеда нет.

– Тогда мы дома позавтракаем, – засмеялся папа.

Они тронулись в путь, но собака не отстала от них. Всю дорогу в город она бежала за ними.

– Самоварная Труба бежит за нами, – шепнул Мадс Моне.

– Я бы хотела, чтобы она осталась у нас навсегда, – шепнула ему в ответ Мона.

– По-моему, мы ей очень нравимся, – гордо сказал Мадс.

Он не отрывал глаз от Самоварной Трубы. Собака бежала за ними так быстро, как только ей позволяли её короткие ножки. И когда папа наконец остановился у ворот их дома и обернулся, он сразу увидел собаку.

– И ты здесь? – удивился он. – Иди, пожалуйста, домой, видишь, мы уже пришли.

Но нет. Собака засеменила за ними, и, когда папа открыл дверь, она шмыгнула в комнату, подошла прямо к печке и улеглась под ней.

Было уже три часа, и, когда они поели (зовите это завтраком или обедом – как угодно), папа сказал:

– Завтра утром мы посмотрим в газетах, не потерял ли кто-нибудь эту собаку. Ведь она очень породистая.

В этот вечер все восемь детей, лёжа в кроватях, мечтали, чтобы завтра в газетах не было объявления о том, что кто-то потерял маленькую чёрно-коричневую собаку с коротенькими ножками.

Рано утром на другой день папа пошёл и купил пять разных газет.

Все сели за стол, и папа начал громко читать те страницы в газетах, на которых было напечатано: «Потеряно».

Золотое кольцо потеряно вчера. Коричневая кожаная перчатка потеряна вчера в трамвае… Канарейка вчера вечером улетела из клетки. Чёрно-коричневая такса убежала из дома вечером в пятницу.

– Ага, Самоварная Труба, вот это о тебе, – сказал папа.

– Ой! – Мона так расстроилась, что даже заплакала.

А Мадс сказал:

– Лучше ей туда и не возвращаться, если они даже не могли уследить за ней.

– Она принадлежит какой-то даме, – сказал папа. – Здесь указан адрес. Кто из вас отведёт её домой?

– У меня сегодня только два урока, – ответил Мадс. – Мы с Моной можем отвести её, потому что мы больше всех с ней играли.

– Хорошо, – согласился папа. – Но на память о вчерашнем дне я подарю ей поводок с ошейником.

Папа пошёл в магазин и купил для Самоварной Трубы красивый красный ошейник и новенькую цепочку.

В этот день Мадс по пути из школы нигде не задержался. Он взлетел по лестнице и закричал с порога:

– Она ещё здесь?

– Здесь, – ответила мама. – Вон лежит под печкой.

Самоварная Труба завиляла хвостом и весело залаяла навстречу Мадсу.

– Ну идите скорей, – сказала мама. – Прощай, Самоварная Труба, ты нам всем очень понравилась.

Самоварная Труба долго смотрела на маму и на уютную тёплую печку, но в конце концов послушно пошла вслед за Моной и Мадсом.

– Мама сказала, что мы должны поехать на одиннадцатом трамвае до самого конца и пройти вперёд, пока не дойдём до дома номер двадцать пять.

– Хорошо, – сказал Мадс. – Интересно, ездила ли когда-нибудь наша Самоварная Труба на трамваях?

Конечно, Самоварная Труба ездила на трамваях, потому что, когда трамвай остановился, она ловко прыгнула на площадку и натянула поводок, собираясь войти в вагон. Мадс и Мона сели, и Самоварная Труба сразу же положила передние лапы Мадсу на колени. Ей хотелось, чтобы её взяли на руки.

– Прыгай! – сказал Мадс.

Это была замечательная маленькая собачка. Она сидела на коленях у Мадса и смотрела в окошко. Всякий раз, как она видела на улице другую собаку, она начинала лаять.

К детям подошёл кондуктор.

– Возьмите билеты, – сказал он.

– Два детских, – попросил Мадс.

– Два детских и один взрослый, – поправил его кондуктор.

– А мы едем без взрослых.

– Я вижу, – сказал кондуктор. – Но собаке полагается взрослый билет.

– Конечно, мы возьмём ей билет, но тогда у нас не останется денег на обратную дорогу, – прошептал Мадс.

Кондуктор получил деньги, а Самоварная Труба была очень горда тем, что едет по взрослому билету.

И Мадсу и Моне казалось, что трамвай идёт слишком быстро. Вот трамвай остановился на конечной остановке. Самоварная Труба изо всех сил натянула поводок.

Дети пошли точно, как сказала мама, и скоро дошли до дома номер двадцать пять.

– Позвони ты! – сказал Мадс.

– Ладно! – Мона нажала кнопку.

Им долго никто не открывал.

– Может быть, никого нет дома? – Мона даже раскраснелась от этой мысли.

– Подождём – увидим, – сказал Мадс.

Мона позвонила ещё раз. И тут они услышали, как кто-то, шлёпая туфлями, идёт к двери. Наконец им открыла дверь старая дама.

– Ганнибал, да, никак, это ты! – воскликнула она. – Вот хорошо! По правде говоря, я совсем не знаю, что с тобой делать. Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой случилось какое-нибудь несчастье. Это вы его нашли, дети?

– Да, её нашла вся наша семья, – сказала Мона. – Мы нашли её далеко в лесу. Она, бедненькая, была такая голодная и так дрожала от холода. Наверное, поэтому ей очень понравилось у нас дома. Она могла лежать у нас под печкой подряд день и ночь и всё греться. А у вас есть печка?

– Нет, у меня только паровое отопление, но всё-таки у меня хорошо и тепло, – ответила дама. – Заходите, пожалуйста, и всё увидите сами.

– Спасибо, нам очень хотелось посмотреть, как ей у вас живётся, – сказал Мадс.

Когда они вошли в комнату, дама сказала:

– Ганнибал, да у тебя, кажется, новый ошейник и цепочка! Можете забрать их домой, дети.